Полтора квадратных метра
Шрифт:
Еще с вечера принес он в пожарку свой бредень, сам связал из капроновых ниток цвета лягушачьей икры, чтобы рыбий глаз сбить. Капитан Стенин опробовал его на прочность: двумя пальцами захватил ячейки и натянул их до глубокой рези в теле:
– Крепкий!
– Повеситься можно - нитка выдержит, - ответил Дезертир.
– Она в химическом составе пропитана.
– Это что за состав?
– В готовом виде существует. Вроде дубильного порошка.
– А у нас батя сроду шкуры женской мочой выделывал, - сказал
– Женская моча мягкость придает, - согласился Дезертир.
– И гнилушки тоже... А химия, она органичность съедает. Любой запах отобьет, хоть скотский, хоть псиный.
Когда пришел лейтенант Парфенов, Стенин и ему дал испробовать бредень на прочность.
– Больно мелкая ячея, - неожиданно сказал Парфенов.
– Эдак мы всех головастиков выловим.
– А тебе не все равно?
– спросил Стенин.
– Вроде бы неудобно. По закону охраны ячея дозволяется пятнадцать на пятнадцать.
– А тебе что? Ты его писал, этот закон?
– Вроде бы неудобно. На той неделе мы с егерем отобрали бредень у бреховских как раз за мелкую ячею.
– Дак егерь сам и ловит этим бреднем, - рассмеялся Стенин.
– Понятно. Чего ж ему без дела валяться?
Лейтенант Парфенов был сух и деловит, и на лице его лежала постоянная озабоченность - так я сделал или не так? А капитан Стенин лицо имел круглое, довольное и беззаботное: "Ну, чего ты думаешь? Плюнь! Как ни сделаешь - все будет хорошо", - написано было на его лице. А у Дезертира лицо было темное, плоское, и ничего на нем сроду не писалось и не читалось. Пока спорили насчет ячеи капитан с лейтенантом, он сидел на пороге и спокойно курил.
Пошли они на запруду затемно; капитан Стенин нес пустое ведро, а Парфенов с Дезертиром бредень. Возле пруда паслись две лошади, да хоронилась от собак у самого берега утиная стая. Увидев людей, утки дружно закрякали и поплыли прочь от берега, а лошади поочередно подымали головы, настороженно глядели, замерев, как истуканы, и, фыркая, снова пускались щипать траву.
– Чьи это лошади?
– спросил Парфенов.
– А зачем тебе?
– отозвался Стенин.
– Да придут поглядеть за ними и нас увидят. Неудобно.
– Ты чего, Шинкарева боишься? Он сам по ночам ловит.
– Дак он хозяин, - сказал Парфенов.
– Директор совхоза - лицо общественное. И рыба тоже есть общественное достояние, - уверенно рассуждал Стенин.
– А перед обществом мы все равны. Стало быть, если директору можно ловить рыбу по ночам, то и нам не возбраняется.
– Так-то оно так. Но увидят - неудобно.
– А твое дело сторона. Я старший по званию, я и отвечу.
Размотали бредень, подивились его длине.
– А мотня-то, мотня какая!
– восторгался Стенин.
– В ней и рыбу-то не найдешь, как блоху в ширинке у старого деда.
– Попалась бы... Небось прищучим, - сказал
Лейтенант стал снимать китель и брюки.
– А ты чего штаны снимаешь? Холодно, - сказал Стенин.
– Дак я ж на дежурстве. А вдруг кто вызовет?
– Куда тебя вызовут?
– Мало ли куда... Неудобно в мокрых штанах бежать.
– Неудобно только с пустым карманом в пивную заходить...
Дезертир взялся за водило и решительно пошел на глубину, пошел прямо в чем был: в рубахе, в брюках, сапогах.
– О, видал, какой водолаз! Правильно! Давай на заброд - тебя рыба не боится. От тебя вроде бы тиной пахнет, - командовал Стенин.
– А ты, Вася, от берега заходи. В случае чего телефон принесут из пожарки - я тебе трубку протяну.
– Гляди не накаркай.
– Парфенов остался в исподней рубахе и кальсонах, форменные брюки и китель аккуратно сложил, как в казарме по отбою, да еще фуражкой прикрыл их. А пистолет и планшетку отдал Стенину.
Только они погрузились в воду, как из пожарки прибежал дежурный пожарник:
– Товарищ лейтенант, вас срочно к телефону!
– Что такое? Кто зовет?
– спросил Стенин.
– Полубояринов, зубной техник...
– Ах, этот писатель-утопист! Чего ему, жалобу не знает на кого подать? Или новый проект строчит - как из лягушек патоку варить?
– Говорит, у них Чиженок скандалит...
– Подумаешь! Словом стекла не вышибешь, - изрек Стенин.
– Скажи ему за язык милиция еще не привлекает. А ты давай, давай! Тяни!
– крикнул он распрямившемуся было из воды Парфенову.
– Постой!
– остановил Стенин пожарника.
– А откуда Полубояринов знает, что Парфенов у нас?
– Сторож сказал... Ну?
– А ты?
– Что я?
– Ты поди пояснил - рыбу ловит?
– Дак он спрашивает...
– Дурак! Ступай. Гунькин, держи водило ниже! Прижимай его ко дну! крикнул он, обернувшись к рыбакам.
– И так уж подбородок на воде, - ответил Дезертир, отплевываясь.
– Окунай и голову, все равно в баню редко ходишь.
– Вода вонючая.
– Вода не дерьмо, не прилепится.
Первый заброд оказался удачным: в необъятной мотне, облепленной ослизкой ряской, затрепетали упругие карпы.
– Гунькин, заноси от воды-то! Поджимай мотню!
– кричал и суетился с ведром Стенин.
– Вась, слышишь? Встряхни сетку-то! А то ни черта не видно в этой слизи...
Парфенов и Дезертир кинули водила и, бросившись на колени, азартно хватали, прижимали ладонями к земле прохладных скользких рыбин.
– Вот это лапти, вот это ошметки, - приговаривал Стенин и тоже елозил на корточках, хватал трепетавших, белевших во тьме карпов.
Когда рыба была уложена в ведро, а бредень очищен от ряски и занесен для нового заброда, прибежал опять пожарник: