Польская литература ХХ века. 1890-1990

Хорев Виктор Александрович

Иди до темной границы как те что шли до тебяза своей последней наградой золотым руном небытияиди не склонив головы средь тех что на коленяхсредь повернувшихся спиной и повергнутых во прахты уцелел не для того чтобы житьвремени мало нужно дать примербудь мужествен когда подводит разумбудь мужествен ведь только это в счет(…)иди только так будешь принят в чреду череповв гряду твоих предков: Гильгамеша Гектора Роландазащитников царства без границ и города пепелищБудь

верен Иди(Перевод В. Британишского)

Большое влияние на неоклассическое течение оказало творчество Ч. Милоша. Книги Милоша с трудом проникали в Польшу но, конечно, были известны поэтам и истинным ценителям поэзии. В самой Польше легально Милоша начали издавать лишь с 1980 г. Публикация его книг явилась значительным событием в литературной жизни страны и имела большое значение для развития польской поэзии. Публикации охватили все поэтическое творчество и эссеистику Милоша, в том числе книги последних лет – сборники стихов «Город без имени» (1969), «Где восходит солнце и куда садится» (1974), «Гимн жемчужине» (1981), «Необъятная земля» (1984), «Хроника» (1987), «Дальние окрестности» (1987), а также сборники эссе на литературные, философские, общекультурные и политические темы «Земля Ульро» (1977), «Сад наук» (1979), интеллектуальный дневник «Год охотника» (1990) и др.

Широким культурным контекстом, связью с лучшими образцами мировой поэзии разных эпох, поисками простоты и гармонии стиха поэзия Милоша была близка неоклассикам. В то же время в его поэзию вливаются живительные соки польского романтизма, придающие классической прозрачности его стиха и реалистической конкретности образа тревожный, иррациональный, иногда провидческий оттенок. Наиболее отчетливо, пожалуй, Милош сформулировал свое поэтическое кредо в стихотворении «Ars poetica?» (сборник «Город без имени»):

Я всегда тосковал по форме более емкой,которая не была бы ни слишком поэзией, ни слишком прозойи позволяла бы объясниться, не обрекая кого-то,автора или читателя на чрезмерные муки.В самом существе поэзии что-то есть неприличное:из нас возникает вещь, а мы и не знали, что она в нас есть,и вот моргаем глазами, как если бы выскочил из нас тигри стоял на свету, обмахиваясь хвостом.(Перевод В. Британишского)

Поэзию рождает «некий дух», но поэту важно надеяться, что «ты не злых, а добрых духов медиум». Поэт должен быть на стороне добра и правды, верить в этический смысл поэзии. Человеческий разум, писал Милош в другом стихотворении, водит нашей рукой – и мы пишем с большой буквы:

Правда, Справедливость, – и с маленькой: ложь, зло.Недруг отчаянья, друг надежды,Над тем, что есть, он возвышает – то, что должно быть.Не зная ни эллина, ни иудея, ни раба, ни господина,Он отдает всем нам во власть общее хозяйство мира.(«Заклятье». Перевод А. Базилевского)

В поэзии Милоша в 70-80-е гг. усиливается и мотив воспоминаний о детстве и юности, проведенных на Виленщине, стремление воскресить в памяти не только пейзаж родной земли, но и ее исторические и культурные приметы. Усиливается и интерес поэта к вопросам философии и религии.

Не без влияния Милоша (а также таких предшественников, как Б. Лесьмян и Л. Стафф) развивается в эти годы философско-религиозная лирика ксендза Яна Твардовского (1915–2006). Твардовский, солдат Армии Крайовой, участник Варшавского восстания, выпускник философского факультета Варшавского университета и духовной семинарии, утвердился в кругу признанных читателем и критикой поэтов своими книгами «Голубые огни» (1980), «Очередь в небо» (1980), «Счет для взрослого» (1980), «Творящий ягоды» (1983), «Сорванные прямо с куста» (1983), «На ослике» (1986) и др. Образ мира, созданный в них поэтом, – это видимый мир природы, сотворенной Богом и преподнесенной в дар человеку. Трудная задача поэзии – познать этот мир в его противоречиях и контрастах, в его борьбе

между добром и злом, и адекватно описать этот мир точным поэтическим словом:

Зверей на свете тьма и каждый при семьеа сколько в небе звезд и листьев на землецветам и ягодам давно потерян счетхоть пара мотыльков да путь пересечети зол у нас вполне а горестей вдвойнеи столько видел пап и клиров белый свети только Бог один как будто его нет(«Вдоволь». Перевод А. Гелескула)

Большой общественный интерес вызвала и публикация под собственным именем стихотворений и драм Каролем Войтылой (1920–2004) после избрания его в октябре 1978 г. Папой Римским («Поэзия и драмы», 1980 и другие издания). Ранее К. Войтыла печатался под разными псевдонимами в католическом еженедельнике «Тыгодник Повшехны». Его художественное творчество получает всемирную известность тогда, когда он отходит от него. Критика высоко оценила этические и художественные достоинства религиозно-философской поэзии папы Иоанна Павла II, «приближенной к молитве, будто вбирающей жар души, которая принадлежит не только ему одному, но и его народу» {157} .

157

Твердислова Е. Папа Римский Иоанн Павел II. Литературный портрет. М., MCMXCV. С. III.

Т. Ружевич в 70-е гг. выступал чаще как драматург и прозаик. Лишь в 1979 г., десять лет спустя после предыдущего сборника «Regio» (1969), он выпустил новый сборник стихов «Травматический рассказ». К поэзии Ружевич возвращается в 90-е гг. XX в.

Новые пути в поэзии прокладывал М. Бялошевский. Установка поэта «писать так, как говорится», рассказывать в стихах об обычных проявлениях жизни разговорным языком улицы сближала его стихи с прозой и давала ему основание называть их «полустихами».

Сборники стихов «Отвязаться» (1978), «Ого» (1983, издан посмертно) подтверждают упрочившееся ранее мнение критики о том, что Бялошевский создал свою, оригинальную концепцию современной «антипоэзии», подслушивая, как ломаются слова и меняется их смысл в разговорной речи, что не лишает их меткости, иронии, парадоксальности обобщений. Погружение в словесную стихию не означает для Бялошевского абсолютного отказа от реакции на общественные события. В 1982 г., в гнетущей атмосфере военного положения он не без юмора писал в «Песенке Кити Коти о военном положении»:

военное положениепостоянно в движениионо стареетседеетежедневееттого и глядивсё и везде намповсёравнеет(Перевод А. Базилевского)

В 70-е гг. продолжал активно работать в поэзии (и в еще большей степени в прозе, о которой пойдет речь далее) Т. Новак. В своих поэтических книгах «Псалмы» (1971) и «Новые псалмы» (1978) опыт современного человека, его горести и страдания в неустроенном мире поэт постарался выразить с помощью языка, образных представлений и мифологии (в том числе библейской), присущих традиционной крестьянской культуре. Это, по словам поэта, «песни между свадьбой и могилой, песни жестокие, гротескные» многие из них «напрямую восходят к ситуациям из известных народных песен» {158} . Это песни-псалмы о «чистых водах», «о чесноке и хлебе», о воспоминаниях детства, растениях и птицах, животных и т. д. И вместе с тем о «льняном поле славянской грусти», о неприспособленности человека к существованию в этом мире и его жестоком отношении к самому себе, ко всему окружающему: «забиты верные животные конь, корова, собака (…) в ладони нож отточенный на цементе колодца топор» («Псалом в сочельник»).

158

Nowe Ksiazki. 1970. № 16. S. 965.