Полтора квадратных метра
Шрифт:
– Во-первых, в прессе опубликована клевета на нас, - Павел Семенович от неожиданного оборота слегка заикался, - з-за которую товарищи Сморчков и Федулеев должны отвечать. Не меня, а их выступление надо считать кляузным. В подтверждение моих показаний вот вам выписка ЦК профсоюза медработников, заверенная товарищем Долбежовым.
– Павел Семенович положил бумагу прямо перед Павлиновым да еще ладонью прихлопнул по ней.
– Вы мне не суйте ваши медицинские бумажки. Если нужно будет, мы самого Долбежова вызовем и спросим: с какой целью он пытается
– Павлинов отшвырнул бумажку так, что она полетела со стола.
– Это я очернитель?
– так же сердито спросил Павел Семенович, подымая свою выписку.
– А то кто же? Стенин, что ли?
– усмехнулся Павлинов.
Капитан Стенин захрустел пружинами и тоже улыбнулся.
– Вам известно мнение товарища Лаптева, секретаря облисполкома?
– еще строже спросил Павел Семенович, вскидывая голову.
– Ну-ну, удиви!
– опять усмехнулся Павлинов.
– Товарищ Лаптев заверил, что решение исполкома насчет двери правильное... И что...
– А я говорю, Фунтикова ввела исполком в заблуждение, - перебил его Павлинов.
– И что газета исказила факты. И Федулеев должен опубликовать опровержение. Да вы знаете об этом сами, но только прикрываетесь передо мной некоей игрой, - повысил голос Павел Семенович.
– Это вы у нас мастер до всяких антиобщественных игр!
– загремел Павлинов.
– Кто подсовывает дурацкие проекты? Я, что ли? Пораспустились!..
– Павлинов встал, громыхнул стулом и с минуту молча ходил вдоль стола, остывая. Потом сказал спокойно: - А что касается Лаптева, то он мне звонил и сказал только одно: пусть Полубояринов подает в суд на Сморчкова, если он считает себя правым. Вот и выполняй это.
– Я пришел не в суд, а к вам, чтобы вы наказали виновных. Ведь не суд разрешил мне дверь перенести.
– Опять двадцать пять!
– Павлинов сел за стол и стал терпеливо втолковывать Полубояринову: - Поймите же, вы недостойно себя ведете. Вы рассылаете во все инстанции непроверенную информацию, подрываете порядок. Вы ввели в заблуждение Фунтикову, а та исполком. Вы тем самым воспользовались и захватили себе полкоридора. Общественного! Вы, люди широко живущие, имеете комнату и кухню - целую отдельную квартиру на двух человек... В то время как другие живут тесно и даже в подвалах. Вместо того чтобы осознать это, вы повально всех вините, требуете наказаний... Чуть ли не суда! Нескромно, товарищ Полубояринов.
– Спасибо за такое наставление. Но лучше бы вы не мне лекцию прочли, а себе о своем вообще некрасивом поведении. Как вы, переезжая к нам в Рожнов из Стародубова, захватили у рабочих консервного завода квартиру из трех комнат в пятьдесят три квадратных метра. Со всеми удобствами!.. И все это на семью в четыре человека. Да мало того, вы не сдали квартиру в Стародубове. Поселили в ней своих родственников.
Павлинов поглядел на Стенина и густо покраснел:
– Видали? Ревизор из народного контроля нашелся...
– Да о чем с ним говорить?
– отозвался Стенин.
– Его самого
– Я могу доказать, - ринулся к Стенину Павел Семенович.
– Ну, хватит! Поговорили...
– властно сказал Павлинов.
– Видно, ты не из тех, которым на пользу наставления. Скажем по-другому: вот вам недельный срок - и чтобы дверь в коридоре была поставлена на место. Понятно?
– Нет, не понятно. Дверь останется там, куда ее перенес горисполком.
– Тогда я сам пойду к вам. Вон возьму милиционера, - кивнул он в сторону Стенина.
– И поломаю вашу дверь.
– Попробуйте...
– Семен Ермолаевич, я вам не одного милиционера, а двух выделю, сказал Стенин.
– Чтоб они подержали его. Не то еще и сопротивление окажет.
– От него все можно ожидать. Он и за топор схватится, - криво усмехнулся Павлинов.
– Я хочу знать - на каком основании вы будете дверь ломать?
– спросил Павел Семенович.
– А на таком!
– Павлинов поглядел на Стенина.
– На основании правил пожарной безопасности. Вы стеснили общие проходы.
– Наоборот! У меня притолока раньше угрожала пожаром. Вот, поглядите. У меня чертеж есть, - Павел Семенович достал из кармана еще одну бумажку.
Но Павлинов только рукой повел, так, от себя, как сбрасывают со стола мусор:
– Все твои документы липа. Я и смотреть их не стану. Даю тебе недельный срок: не перенесешь дверь - пеняй на себя.
– И не подумаю.
– Ступай!
11
Павел Семенович, весь избитый красными пятнами, пришел от Павлинова и бросил в лицо Марии Ивановне:
– Можешь радоваться: опровержения не будет! Все они заодно... И ты вместе с ними.
Мария Ивановна решилась: раз Федулеев пошел на нее в открытую, то и ей не пристало прятаться за сутулою спину своего благоверного.
– Ты чего орешь?
– развернула она плечи, и гневом задышало ее лицо от мужнего оскорбления.
– Я тебе кто?
– Сотрудник Сморчкова, вот кто...
– Сам ты сморчок. За правду постоять не сумеешь? Так погляди, как поступают взрослые люди.
Она надела свою черную выходную шляпу, похожую на валенок, взяла черный зонт с костяным набалдашником и, несмотря на позднее время, пошла в редакцию.
Федулеев сидел в своем кабинете и вычитывал полосу; кроме него да секретарши Ирочки, в редакции никого. "Жаль, что нет сотрудников, подумала Мария Ивановна.
– Его хахуля не в счет. А без свидетелей что за скандал?"
Она презирала секретаршу за то, что в давнее время - еще года четыре назад - поймала ее с поличным в кассе горводснаба. Мария Ивановна работала тогда инспектором райфо. Ирочка воровала квитанции, подделывала их и получала чистые денежки. Ее осудили по статье 92 (часть вторая) за присвоение государственных средств. Но в ту пору в газетах писали насчет перевоспитания... И взяли Ирочку на поруки...
Ирочка встретила Марию Ивановну с издевательской вежливостью, как провинившуюся школьницу: