Полночь в Часовом тупике
Шрифт:
Только связка ключей, на которой была этикетка: «К. Лостанж, бульвар Бурдон, 28». Это третье убийство повергло полицию в ужас. Неужели комиссар Вальми посадил в тюрьму невинного? Если только заключенный не обладает даром вездесущности, он никак не может одновременно находиться в камере и на месте преступления. Надеемся, что наши полицейские ищейки сумеют схватить преступника, который наводит ужас на весь XVIII округ.
Жозеф сложил газету. Он только что прочитал статью своему зятю, который
— Трах-тарарах! Все умозаключения нашего дорогого главного комиссара Вальми рухнули в один миг. А я знал, знал, я оказался прав, настоящий-то виновник гуляет на свободе, Фермена Кабриера теперь не обвинишь! Это Луи Барнав убил! И ведь мы могли положить конец его злодеяниям, если бы схватили его тогда в кабаре «Небытие»!
— Вы удирали быстрей, чем заяц.
— Ну скажите, что я трусишка, от вас всего можно ожидать.
— Да ладно, Жозеф, пошутить, что ли, уже нельзя… Очевидно, этот раб божественной бутылки вас загипнотизировал.
— Продолжаете в том же духе… Может, это он на вас напал. Кстати, как рука? — проворчал Жозеф, указывая на повязку Виктора.
— Да ничего, спасибо.
Жозеф нахмурился. Виктор воспользовался отсутствием Кэндзи, который запрещал ему курить, и достал сигарету. Жозеф посмотрел на него с укоризной и демонстративно распахнул дверь.
— Персонаж, конечно, подозрительный, — начал Виктор, — тут я с вами согласен. Но у нас нет никаких доказательств его вины. Я не разглядел черт лица того, кто на меня напал, но я помню, что он был меньше и худее, чем Барнав.
— И что же вы? Могли бы повалить его!
— Он напал сзади, я ничего не видел. Ох, и потом, о боже! Подозреваемых у нас хватает: Шарлина Понти, Рафаэль Субран, Арно Шерак… Наше предыдущее расследование мы вели наспех, и наши выводы оказались необоснованными, поэтому мы и должны узнать хоть что-то наверняка. Можно, кстати, предположить, что Фермен Кабриер и Луи Барнав сообщники: один специально прикончил третью жертву для того, чтобы оправдать того, кто заточен в камеру. Нужно было только выбрать такое же время и место и создать похожие обстоятельства смерти.
Жозеф только собирался что-то возразить, как в магазин вошел Ихиро Ватанабе.
— Здравствуйте. Мори-сана можно увидеть?
— Нет. Он на книжном аукционе в отеле «Дрюо».
— Как жаль! Я собирался сообщить ему кое-какие статистические данные, весьма интересные. Недавно вот выяснил, что мы подкорачиваем свои волосы в среднем на сантиметр в месяц в возрасте между пятью и шестьюдесятью годами. В целом это составляет шесть метров шестьдесят сантиметров. В конце концов я очень доволен, что не приходится каждое утро расчесывать всю эту волосяную массу. Представьте вашу супругу, Легри-сан, или вашу, Пиньо-сан, вот это могучие шиньоны! А вы что, поранились, Легри-сан?
— Поскользнулся у ворот
— С радостью, к вашим услугам. Извините мою дерзость, Легри-сан, вы укорачиваете свою жизнь, вдыхая этот дым, человеческое существо не имеет ничего общего с локомотивом.
Но тот, к кому обращался Ихиро Ватанабе, уже скрылся, спускаясь по лестнице, ведущей в подвал, и Жозеф бессильно развел руками, взглянув на японца.
— Вот зануда, — пробормотал Виктор. — Думаю, нет смысла быстро мчаться на бульвар Бурдон, полиция и пресса сейчас терзают этого или эту К. Лостанж. Зато я охотно съездил бы на бульвар Клиши, я держу пари, что мне удастся что-то вытянуть неизвестное из бакалейного посыльного.
— Вы же обещали! Нет, ни за что! Этот чокнутый Ихиро будет мне полоскать мозги все утро, вот уж подарочек! Вы неплохо держитесь для раненого, надо сказать!
— Ваш черед придет, уверяю вас, визит к К. Лостанж зарезервирован за вами. Заранее благодарю, что спасли меня от лекции о вреде табака.
Они не сомневались, что любитель статистики, втихомолку спустившись на лестничный пролет, не упускает ни слова из их диалога.
— Потушите вашу сигарету, — забеспокоился Жозеф: он опасался, что начнется пожар и сгорят редкие издания.
— Ну что, вы нашли этот редкий экземпляр? — поинтересовался Ихиро Ватанабе, опершись руками на очаг.
Виктор помчался к выходу. Поскольку дождь усилился, он отказался от идеи ехать на велосипеде. Жозеф тем временем ответил:
— Увы, нет. Я могу процитировать вам Мори-сана: «Книга среди своих собратьев прячется лучше, чем яйцо среди снежной равнины».
Бакалейный магазин, словно курятник, наполнился дружным кудахтаньем. Местные кумушки с авоськами в руках смаковали сладостные слова и фразы: преступление, вскрыта сонная артерия, маньяк-убийца, — и наблюдали за реакцией вдовы Фулон, которую считали в какой-то мере связанной с автором этих ужасных деяний.
— Долго они меня так будут разглядывать, эти сплетницы? — пробормотала Пелажи Фулон, очень недовольная, что события приняли такой оборот.
А уж когда она заметила Виктора, окончательно впала в угрюмство.
— Вот уж сюрприз, господин книготорговец! Уже полдень, через полчаса мы закрываемся.
— Я прочитал газету и хотел бы переговорить с мсье Люнелем.
— Илер, представьте себе, заболел. Эта история ударила по его нервам, ноги у него словно ватные, и все внутренности узлом скрутило. И кстати, о чем вы хотели бы с ним поговорить?
— Я книготорговец, но к тому же частный детектив, — шепнул он в ухо бакалейщице, которая с натянутой улыбкой пробивала заказ мадам Бобуа, записной сплетницы.