Полночный вальс
Шрифт:
Написав это, Белл нахмурилась: Эмма наверняка заподозрит самое худшее. Разумеется, она будет права, но Белл не испытывала желания именовать недавние события своей жизни «самым худшим». Тем не менее она продолжила в том же духе:
«Понимаю, срок слишком краток, но надеюсь, что вы с Алексом сможете прибыть завтра в Лондон на мою свадьбу. К сожалению, точное время церемонии мне еще неизвестно, кроме одного — она состоится вечером».
Белл состроила гримаску: такое обилие «к сожалению» не соответствовало радостному событию. У нее путались мысли. Оставив все
“Представляю себе, как ты удивлена, впрочем, и я тоже. Объясню тебе все при встрече. С любовью, Белл".
Едва она успела отнести письма вниз и попросить слугу вызвать троих посыльных, как в холле появилась Персефона.
— Господи, в какую рань ты поднялась! — воскликнула пожилая дама. Улыбнувшись, Белл кивнула, подавив внезапное желание сообщить, что она вовсе не ложилась.
— Что-нибудь случилось? — не отставала Персефона.
— Завтра я выхожу замуж. — Белл не видела причин хранить тайну.
Персефона заморгала, словно сова.
— Прошу прощения?
— Я выхожу замуж.
Объяснение не помогло — Персефона продолжала моргать. Белл внимательно посмотрела на нее и решила, что компаньонка напоминает не просто сову, а весьма растерянную сову. Лишь спустя несколько минут ошеломленная компаньонка обрела дар речи.
— Я знакома с твоим избранником?
— Разумеется, это лорд Блэквуд, — раздраженно заявила Белл. — Кто же еще?
Персефона пожала плечами.
— Он уже давно не появлялся у нас.
— Вряд ли можно назвать долгим сроком несколько дней, — возразила Белл. — И кстати, мы договорились пожениться завтра вечером.
— Не могу себе представить…
— Ты даже не поздравишь меня?
— Конечно, поздравлю, дорогая. Знаешь, по-моему, он прекрасный человек, хотя у меня возникает ощущение, что я не справилась с обязанностями компаньонки. Но как объяснить это твоим родителям?
— Ты даже не знакома с моими родителями, более того, они и понятия не имеют, что я обзавелась компаньонкой. — Белл взглянула на Персефону и поняла, что ляпнула глупость. С пожилой дамой произошла мгновенная метаморфоза: из растерянной совы она превратилась в разъяренного хорька. — Попробуй понять меня, — с надеждой попросила Белл. — Цель юных леди — выйти замуж, так говорили нам всем. Верно?
Персефона кивнула, но по-прежнему смотрела на свою подопечную с сомнением.
— Вот я и выхожу замуж. Следовательно, я добилась цели, и отчасти это твоя заслуга, моей компаньонки и опекунши. — Белл слабо улыбнулась, не в силах припомнить, когда в последний раз говорила подобную чепуху. Персефона ответила ей взглядом, полностью соответствующим саркастическому "да неужели? ".
— Ну хорошо, — сдалась Белл, — признаюсь, это произошло несколько неожиданно. Вероятно, об этой свадьбе будут говорить еще несколько недель. Мы просто попытаемся сделать все возможное, чтобы не давать новых поводов для сплетен. И кроме всего прочего, я счастлива.
Персефона не могла не улыбнуться.
— Тогда все остальное чепуха.
Белл была уверена, что в эту ночь не сможет
Решив, что церемония не должна отличаться особенной оригинальностью, она заказала цветы, а затем потащила Персефону по магазинам выбирать наряды. По понятным причинам они взяли с собой несколько слуг-мужчин. Белл никогда не считала себя паникершей, но ей не хотелось вновь попасть на какую-нибудь грязную аллею.
Мадам Ламбер вскрикнула, выслушав требование подготовить свадебное платье за столь короткий срок, но тем не менее показала Белл премиленькое шелковое зеленое платье, требующее лишь незначительных переделок. Платье было простого покроя, с завышенной талией в стиле «ампир», юбка спадала изящными складками. Вырез полностью обнажал шею и был украшен белым шелковым рюшем. Платье подходило для более теплой погоды, но Белл решила, что в ее положении сетовать на это просто нелепо.
Остаток дня тянулся с редкостной медлительностью. Белл всегда считала, что свадьбы требуют длительных и многочисленных приготовлений, но вскоре обнаружила, что этих дел не так уж и много, если предстоит тихое домашнее торжество с полудюжиной гостей.
Итак, наступил день ее свадьбы, а ей было совершенно нечем заняться, кроме как сидеть и тревожиться. Белл решила, что с приездом Эммы ей станет легче — она испытывала потребность в женском обществе. Персефона была по-своему хороша, но как старая дева почти ничем не могла помочь. Она порывалась завести традиционный «разговор на интимные темы» прошлым вечером, но вскоре выяснила, что имеет еще меньше представления об этих делах, чем сама Белл. Белл же твердо решила держать язык за зубами. Разговор завершился с поразительной быстротой.
А Эмма все не приезжала. Белл бесцельно бродила по дому целый день. Она почти не притронулась к завтраку, лишь поковыряла вилкой в тарелке и наконец устроилась на подоконнике в гостиной матери, бесцельно глядя на улицу.
Персефона просунула голову в дверь комнаты.
— С тобой все в порядке, дорогая?
Белл не обернулась. Почему-то она никак не могла оторвать взгляда от черного песика, трусившего по тротуару.
— Да, в порядке. Я просто задумалась.
— Ты уверена? Ты выглядишь… немного странно.
Белл отвела взгляд от окна и обернулась к Персефоне.
— Право же, со мной все хорошо. Просто я не в состоянии чем-то заниматься, за что ни возьмусь, все так и валится из рук.
Персефона улыбнулась и кивнула, мельком подумав о предсвадебной лихорадке. Не добавив ни слова, она покинула комнату.
Белл вновь отвернулась к окну. Песик уже пробежал мимо, и Белл принялась разглядывать дерево на противоположной стороне улицы. Сколько листьев опадет с него под очередным порывом ветра?