Полное затмение
Шрифт:
Несмотря на признание архиепископа и веселье, которое она старательно изображала, чтобы отвлечь своего старого друга от мрачных мыслей, мадам де Нейра чувствовала некое смятение. Смятение, которое она хорошо знала. Одна из граней ее характера оставалась загадкой для прелата, которого вот уже много лет терзали угрызения совести. Гонорий ничего не знал о ее потребности в покаянии. Неужели она действительно не испытывала никаких сожалений в том, что замарала свою душу? Она могла бы все объяснить, но молчание было еще одним доказательством дружбы. Безусловно, испытывала. Порой ее охватывало страстное желание покаяться. Но она научилась быстро прогонять его. Раскаяние в содеянных подлостях было бы напрасным. Она давно отказалась от вдвойне нечестной сделки, которую предлагала ей судьба. Раскаяться – означало признать, что она совершила ошибку, ведя
– Как я уже говорил, вы озаряете солнечным светом мои самые пасмурные дни. Так поведайте мне о своих успехах.
– Эта… женщина, которую вам рекомендовали, та самая, что живет недалеко от Сетона, выполнила свою задачу, если верить слухам, ходящим в Отон-дю-Перш. Мадам де Суарси бледнеет и чахнет. Она настолько слаба, что вынуждена ложиться в постель во второй половине дня, чтобы не упасть в обморок. Признаюсь: я не верила в возможности этой ведьмы. Поэтому я заручилась помощью… мадемуазель Матильды, дочери мадам Аньес. Но я ошиблась. Теперь мне надо избавиться от этой надоедливой донзелы. Хорошее приданое и несколько сверкающих безделушек – этого будет достаточно, не считая моего обещания помочь ей отомстить ее дядюшке. Угасание и скорая смерть ее матери смягчат желчь, накопившуюся в этой прелестной чертовке. Я не буду огорчена, когда она уберется с моих глаз. Что еще? Разумеется, как я могла забыть! Показания графа д’Отона в Доме инквизиции Алансона выслушает сеньор инквизитор Эвре. Это удача. – Од де Нейра сморщила свой очаровательный носик. – Впрочем, удача – не совсем правильное слово, поскольку я знаю, что к этому делу вы приложили свою ловкую руку.
– Ваша проницательность радует меня, – с одобрением согласился камерленго.
– Не злоупотреблю ли я вашим доверием ко мне, если спрошу, как вам удалось убедить Климента V потребовать от короля Франции отдать под суд его старинного друга?
– Вы никогда ничем не злоупотребляете, моя дорогая. Климент V наделен удивительной проницательностью. Он немного похож на нас. Впрочем, такое сравнение возмутило бы его. Его очень трудно одурачить, поскольку он сам не раз обводил людей вокруг пальца. Поэтому его скрытный характер служит для нас козырем. Его избранию содействовал Филипп Красивый. Я не знаю, как далеко зашел Климент V в сделках, которые должны были привести его на папский престол. Тем не менее он больше всего боится, что история об этих торгах станет известной по всему христианскому Западу. Тогда может зайти речь о его смещении. Так вот, что значит судьба мсье д’Отона по сравнению с подобной перспективой?
– Пешка в сложной шахматной партии. – Од де Нейра нахмурила свои прелестные светлые брови и продолжила: – И все же признаюсь вам, я не понимаю стратегии этой партии. Какое нам дело до Артюса д’Отона, если мы охотимся за прекрасной Аньес? Расправа над ее супругом не принесет нам никакой пользы.
Гонорий Бенедетти колебался лишь несколько мгновений. Он без зазрения совести солгал бы кому угодно, но только не Од де Нейра.
– Вы сами сказали, что мы начали очень сложную партию. В прошлом я глубоко заблуждался, полагая, что главной фигурой на шахматной доске была Аньес де Суарси. После долгих размышлений я пришел к твердой уверенности, что она не одна.
– И вторая королева – это Артюс д’Отон?
