Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю
Шрифт:
Назвали архаренка Петькой. Он жадно тянул молоко из бутылки, потом задремал на солнышке. Дядя Боря достал из мешка пятнистую шкуру большого зверя. И тут ребята узнали короткую Петькину судьбу.
Родился он недавно в долине горной речки. Мать кормила его молоком и учила бегать по скалам. Прыгнет с маленького обрыва, остановится и зовет сына. Архаренок дрожал от страха, но прыгал, и мать хвалила его, облизывая шершавым языком шерстку…
Однажды утром нагрянула беда. Прокрался в долину пятнистый барс.
Быстрые ноги у матери. Рванулась она бежать, да тут же остановилась. Разве оставит мать сына!
Еще больше затрясся архаренок, увидев человека. Но человек оказался совсем нестрашным.
Он погладил испуганного малыша и сказал: «Пропадет без матери, придется взять на воспитание». Так вот и появился у Юрки еще один отцовский подарок.
Теперь уже большим стал архаренок. Ест траву, морковку, хлеб есть. Бегает так, что не угонишься.
В углу двора ребятишки сделали ему постель. Натаскали сена и покрыли шкурой. Шкура вся словно в солнечных зайчиках, когда-то ее носил барс. Набегавшись, архаренок засыпает на мягкой постели.
Фото автора. Ашхабад. 10 сентября 1958 г.
Охотники за змеиным ядом
Мы едем на охоту. Сначала на машине, потом, когда надо свернуть в пустынные пески, переваливаем поклажу на верблюда. Ружей с нами нет, нет и сетей, капканов, и петель тоже нет. Все оружие — две суковатые палки. Между тем предстоящая охота совсем не безопасна — едем ловить змей.
Мои спутники единодушно сомневаются в успехе: «Не то время. Вот весной, тогда да. А теперь разве что у старого городища, в щелях…»
Охотники правы. Не то время. Весной, когда оттаивает земля, змеи на солнце «танцуют» брачные танцы. Весной их ловят десятками. А теперь разве выманишь кобру на раскаленный песок.
Впрочем, чем жарче климат, тем больше змей. Больше двадцати видов живет в Туркмении. Четыре из них очень ядовиты: кобра, эфа, гюрза, щитомордник… Укус — смерть. Именно эти змеи нас интересуют.
Вот, наконец, и «змеиное место». Заросший камышом ручей, развалины очень древних глиняных построек.
Один из охотников выразительно поднимает палец: «Есть!». У норы — вмятины змеиного следа. «Тощая ползла, — определяет Борис, — значит, вечером выйдет на охоту».
Отмечаем нору веточкой с клочком газеты и разбиваем палатку. Скорее, скорее под спасительный брезент. Кажется, еще немного — и мы свалимся от солнечного удара.
Приходим в себя после крепкого зеленого чая. Наши алюминиевые кружки наполняет Борис. Почему-то только теперь замечаю бесчисленные царапины и шрамы на его руках.
— Вся биография здесь, — замечает мое любопытство Борис. — Это вот, пониже локтя, раненый барс рванул, это шакал отметил, а подобный след оставляет заяц. Такова участь зверолова — все живьем приходится брать, вот и носишь звериные отметки.
— Ну, а змеи?
— Было. Видите, от первой кобры память.
Я ведь рос
Много любопытных историй услышал я под парусиновым навесом. Третий наш спутник, Всеволод Дмитриевич Потопольский, молчавший всю дорогу, оказался великолепным рассказчиком и знатоком змей… Жаркий день пролетел незаметно. Когда солнце нацелилось на барханы, Борис скомандовал: «Пора!».
Сели шагах в двадцати от бумажной отметки. Охотники достали суковатые рогульки, я еще раз осмотрел фотоаппарат…
Кобра показалась как-то неожиданно. Резко высунулась темная голова, и сразу же гибкое тело зазмеилось по откосу. Скорее отрезать путь к отступлению!..
— Теперь не уйдешь, голубушка, — бормочет Борис, описывая круги возле змеи. Вот его ноги уже в одном метре… Кобра делает последнюю попытку уйти, но суковатая палка преграждает дорогу. — Ага, бой! Что же, принимаю.
Кобра резко выгибается, теперь ее голова высоко над землей. Напружиненное тело слегка подрагивает, чуть ниже головы раздувается шея, как бы вырастает широкий «воротник». Это сигнал: «Теперь берегись, пощады не будет». Неуловимое движение, и Борис смахивает со штанины капельку яда. Кобра, видимо, удовлетворенная нападением, на секунду застывает, а потом пытается уползти. Этого только и ждали. Рогулька касается змеиной «шеи». И вот она уже плотно прижата к песку. Мгновение… И кобра схвачена за хвост! «Нет, так легко я не сдамся», — змея выгибается дугой…
Неистово кручу катушку аппарата — кончилась пленка. А какие интересные кадры! Какие кадры уходят! Вот-вот кобра достанет бедро Бориса… Но в том-то и заключается мастерство охотника — он вовремя увернулся, а голова змеи нырнула в ловко подставленный Всеволодом Дмитриевичем мешок. Все! Поединок окончен.
Змееловы.
Что теперь будет с коброй? Зачем эти смелые люди подвергают себя такой опасности?
— А вот зачем, — Всеволод Дмитриевич достает из сумки коробочку со стеклянными ампулами. На них надпись: «Антикобрин»…
Издавна в этих местах страдали люди от змей. Ужалит — руби палец, руку. Иначе смерть.
Некоторые разрезают ранку и высасывают яд. Иногда помогает. А сколько скота гибло в Средней Азии… Целый научный центр был организован в Ташкенте для борьбы со змеиными укусами. И лучшим лекарством оказался… сам змеиный яд. Вернее, сыворотка, приготовленная с помощью яда.
Очень маленькими дозами заражают лошадь. Потом количество яда увеличивают, увеличивают. Кровь лошади вырабатывает противоядие. Из нее и делают лечебные сыворотки: «Антикобрин», «Антигюрзин»…