Полвека любви
Шрифт:
Вчера вечером, в субботу, позвонил наконец Сергей. «Тебе определено Солнцево, — сказал он своим бодрым, как всегда, голосом. — Это в 5–8 минутах от метро Юго-Западная». Затем сказал, что нужно дослать еще три документа… Он надеется, что в 69 году квартира в кооперативе будет. Трехкомнатная — это решено.
Солнцево… Я схватился за карту. Это на Боровском шоссе… сразу за Кольцевой дорогой, т. е. от Москвы очень близко.
Ну — дай-то Бог!
Вчера отвез Лидуху
Позавчера, в воскресенье, привез Лидуху из Шихова «на побывку». Отмылась, «вычистила перышки». Милая моя женушка, она вся переполнена житейскими историями, которые ей понарассказывали соседки по лечебнице. Всё это главным образом истории о несчастливой любви, приправленные цинизмом. После таких историй особенно ценишь то, что у нас есть, ценишь любовь, которую не могли разрушить ни война, ни быт.
Когда вчера я отвозил Лидуху обратно на Шихово, шофер такси, седоватый армянин, попался разговорчивый, заявил между прочим: «Какой любовь, любовь нет, есть только материальный сторона». Лидуха так и вскинулась: «Неправда! Любовь есть, надо только ее найти и дорожить ею».
А ведь в самом деле — не могу я жить без нее.
…«Тартесс» вышел — об этом уже и в «Книжном обозрении» объявлено. Жду авторских. Ни одной книги я так не ждал, как «Тартесс».
Алька вчера звонил из Москвы. Он уже сдал английский, на 5, молодчина. Голос у малыша был бодрый, хороший. Натэлла была с ним.
Ну вот, свершилось: Алька и Натэлла решили пожениться!..
Вчера мы с Лидкой поехали в «Знание» смотреть документальные фильмы о Гренобле и «Язык животных». После кино заехали к Лукодьяновым… Вдруг звонит Леня Каменкович. Голос радостный, возбужденный. Поздравляет. Оказывается, звонила Натэлла и сказала: «Папа, ты не возражаешь, если я выйду замуж за Алика Войскунского?» Леня малость опешил. «Я-то не возражаю, — говорит, — а как он сам?» Натэлла смеется: «Вот он рядом стоит. Как будто не возражает». Они звонили, думая, что мы тоже у Каменковичей…
Ну, я рад. Чертовски рад. Хотя и думаю, что лучше бы подождать до лета. Вот же пострелята!..
Вчера отправили им поздравительное письмо. Пишу: «Мы очень рады, что вы повзрослели настолько, что поняли самое главное: найти друг друга и не потерять. Большой вам любви — на всю жизнь».
…Позавчера в «Известиях» большая статья Миши Дудина о Гангуте (в связи с традиционной встречей гангутских ветеранов). Упоминает и обо мне: «Может быть, закончит свою книгу Женя Войскунский (хватит ему заниматься одной фантастикой)».
Может быть, и хватит. Да, пора приниматься за Главную Книгу…
Пора-то пора, я понимал это, но — было невозможно отринуть от себя заботы каждодневные, насущные. Их не отбросишь как стоптанные башмаки.
Фантастика все еще не отпускала меня. Вышел «Очень далекий Тартесс» (в «Молодой гвардии»), пошел в производство в Детгизе «Плеск звездных морей». Можно бы и остановиться, но в наших разговорах с Лукодьяновым в клубах табачного дыма вырисовывались зыбкие, неясные пока очертания юноши из древнего мира (может, из Шумера), попавшего, вследствие замедления времени, в наши дни… Словом, складывался сюжет нового романа — «Ур, сын Шама». Как и в «Экипаже „Меконга“», в нем будет много приключений на суше и на море… и пусть в нем действует кто-то из героев «Меконга»… допустим, Валерик Горбачевский…
7 января я полетел в Москву: надо было найти жилье для будущих молодоженов и как-то решить вопрос об Алькиной прописке: летом он закончит университет, и, если не будет прописки, то распределение он получит где угодно, только не в Москве. Очень не хотелось, чтобы молодожены, подобно нам с Лидой, начали семейную жизнь с разлуки.
Я застал их веселых и счастливых. Было приятно смотреть на эту парочку. Алик беспрерывно хохмил, Натэлла хохотала и жаловалась, что живот болит от смеха. Впервые я видел своего сына по-настоящему влюбленным.
С помощью моего детгизовского редактора Нины Матвеевны Берковой я снял для ребят комнату на Пресненском валу.
Итак, после свадьбы, по возвращении с бакинских каникул, молодоженов ожидает комната в благоустроенной квартире. С трудоустройством Алика тоже вроде бы дело шло на лад. По соседству с Розенгаузами жила симпатичная Мария Владимировна, заведовавшая отделом кадров в ВТИ — институте, в котором работал Ионя. В разговоре с ней выяснилось, что институту нужны программисты, и Мария Владимировна обещала подготовить официальную заявку на Алика.
А с 10 февраля Алик начнет работать лаборантом на психологическом факультете МГУ — там возникла хоздоговорная группа эвристического программирования, им нужен переводчик с английского.
В кооперативном отделе областного жилуправления я познакомился с его завом Сергеем Николаевичем Розанцевым. Он подтвердил, что я включен в солнцевский кооператив «Молодежный». Я впервые съездил в Солнцево — новый город на Боровском шоссе, населенный главным образом строителями, проглотивший две подмосковные деревни — Суково и Терешково. Среди деревьев, залепленных снегом, тут вытянулись «хрущевские» пятиэтажки, высились 12-этажные башни.
Председателем ЖСК «Молодежный» был Владимир Тараканов, профессиональный скульптор. Мне понравилось его красивое сухощавое лицо с короткой бородкой. Строить, сказал он, будут типовую двенадцатиэтажную башню, начнут, наверное, в этом (то есть в 1969-м) году. Участок уже есть. И он объяснил, как пройти к участку.
Место будущего дома оказалось рядом с огромным коровником, принадлежащим совхозу «Московский». Мычали коровы, отчетливо пахло навозом, и было вокруг грязно, грязно…
Я приуныл.
— Сергей Николаевич, — спросил я, снова прийдя к Розанцеву, — нет ли другого кооператива, уже строящегося?
— Есть. — Он вскинул седоватую голову и прищурил свои светло-голубые глаза. — В Кашире. Поедете туда?
— Нет…
— Ну так сидите и ждите, когда построят в Солнцеве. — И добавил, чтобы смягчить резкость: — Ближе к Москве, чем Солнцево, нет ничего.
Это было верно: минут пятнадцать — двадцать на автобусе до метро Юго-Западная. Оптимальный областной вариант. Розанцев, конечно, по-доброму отнесся ко мне. Мы, оба бывшие фронтовики, симпатизировали друг другу.