– Я не знаю, кто он на самом деле. Однако, даже если он всего лишь тура, он может преградить дорогу другим фигурам. Понимаете, мой прекрасный друг, ни одно из действий мадам д’Отон не является… невинным, вопреки тому, что она, несомненно, думает.
– Невинным?
– Все ее действия продиктованы планом, который она не в состоянии постичь. Вернее, она о нем просто не подозревает.
– Вы думаете, что она выбрала Артюса д’Отона не в порыве сердца, а потому что он был ей в определенном смысле предназначен? И эта будущая девочка, зачатию которой вы хотите воспрепятствовать, должна родиться от него?
Камерленго кивнул головой в знак согласия,
– Речь идет о сомнениях, которые возникают у меня все чаще. Будем откровенны: Артюс д’Отон не существует без Аньес де Суарси, по крайней мере, когда речь идет о нашей многовековой борьбе. Но я начинаю опасаться, что он не просто производитель, которого легко заменить. Что мне известно… Главный производитель, без которого его супруга не сможет зачать девочку, призванную продолжить род, кроме того, защитник…
Камерленго вытер капельку пота, катившуюся по лбу, уголком платка. Он тяжело вздохнул:
– Од, я это чувствую, время ускоряет ход. Для нас все дни сочтены. Они должны исчезнуть, все. Мадам д’Отон, поскольку «потомство передается через женщин». Совершенно очевидно, что она одна из этих женщин. Я точно не знаю, какую роль играет малыш Клеман, который исчез одновременно с манускриптами. Мои шпионы донесли, что Клэр Грессон настойчиво его ищет, равно как и графиня д’Отон. Почему? Какое значение может иметь обыкновенный слуга, если только в его руках не находится трактат Валломброзо? А д’Отон? Мне не удается разгадать, какую роль он в действительности играет подле своей супруги. Я не удивлю вас, мой друг, вы знаете меня как саму себя. Мое бессилие меня просто бесит, ведь я не нахожу иных решений, кроме их смерти. У меня нет никаких способов убедить себя, что эта безумная, гибельная надежда на второе пришествие не распространится по всему свету.
Гонорий Бенедетти прижался к резной спинке кресла и, закрыв глаза, тихо прошептал:
– «И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных».
– Евангелие от Марка, [72] не так ли?
– Действительно, оно перекликается с Книгой пророка Даниила: «И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится». [73] Схожие аллюзии мы можем найти в Евангелии от Матфея: «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей». [74] Лука описывает второе пришествие более подробно: «И будут знамения в солнце и луне и звездах… Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше». [75]
72
Евангелие от Марка, 14:62. (Примеч. автора.)
73
Книга пророка Даниила, 7:14. (Примеч. автора.)
74
Евангелие от Матфея, 25:31. (Примеч. автора.)
75
Евангелие от Луки, 21:35, 28. (Примеч. автора.)
– Второе пришествие… Христос воскреснет, чтобы вновь спасти нас. И третьего пришествия не будет, как написано в священных книгах.
– Вот почему я до самой смерти буду бороться, чтобы воспрепятствовать этому.
– Вы воспротивитесь божественной воле?
Гонорий закрыл лицо руками и уточнил свою позицию:
– Я буду служить Ему до проклятия, если понадобится. Оберегать Его созданий от самих себя. Защищать до последнего вздоха порядок, установленный нами много столетий назад, чтобы обуздать худшие инстинкты, иначе человечество будет ввергнуто в хаос, из которого мы его вызволили.
Веселость мадам де Нейра исчезла как по мановению волшебной палочки. Она прошептала:
– Если Христос воскреснет…
– Что? – рассердился камерленго, стуча кулаками по столу. – Человек чудесным образом станет лучше? Сегодня он такой же, каким был прежде. За Ним последует лишь горстка мечтателей и непорочных. Другие будут постоянно стремиться уничтожить Его, поскольку Он угрожает их подлым, но выгодным сделкам, и они добьются своего.
Воцарилось молчание. Мадам де Нейра почувствовала, какая глубокая грусть охватила прелата. Гонорий боролся со своей единственной любовью: с Богом.