Полночные наслаждения
Шрифт:
— Так это вы настоящий француз, — со смехом ответила Софи. — А я француженка всего лишь наполовину и потому, увы, вынуждена подчиняться правилам.
— Какая жалость, — воскликнул Люсьен с притворной печалью. — Но, моя дорогая леди, в любом случае вы должны обещать, что позволите мне остаться вашим верным рыцарем и после того, как станете графиней. Я буду… — Поток излияний Люсьена прервала Шарлотта, которая громко хлопнула в ладоши.
— Прошу внимания, — произнесла она весело. — Прежде чем мы закончим наш вечер, я предлагаю сыграть в какую-нибудь старинную
— Прятки, — выкрикнули из группы молоденьких девушек.
— Хорошо, прятки так прятки, — быстро согласилась Шарлотта. — Видите этот шарф? — Она подняла вверх длинный шарф из пурпурного шелка. — Я вручу его леди Софи. Водить начнет она, поскольку вечер в ее честь. Тот, кто найдет леди Софи, получит этот шарф, а затем сам будет водить. Только прошу: на вопрос, есть ли у вас этот шарф, отвечать честно.
Некоторым пришлось снова разъяснить назначение шарфа — это было определенным добавлением к правилам игры, — но почти у всех гостей глаза сияли от восторга. Все знали, что во время этой игры возможности пофлиртовать огромные. Затем Шарлотта распорядилась, чтобы лакеи разнесли зажженные светильники по Парку и расставили вдоль дорожек, отчего он стал похож на небо, Усыпанное мерцающими звездами.
Софи и опомниться не успела, как Шарлотта обвязала вокруг ее Шеи шарф.
— Отправляйся в летний домик! — шепнула она и легонько толкнула в спину.
Чувствуя в душе неприятный осадок, Софи быстро двинулась по дорожке. А что, если Шарлотта права и выходить замуж за Брэддона — это действительно глупость?
Она легко нашла летний домик и опустилась на белую скамью, радуясь возможности побыть одной. Издалека доносился высокий женский голос. Шарлотта считала до ста.
«Если честно признаться, то я страдаю сейчас вовсе не потому, что Брэддон не захотел меня поцеловать, — кому это вообще нужно, — а из-за того, что Патрик флиртует с Дафной Бош. Значит, выходить замуж за Брэддона нужно».
Софи откинула голову на решетчатую стену летнего домика и закрыла глаза. Душевная боль постепенно стихала. Выйдя за Брэддона, она надеялась навсегда избавиться от этой жгучей ревности. Надеялась, что, став женой Брэддона, тотчас же перестанет тосковать по Патрику Фоуксу, этому величайшему из всех распутников. Надо только поторопить Брэддона и поскорее сыграть свадьбу.
За шарф несильно потянули. Она раскрыла глаза.
— Ой! Я не слышала, как вы подошли. — Встретившись взглядом с Патриком Фоуксом, Софи смутилась.
Он потянул сильнее, и она послушно наклонила голову, чтобы освободиться от шарфа.
— Размышляете о радостях супружеской жизни? — Его голос был на удивление мягким.
Софи не питала иллюзий относительно того, куда может завести этот разговор. Она встала, сделала шаг вперед и остановилась, потому что дверной проход загораживал Патрик.
Он не двинулся с места.
И в ней вдруг все завибрировало. По спине распространялась медленная восторженная дрожь.
— Радости супружеской жизни? — задумчиво повторила она. Уголки ее губ тронула улыбка. — А что, в супружестве могут быть какие-то радости?
— Полагаю, да. — Лицо Патрика оставалось бесстрастным. Она была невероятно соблазнительной, эта Софи Йорк. Черт возьми, такой красавицы в своей жизни он еще не встречал. Волосы, обесцвеченные лунным светом, казались сейчас эфемерными, а шея была похожа на белую лилию.
Он вошел в летний домик и захватил ладонью водопад ее волос.
— Что вы делаете? — Эту фразу Софи произнесла без возмущения, потому что, если быть честной, с самого начала надеялась на что-то подобное.
Он был теперь так близко, что через тонкий шелк платья она могла ощущать жар его тела.
— Я знаю, Софи, что вы любите стихи.
Голос Патрика был хриплым. Она чувствовала, как его пальцы перебирают шелковистые струи ее локонов.
— А эта строчка вам знакома: «О, что за прелесть твои губы — красные, мягкие, сладкие?»
— Нет, — отозвалась она слегка срывающимся голосом.
Он чуть потянул ее волосы. Софи покачнулась, и тогда он неожиданно сгреб ее правой рукой и прижал к своему телу. Она слабо вскрикнула, а его губы уже ласкали шею.
— Красный, мягкий и сладкий плод обязательно следует попробовать, — медленно проговорил Патрик, перемежая слова поцелуями.
— Это и есть радости супружества? — Рационально мыслить Софи не позволял ураган ощущений.
— Одна из них, — согласился Патрик.
Теперь он прижимал ее к себе обеими руками. Они путешествовали по всему ее миниатюрному телу, доходя до сатлого низа. Софи глубоко задышала. А его руки тем временем проникли под корсаж и принялись ласкать груди.
— А что, если…
Голос Софи растаял в тишине — к ее губам приникли губы Патрика, приказывающие, господствующие, успокаивающие, заглушающие и притупляющие чувство вины и страха, обещающие много невиданных наслаждений. Она непроизвольно раскрыла рот, приглашая его к вторжению, а руки вцепились в завитки волос на его затылке.
Когда Патрик на мгновение отпрянул и прислушался к звукам, доносящимся из особняка Шеффилдов, ее тело по инерции потянулось к нему, и губы тоже.
— Софи, — хрипло прошептал он, — ты настоящее сокровище.
Она улыбнулась, почувствовав прилив опьяняющей безрассудной смелости. Возможно, это сумрак летнего домика делал ее такой свободной.
— Сокровище, которое пока под замком.
Глаза Патрика осветились мягкой улыбкой. Он притянул ее к себе снова, почти грубо.
— Странно. Шарф у нас, а они там, кажется, продолжают играть.
Софи прислушалась. Вдалеке были слышны веселые выкрики играющих.
К ней как будто бы снова вернулся рассудок. Она начала вырываться из его объятий.
— Перестань! Нас могут увидеть!
Патрик немедленно разжал руки.
— Это единственное, что тебя беспокоит? — Его губы дрогнули. — Если нас сейчас кто-нибудь обнаружит, то тебе придется выйти замуж за меня, а не за твоего графа.
Софи не понимала, о чем это он. Она любовалась. Луч лунного света проник через решетчатую крышу летнего домика и упал на его лицо.