Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

431

Человеческими словами Разве нам рассказать о том, Что когда-то свершилось с нами И свершиться должно потом? Несказанная тайна эта, Весь ее семикрылый взлет Иногда лишь в строках поэта Смутным отзвуком оживет. Но не всякий поверить сможет Обещаньям его глухим. Скажут: это догадки все же, Это, собственно, лишь стихи! Редко-редко к желанной вести Кто-то жадно душой прильнет. Для него - одного на двести!
– О нездешнем поэт поет!

432

Есть свечи: не

загораются И сразу их не зажечь. Такое порой случается С иными из наших встреч. На спичке дрожит и крадется Настойчивый огонек, Но что-то никак не ладится И пальцы, глядишь, обжег. Зато не вдвойне ль мы счастливы (С последнею в коробке!), Когда огонек опасливо Проснется на фитильке! 1974

433

Вот снова с богослуженья Непрощенным домой шагаю. Для чего мне Твое прощенье, Если сам себе не прощаю? Злых поступков моих десятки Я упрямо ношу с собою. С ними я не играю в прятки, Оправданьями - не укрою. Пусть любил я светло и честно - Все же боль причинял любимым, И прощен ли я - неизвестно. Может, рана неисцелима? Может статься, за рану эту Отомстили не мне, другому, И гуляет та месть по свету, Приумножась, от дома к дому. И когда меня что-то ранит - Странно это, но мне отрадно! Мне мерещится: грех мой ранний Возвращается мне обратно! Лишь когда и со мной свершится Все, чем я оскорбил другого - Я прощенья смогу добиться Окончательного, земного. 1974

434

У нас есть выраженье «на дворе», Когда мы рассуждаем о погоде. Мол: «на дворе тепло» иль: «на дворе Прохладно что-то» - так и в этом роде. И если мой пример предельно прост - Есть у меня сложнее на примете. Вот, скажем, задал Пастернак вопрос: Какое на дворе тысячелетье? Однако к делу. Верно, с давних пор У нас сложилось это выраженье. Ведь на Руси свой заповедный двор Всегда имело каждое строенье. Была конюшня там, курятник был, Там пес скулил, скрипел колодец дряхлый, Белье висело, рыжий кот бродил И пирогом по воскресеньям пахло. Домашний двор! Какая в нем была Уютная, услужливая прелесть! А если там еще сирень цвела! А если там еще и птицам пелось! И не спеша, не одеваясь, лишь Шагнув за дверь, возможно людям было Понять погоду: капает ли с крыш, Прояснило иль снова заснежило? Теперь? Теперь, с дворами распростясь, Мы все ж их поминаем мимоходом, Когда невольно их приводим в связь С плохою иль хорошею погодой. Пожалуй, мы надолго сохраним Вот этот образ в нашей русской речи. Мы за столетья так сроднились с ним! И пусть он, нашей верностью храним, И дальше логике противоречит! 1973

435

Горький миндаль цветет Так же свежо, как сладкий. Горек ли будет плод, Сладок ли - вот загадка! Так и любовь в цвету Тайной всегда овита: Можно ль предвидеть ту Горечь, что в ней сокрыта? Вспомни, когда глотнешь Первого огорченья, Вспомни тогда, что все ж Было сперва цветенье! 1972

436

Из

двенадцати роз букета Почему-то не расцвела И завяла одна, вот эта, А такой же, как все, была. Знаешь: надо ее оставить, Чтоб еще о ней потужить, Чтоб напомнила, что нельзя ведь Так, как хочешь, цвести и жить. Может, где, еще незаметней, Смерть к кому-нибудь подошла? Может, где, семнадцатилетней, Нынче девушка умерла? 1973

437

Хорошо, наверно, писать Было Пушкину «Сон Татьяны»! Фантазировать, подбирать Персонажей, таких нежданных! Ну кого бы на помощь ей Отрядить из лесных соседей? Нет, не лешего, не чертей И не Бабу-Ягу...
– медведя! И явился любезный зверь, Нам на радость, себе во славу, И залег навсегда теперь Он в онегинскую оправу. Ну а жердочки гиблых две, Над потоком склеены льдиной - Не сломать их ничьей ноге, Не сгубить никакой пучине! А ночной в шалаше кутеж Сатанинской проворной своры И в руке Онегина - нож! Быть несчастью здесь! Быть! И скоро! Оплывала быстрей свеча В эту ночь тишины и бденья - Так была та ночь горяча Жадным пушкинским вдохновеньем! 1974

438

Да, ты уйдешь, но ты оставишь Все то, что подарила ты, Как пианист дыханье клавиш Средь наступившей немоты. И будет петь в воспоминаньи Тот смутный, мнилось мне, мотив, Что лишь теперь, среди молчанья, Стал подлинно красноречив. 1971

439

Помнишь: встречу наших двух дорог Я от перекрестка уберег, И для нас они слились в одну. У дорог не надо быть в плену! Их порою можно одолеть, Надо только очень захотеть, Не остановиться, не свернуть - И дорога превратится в путь! 1972

440. «Ты!»

Как цветок - из сброшенного платья, Из подарка первой наготы, Из прикосновенья, из объятья - Расцветает радостное «ты!» Нет другого языка на свете, Чтобы так и нежен был и строг: Говорят на нем с тобою дети, Говорит на нем с тобою Бог. Радуйся, что стал теперь возможен Светлый Праздник на пути твоем, Что любимая отныне тоже Будет говорить с тобой на нем! 1971

441

Я оборачивался без конца Чтоб унести с собою - и навеки!
– Черты венецианского дворца, Мозаику Равенны, Ponte Vecchio... Не удивляйся, друг, когда порой С тебя подолгу не спускаю взгляда! Я унести хочу тебя с собой! Ведь вот и нам расстаться тоже надо! 1974

442

Все обогнало цель свою, Все процвело и облетело, Но жадно в памяти храню Твое прижавшееся тело. От губ и до колен оно Запечатлелось в жаркой глине Воспоминанья моего И никогда в нем не остынет. Оно все ближе, все точней, Хранимо от других настолько, Что слепок близости твоей Одна разбить ты можешь только. 1971