Брат*, столько лет сопутствовавший мне,И ты ушел, куда мы все идем,И я теперь на голой вышинеСтою один — и пусто всё кругом.И долго ли стоять тут одному?День, год-другой — и пусто будет там,Где я теперь, смотря в ночную тьмуИ, что со мной, не сознавая сам…Бесследно всё — и так легко не быть!При мне иль без меня — что нужды в том?Всё будет то ж — и вьюга так же выть,И тот же мрак, и та же степь кругом.Дни сочтены, утрат не перечесть,Живая жизнь давно уж позади,Передового нет, и я как естьНа роковой стою очереди́.
Пятнадцать лет с тех пор минуло,Прошел событий целый ряд,Но вера нас не обманула —И севастопольского гулаПоследний слышим мы раскат.Удар последний и громовый,Он грянул вдруг, животворя;Последнее в борьбе суровойТеперь лишь высказано слово;То слово — русского царя.И всё, что было так недавноВраждой воздвигнуто слепой,Так нагло, так самоуправно,Пред честностью его державнойВсё рушилось само собой.И вот: свободная стихия, —Сказал бы наш поэт родной, —Шумишь ты, как во дни былые,И катишь волны голубые,И блещешь гордою красой!..Пятнадцать лет тебя держалоНасилье в западном плену;Ты не сдавалась и роптала,Но час пробил — насилье пало:Оно пошло как ключ ко дну.Опять зовет и к делу нудитРодную Русь твоя волна,И к распре той, что бог рассудит,Великий Севастополь будитОт заколдованного сна.И то, что ты во время о́ноОт бранных скрыла непогодВ свое сочувственное лоно,Отдашь ты нам — и без урона —Бессмертный черноморский флот.Да, в сердце русского народаСвятиться будет этот день, —Он — наша внешняя свобода,Он Петропавловского сводаОсветит гробовую сень*…
Был день суда и осужденья —Тот роковой, бесповоротный день, Когда для вящего паденьяНа высшую вознесся он ступень, — И, божьим промыслом теснимыйИ загнанный на эту высоту, Своей ногой непогрешимойВ бездонную шагнул он пустоту, — Когда, чужим страстям послушный,Игралище и жертва темных сил, Так богохульно-добродушноОн божеством себя провозгласил… О новом бого-человекеВдруг притча создалась — и в мир вошла, И святотатственной опекеХристова церковь предана была. О, сколько смуты и волненийВоздвиг с тех пор непогрешимый тот, И как под бурей этих пренийКощунство зреет и соблазн растет. В испуге ищут правду божью,Очнувшись вдруг, все эти племена, И как тысячелетней ложьюОна для них вконец отравлена́. И одолеть она не в силахОтравы той, что в жилах их течет, В их самых сокровенных жилах,И долго будет течь, — и где исход?· · · Но нет, как ни борись упрямо,Уступит ложь, рассеется мечта, И ватиканский далай-лама*Не
От жизни той, что бушевала здесь,От крови той, что здесь рекой лилась,Что уцелело, что дошло до нас?Два-три кургана, видимых поднесь…Да два-три дуба выросли на них,Раскинувшись и широко и смело.Красуются, шумят, — и нет им дела,Чей прах, чью память роют корни их.Природа знать не знает о былом,Ей чужды наши призрачные годы,И перед ней мы смутно сознаемСебя самих — лишь грезою природы.Поочередно всех своих детей,Свершающих свой подвиг бесполезный,Она равно приветствует своейВсепоглощающей и миротворной бездной.
Многозначительное словоТобою оправдалось вновь:В крушении всего земногоБыла ты — кротость и любовь.В самом преддверье тьмы могильнойНе оскудел, в последний час,Твоей души любвеобильнойНеисчерпаемый запас…И та же любящая сила,С какой, себе не изменя,Ты до конца переносилаВесь жизни труд, всю злобу дня, —Та ж торжествующая силаБлаговоленья и любви,Не отступив, приосенилаЧасы последние твои.И ты, смиренна и послушна,Все страхи смерти победив,Навстречу ей шла благодушно,Как на отеческий призыв.О, сколько душ, тебя любивших,О, сколько родственных сердец —Сердец, твоею жизнью живших,Твой ранний поразит конец!Я поздно встретился с тобоюНа жизненном моем пути,Но с задушевною тоскоюЯ говорю тебе: прости.В наш век отчаянных сомнений,В наш век, неверием больной,Когда всё гуще сходят тениНа одичалый мир земной, —О, если в страшном раздвоенье,В котором жить нам суждено,Еще одно есть откровенье,Есть уцелевшее звеноС великой тайною загробной,Так это — видим, верим мы —Исход души, тебе подобной,Ее исход из нашей тьмы.
День православного Востока,Святись, святись, великий день,Разлей свой благовест широкоИ всю Россию им одень!Но и святой Руси пределомЕго призыва не стесняй:Пусть слышен будет в мире целом,Пускай он льется через край,Своею дальнею волноюИ ту долину захватя,Где бьется с немощию злоюМое родимое дитя, —Тот светлый край, куда в изгнаньеОна судьбой увлечена,Где неба южного дыханьеКак врачебство лишь пьет она…О, дай болящей исцеленье,Отрадой в душу ей повей,Чтобы в Христово воскресеньеВсецело жизнь воскресла в ней…
Как бестолковы числа эти, Какой сумбур в календаре! Теперь зима уж на дворе,А мне вот довелось во всем ее расцвете, В ее прелестнейшей поре,Приветствовать Весну лишь в позднем ноябре.