Половина собаки
Шрифт:
— По правде говоря, следовало бы рвать когти, — сказал Олав. — Возьмешь Реэт с собой?
— На первое время, — ответил Март, чем-то побрякивая. — Вообще-то, зря мы сюда приперлись! Тут ничего нет, кроме пустоты.
— Чертова богадельня! — сказал Олав и прибавил что-то очень тихо.
Ах наша школа для них «богадельня»! Чего же они тогда явились сюда воровать?!
— Что ты сказал? — спросил Март в зале.
— Я сказал, что нашел одну хорошенькую вещичку! С ее помощью сможем сварганить кое-какие бумаженции! Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — ого-го!
Хлопали двери и что-то, непонятно что, падало со стуком, что-то шуршало, скрипело… А я сидел в каморке как болван! Интересно, какую это хорошенькую вещичку нашел мерзкий Олав? Пишущую машинку?.. Я приложил ухо к двери. Разговор воров доносился далеким гулом голосов, вероятно, они были где-то в классах. Приблизительно можно было догадаться, что Олав торопит Марта уносить ноги, но тот все еще что-то ищет.
— Ищешь сокровища покойного графа, что ли? — послышался насмешливый крик Олава.
— У них тут должен быть…
Дальше я не расслышал. Что такое он может искать? Но тут Март повысил голос:
— В каждой порядочной школе должен быть свой запас спирта, чтобы лягушек и всяких букашек заспиртовывать… — Март выругался. — Я ведь писал Реэт, чтобы к вечеру собрала ключи у себя, а тут, черт, все шкафы заперты! Олав, поди-ка сюда, помоги!
Я стоял у двери каморки, сунув кулаки в карманы, и не мог даже позвать на помощь, никто меня бы не услышал, кроме воров. Но… вот это да! С большого испуга я и позабыл про тот ключ от каморки, который лежал у меня в кармане. Теперь мне требовалось только вытолкнуть другой ключ из замочной скважины, открыть своим ключом дверь и удрать, но надо было подождать, пока голоса еще удалятся, ведь ключ упадет из скважины на пол.
Интересно, убежала Леди домой или болтается где-то на нижнем этаже? Ах, ну что с того? Ну, допустим, она уже прибежала домой, какая мне-то от этого польза? Сеттер ведь не служебная собака, которая носит сообщения. Читаны-перечитаны десятки книг о том, как собака спасла своего хозяина от разбойников, похитителей, принеся записку его друзьям. Но чтобы доставить записку, ее надо сперва написать и прикрепить к ошейнику собаки, а мне это и в голову не пришло. Конечно, Леди побежала домой и теперь небось уже едет на заднем сиденье машины Каупо в город. Мне стоило большого труда решиться позвонить отцу, ведь если он явился бы сюда, я бы, наверное, лишился собаки… Но дело обернулось еще гораздо хуже: отец явно счел мои слова просто блажью, и собака досталась Каупо легко — на сей раз ему даже будильник не потребовался… Э-эх!
Самочувствие у меня было — хуже некуда. Я чувствовал себя в полном одиночестве на всем белом свете, на этой огромной сине-зелено-пестрой планете; один-одинешенек, всеми преданный. Даже верный друг — Леди, из-за которой я, по сути дела, и попал в это дурацкое положение, оставила меня одного среди преступников… не говоря уж об отце… не говоря уж о Пилле… Раз так — пусть! Останусь тут спать на куче матов, пока утром не появятся ремонтники, пока директор не придет взглянуть на их работу, и тогда скажу ему: «Видите, ваша дочь мне не поверила! А теперь сами гоняйтесь за своим граммофоном и пишущей машинкой по всему миру или вместе с объявлением, что школе требуется новая уборщица, можете дать и такое: „Просим честного человека, нашедшего нижеперечисленные вещи, вернуть Майметсской школе…“» Ах, какое мне до всего этого дело! В Майметсской школе учится больше ста детей, но ни один из них никогда в жизни не попадал в такую заваруху, как я теперь.
Я пытался придумать что-нибудь утешающее, не переставая прислушиваться, и по едва доносившимся звукам определил, что воры теперь где-то далеко… Может, они в кабинете физики и нашли что-нибудь подходящее… кто знает…
Так-так… Дзынь! — ключ, торчавший в двери снаружи, упал на пол… теперь два поворота моим ключом… взгляд в зал… на цыпочках через зал в коридор… съехать по перилам вниз… и… Ура-а! Свобода!
Вечер был темный и жуткий. Черный силуэт «Москвича» напоминал лежащего медведя. Далеко, где-то в районе нашего дома, лаяла собака — весьма возможно, Леди… Я подумал: «Кто поручится, что за то время, пока я сбегаю домой и позову на помощь, „Москвич“ не исчезнет со школьного двора? Надо хотя бы запомнить номер!»
Но даже при самом ярком дневном свете даже самый зоркий глаз не смог бы разобрать номер этой машины — хотя стояла сухая августовская погода, табличка с номером была покрыта толстым слоем засохшей грязи. Я присел у машины на корточки, чтобы разобрать цифры… 26… 34… И тут я подумал: «Хорошо было бы проткнуть им шины! Только вот чем?.. А что, если отвернуть вентили — пока накачают шины… Минут двадцать это у них займет, а за это время…» Сссссс! — зашипел первый вентиль, и шина, из которой выходил воздух, стала медленно сплющиваться. Вентиль на втором переднем колесе был весь в засохшей грязи. Чтобы отвернуть его, требовалось повозиться… Поворот… еще поворот…
— Что ты копаешься!
Дверь школы распахнулась.
13
Я замер и, словно змея, полез под машину. Конечно, было глупо сделано: воры заметят, что шина спустила, и начнут накачивать, и тогда… Они же не слепые. А если даже в спешке они сразу тронутся в путь и мне чудом удастся остаться незамеченным, то кто поручится, что хотя бы одно из колес не проедется по мне? И все же это была единственная возможность спрятаться. Удрать я бы не успел, потому что они тут же подбежали к «Москвичу». Запыленные носки черных туфель Марта были совсем близко от моего лица, у меня даже возникло искушение постучать по ним, но я разумно сдержался.
Туфли Марта встали на носки, очевидно, Март укладывал что-то на заднее сиденье. Кроссовки Олава были видны в полуметре от машины, а сам он скулил:
— Осторожно, не урони! Ну чего ты так долго возишься?
— Что такое, машина будто проваливается! — удивился Март.
— Пей больше, так и земля начнет проваливаться! — рассердился мой мерзкий тезка. — Ничего удивительного, что ты всякий раз попадаешься! Ты же, башка дубовая, никогда не можешь обойтись, чтобы не надраться! Нет чтобы сначала сделать дело…
Март молчал, но Олав все не унимался, и тогда Март взревел:
— Цыц! Ты что, не знаешь, что Март Вялья бьет только два раза, второй раз — когда забивает крышку гроба!
— Замолчи, кто-то идет! — предупредил Олав.
В наступившей тишине и в самом деле стали слышны шаги двух людей. Они приближались, и один из вновь прибывших сказал:
— Силы в работе!
Это был мой отец!
— Силы всегда нужны! — ответили воры весело.
— А не было ли тут одного мальчика? — спросил отец.