Полузвери
Шрифт:
Возможно, сказалось, что я сама выросла не богатой, но маленькие домики мне казались уютнее и теплее особняков. Пока от ворот ехали, рассматривала участки и коттеджи-дворцы — где только крыши, а где позволяла ограда, и фасады, и думала о том, какой для себя дом выберем в будущем мы с Нольдом? Я хотела не в размах, пусть много комнат, но светлых и чистых, и чтобы сад был…
— Вилли…
Кольнуло, едва открыли дверь и вошли в холл семейного дома Вариты. И это не воспоминания о психе Серапионе со сгнившим духовным трупом. Оглянулась на дорожку,
— Что?
— Брось рюкзак, фотографии подождут. Трупом воняет.
— Мы тщательно все отмыли. Не должно. Я не чувствую.
Конечно нет, он же не некромант! Здесь, в доме, был живой человек со своим покойником на плечах, и очень близко, раз я учуяла.
Я допустила ошибку, что переступила порог и закрыла дверь, но убереглась от той, когда вход и внутренние проемы арок оставила без внимания. Силуэт снаружи заметила первым, а мужчина из кухни шагнул вторым! Вилли тоже не сплоховал — мы оба, как по команде, переметнулись за длинный стол, создав дополнительное препятствие врагам. Я все время оборачивалась в сторону правой арки — или выход для нас, или нарисуется третий…
— Давайте по-хорошему, детки. Машинка подъедет, сядем, доставим вас на разговор целенькими и потом отпустим.
— А погремушку дадите, чтобы я в пути не расплакался?
Внезапно очень наглым тоном спросил Вилли.
За мужчинами есть убийства. Был бы холл сам по себе замкнутым, тут бы от вони стало не продохнуть, но мне некромантское и не нужно — лица у сектантов были такие, с мертвым взглядом нелюдей.
— Конечно, дадим. В дудочку посвистеть…
И из рукава у обоих скользнули в ладонь кальянные трубки. Вилли схватился за статуэтку на столе:
— Черный ход, Ева…
— Заперто все. Не сбежите. Последний шанс на мир, а то придется доставить кого-то трупиком, а кого-то без ножек-ручек…
Драться мужчины умеют. Никакого черного хода! Одного парня оставлять не думала даже! Судя по последней фразе, лично я секте нужна живая, а с ним церемониться не станут. И если до сумки и до сигаретницы ради сигнала дотянуться, — помощь все равно не успеет. Их «машинка» ближе. Нужно сейчас действовать, пока двое на двое!
Я тоже схватила тяжелую статуэтку, и отошла от стола назад — не мешать Вилли, дать маневр себе… и не боялась. Накрывала бешеная злость, как на собственную глупость, что сунулись туда, где могли ждать, и ждали, и на то, что раньше ни один волосок не шевельнулся на предчувствие опасности. Зашли же в дом, как в ловушку.
Они кинулись… отрезав мысль о Вилли, крутанулась на полусогнутых, с рывком к выходу, со всей силы ударив сектанта не по руке со стилетом, а попытавшись попасть в колено. Попала выше, тот вовремя и быстро среагировал. Не знаю, как, но у меня получалось пускать свое тело в движение с учетом пространства вокруг, учитывая расстояния до стен, мебель, схватку рядом, и сосредотачиваться, как на эпицентре, только на главной цели — не дать достать себя и
Ушла минута… или…
Чиркнуло по одежде… а взамен голова отлитого из металла бога Варога как круглым набалдашником вбилась в нижние ребра преследователя. В трубках — не шило. Тонкие, заточенные с обеих сторон лезвия! Практически скальпели!
Сектант хрипнул от боли и прозевал момент, когда я наотмашь саданула статуэткой по крепкому запястью. Меня не стрелять надо было учить, а орудовать ломом в ближнем бою! Трубка отлетела. Угроза на граммы полегчала, утяжелившись яростью нападавшего — такого отпора не ждали, и собирались легко скрутить «детишек»…
Смерть! Чувство чужой гибели вонзилось мне в сердце и сбило на миг. Я хватанула воздух ртом, глубже необходимого, и ужаснулась от мысли, что это — Вилли! Рванула в сторону хрипа и рычания, перехватила свое оружие, и уже ребром подставки вломила сектанту в челюсть с хрустом и кровавым смаком. Вилли жив… его фигура возникла сбоку, рука поднялась и вихляющим, но все равно точным ударом статуэтки обрушилась на затылок. Вторая смерть! Сектант рухнул, и сам Вилли тут же осел на пол вместе с трупом.
— Ни за что… обаяшка… тебя в обиду не…
Я кинулась к парню, и увидела, что тот ранен. Серьезно. Кальянная трубка торчала сбоку в ребрах, слева, лезвие на всю глубину оказалось в теле…
— Вилли, не шевелись. Лежи!
Нос и губы разбиты, резаная рана вдоль двух ключиц. Главное, чтобы клинок сердца не задел! Вилли хрипнул и послушно кивнул головой. Я полезла в сумку, сдергивая клапан, — добраться до телефона или сигаретницы… и ощутила колодец… предсмертие шагнуло в комнату, сужая вокруг пустоту и тьму, которая вот-вот сомкнется над еще живым, забрав его за предел, а в меня возив боль. Никогда его не ощущала, но теперь и слова Златы вспыхнули в памяти — новое некромантское проявилось удушающе плотно!
— Нет…
Он опять хрипнул. Сморгнул. Попытался вдохнуть глубже, но не смог. Я бросила копаться в сумке, обхватила его голову и поцеловала в соленые от крови губы.
— Сейчас… я смогу…
Оторвалась на секунду, сосредотачиваясь и пытаясь отрешиться от накатывающего отчаянья. Злата может, и у меня получится! Черная тьма колодцем и холодом сужалась неотвратимо. Обдала кожу ознобом, на глаза легла пелена. Я опять склонилась над Вилли, впилась в него с полыхающим чувством надежды — чудо случится! Он не может умереть! Нет сейчас в мире силы выше, чем мое желание спасти друга!
— Нет!
Губы похолодели и посинели. Кровь разводами размазалась вокруг рта, а глаза уже неосмысленно смотрели вверх. Удара еще не случилось, но смерть обняла и поглощала, став не колодцем, а узкой трубой, которая и есть — тонкое лезвие, все-таки задевшее сердце.
Порыв воздуха вышиб запах крови. Хлопок, тень, тяжелый шаг, и какая-то сила рванула меня за ворот вверх и в сторону. Я не могла сопротивляться… не могла в этот миг бороться с новым противником…
— Бездарь, а не девчонка!