Полуостров Сталинград
Шрифт:
Настроение поднимается, подгоняемое пахучим дымом и ожиданием роскошного ужина. Дело спорится. Свинью закололи и опалили двое местных. Пара мужчин в возрасте. А затем камрады отодвинули русских бауэров в сторону и принялись за разделку сами. Карл восхитился сноровкой камрада Вальтера и не только он. Русские поволновались, но Вальтер вырезал желчный пузырь не хуже опытного хирурга и так же ловко вывалил из туши кишечник.
— Хальт! Хальт! Цурюк! — кричит вдруг Вальтер одному из мужичков, вознамерившемуся отволочь кишечник в сторону
Русские, переглянувшись, двигаются за ними. С любопытством наблюдают, как аккуратно кишки вычищаются, ополаскиваются, промываются до стерильной чистоты.
— Это вам зачем? Что вы с ними делать будете? — камрады русских понимают плохо, но тут переводчик не нужен.
— Гуд, гуд, вкусно… — на это бауэры опять переглядываются и пожимают плечами.
Подходит сержант-конвоир, о чём-то говорит с камрадами. Этот злой сержант неплохо знает язык.
— Начиняют их фаршем и колбасу делают. Пальчики оближешь. И просто пожарить можно, тоже ничего, — объясняет сержант бауэрам то, что Карл только что слышал на родном языке.
Ещё через час свинку разобрали на молекулы. Повизгивающим от нетерпения псам достались только копыта с короткими костными обрубами и так, обрезки по мелочи. И остатки морды, лишённой языка, мозгов и чуть не добела оскобленные кости.
Чешущие озадаченно затылки бауэры уходят, делясь по дороге впечатлениями.
7 часов вечера, ужин.
— Угощайтесь, камрады, — к компании друзей подходит Вальтер, неся в широкой тарелке дымящиеся и пахучие кусочки, плавающие в слое растопленного жира и жареного лука.
Каждому досталось и не понемножку, а изрядно сдобрив миску со шрапнелью. Почему-то именно так русские называют перловую кашу. И по наблюдениям Карла относятся к ней пренебрежительно. Он наблюдал перед ужином любопытную сценку.
Один из конвоиров подошёл к полевой кухне, — их, немецкой кухне, — и затребовал у кашевара пробу. Карл отметил крайнее изумление на его лице и прислушался, подобравшись поближе.
Повар удивился удивлению солдата.
— Гуд, гуд, это вкусно, — затем принялся объяснять, выслушав солдата. — Надо выдерживать в чистой воде пять часов, потом сливать воду и варить.
На лице солдата отражается понимание. Варвары, даже таких простых вещей не знают. Карл хмыкнул и пошёл к своим, подходила очередь к котлу. Вся компания располагается неподалёку. И выясняется, что не только Вальтер их может порадовать.
— Камрады, — к ним, разместившимся прямо на травке, подскакивает куда-то отходивший Фридрих, — не торопитесь всё съедать. Кто хочет отведать большевисткий шнапс?
Он весело подмигивает и вытаскивает из-за пазухи пол-лит-ру, так её местные бауэры зовут, с прозрачной жидкостью.
— Где взял? — удивился один Вальтер, остальные радостно загомонили.
— Каптенармус снабдил. За что? Твою
Фриц Хессель, их каптенармус, тот ещё выжига. Постоянно крутится около Егорьича, что-то выменивает, что-то выпрашивает и часто удачно.
— П-х-х-ва! — выпучивает глаза Курт, первым попробовавший местный шнапс. Борется с собой изо всех сил, что-то ему удаётся затолкать вовнутрь, но часть проливается наружу.
Вальтер подозрительно принюхивается к своему стакану, пробует на язык, морщится.
— Крепкая, градусов семьдесят. Разбавить надо…
— Дай сюда! — их конвойный сержант подобрался незаметно и прихватывает бутылку из рук Фридриха. Коротко прикладывается, отпивает, задумчиво гоняет жидкость по рту, и только после этого глотает. Камрады смотрят, выпучив глаза.
— Звиздишь, супостат, — говорит что-то непонятное сержант и поясняет, — градусов шестьдесят. Налей полстакана и сверху воды, для вас, слабаков, нормально будет. Наверное…
Сержант уходит, а потрясённые камрады долго смотрят вслед.
Перед отбоем в отсек, где уже валяется на «кровати» Карл, заходит Фридрих, падает на своё лежбище. Раньше хуже было, спали прямо на соломе, расстелив кусок брезента. Сейчас тем же брезентом обтянули соломенные маты, получился неплохой матрац. Спать, когда привыкнешь к постоянному хрусту, вполне можно. Всяко лучше, чем по окопам мыкаться.
Чуть позже, с помощью местных из чурбаков, досок и жердей «сообразили» кровати не кровати, но приличные лёжки. Карл удивился, когда узнал, но, оказывается, местные варвары тоже не привыкли просто на полу спать. Поэтому отнеслись к потребностям «супостатов» с пониманием.
Через неделю-другую их снабдили приличными подушками. На настоящем птичьем пуху. Правда, смешанном с опилками. Каптенармусу и ещё десятку человек, званием постарше, выделили не самопальные подушки. Местные поделились, что изумило не только Карла…
— Карл?
— Да, Фридрих.
— Как тебе в плену?
— По-разному. Сегодня неплохо, но завтра придёт герр майор… — на эти слова Карла его приятель издаёт стон.
— Согласись, что в плане удобств мы живём всё лучше. Кормят, не как в фатерланде, но от голода не страдаем. Работа посильная.
— Я всё думаю, Карл. Как так получилось, что мы в плен попали? — на Карла смотрят тоскливые глаза.
— На войне всякое бывает, — Карла охватывает философское настроение. — Генерал Павлов переиграл нашего Хайнца. Бывает…
— Мы будто в болоте тонем, — Фридрих шлёпает себя по шее, предавая казни надоедливого комара. — В тёплом болоте мирной жизни. Ловлю себя на мысли, что мне больше не хочется воевать.
Карл вздыхает. А зачем им воевать? Судя по уверенному виду их конвоиров, они отвоевались. Решает ответить.