Полвойны
Шрифт:
Глаза Ярви расширились.
— Ты ведь не говорил об этом моей матери?!
— Я никому не говорил. Но… если бы мы сказали, возможно, она отыскала бы путь к миру…
Казалось, плечи Отца Ярви поникли.
— Цена слишком высока, – пробормотал он. – Ты же знаешь.
— Знаю.
— Я не мог рисковать расколом нашего союза. Нам нужно быть сплоченными. Ты это знаешь.
— Знаю.
— Праматери Вексен нельзя доверять. Ты это знаешь.
— Знаю, но…
— Но Бренд, возможно, был бы жив. – Внезапно Отец Ярви стал выглядеть намного старше своих лет. Старый, больной и согбенный грузом вины. – Ты полагаешь, у меня в голове не появляются тысячи таких мыслей каждый день? Это удел министра – всегда сомневаться, но всегда выглядеть уверенно. То, что может случиться, не должно тебя сковывать. И уже тем более то, что могло бы случиться. – Он сжал иссохшую руку в кулак, его рот скривился, словно он собирался ударить себя. Потом уронил руку. – Ты должен стараться выбирать большее благо. Ты должен стараться искать меньшее зло. И ты должен брать на себя свои сожаления и смотреть вперед.
— Я знаю. – Колл знал, когда побежден. Он знал, что побежден, еще прежде, чем открыл рот. В конце концов, он хотел оказаться побежденным. – Я поеду, – сказал он.
Не было нужды говорить ей, что было и к лучшему. Он сомневался, что у него хватит смелости.
Рин посмотрела на него, вот и все. Потом отвернулась и принялась за работу, выпятив челюсть.
— Значит, ты сделал выбор.
— Хотел бы я, чтобы не пришлось его делать, – пробормотал он, чувствуя вину, словно вор.
— Но пришлось, и ты сделал.
Он предпочел бы, чтобы она разразилась слезами, или гневно набросилась на него, или умоляла его подумать еще раз. Он разработал маленький трусливый план, как обернуть что угодно из этого против нее. Но у него не было ответа на холодное безразличие.
Жалкое «прости» было лучшим из того, что он смог выдавить. Он подумал, стала бы его мать гордиться этим или нет, и его не сильно заботил ответ.
— Не извиняйся. Мы потратили немало времени впустую друг на друга. Мне надо винить только себя. Бренд предупреждал меня, что этим все и кончится. Он всегда говорил, что ты слишком переполнен своими надеждами, чтобы взваливать на себя чьи-то еще.
Боги, это было как удар по яйцам. Он раскрыл рот, чтобы выпалить, что это нечестно, но как он мог защититься от суждения мертвеца? Особенно доказывая на деле, что это правда.
— Я всегда это знала, – прошипела Рин сквозь сжатые зубы. – Наверное, Бренд теперь смеется последним.
Колл, шаркая, шагнул к ней. Может, он не мог дать ей то, что она хотела, не мог быть тем, кто ей нужен, но, по крайней мере, он мог позаботиться, чтобы она была в безопасности. Хотя бы это он ей должен. Или Бренду.
— Светлый Иллинг будет здесь через несколько дней, – пробормотал он. – И с ним тысячи воинов Верховного Короля.
Рин фыркнула.
— Тебе всегда нравилось выдавать общеизвестное за мудрость. Раньше мне это нравилось, но, должна сказать, теперь это становится избитым.
— Тебе надо вернуться в Торлби…
— Зачем? Мой брат мертв, а от дома осталась выжженная скорлупа.
— Здесь небезопасно.
— Как думаешь, насколько безопасно будет в Торлби, если мы здесь проиграем? Я лучше останусь и помогу, чем смогу. Так бы поступил Бренд. Так поступлю и я. – Боги, она была храброй. Намного храбрее него. Это ему в ней и нравилось.
Он заметил, что тянется к ее плечу.
— Рин…
Она оттолкнула его руку и сжала кулак, словно собиралась ударить. Он знал, что заслуживает этого. Но она не собиралась все упрощать и просто с отвращением отвернулась.
— Просто ступай. Ты сделал свой выбор, Брат Колл. Ступай и живи с ним.
Что он мог сказать? Не стоило беспокоиться, что она заплачет. Это он шмыгал носом, крадучись выходя из кузницы и чувствуя себя как никогда далеко от лучшего человека из тех, кем мог бы стать.
Над построенным эльфами причалом Оплота Байла капал мелкий дождик. Морось накрывала угрюмой пеленой весь мир, как раз под стать настроению Колла. Дождевые капли росой цеплялись за мех на плечах Ральфа, хмуро стоявшего на рулевом мостике, прилепляли волосы загружавших трюмы гребцов к их решительным лицам. Колл хотел бы, чтобы с ними были Фрор или Досдувой, но команду, с которой Колл плавал по широкой Священной, теперь разбросало ветрами. Большинство из этих людей он едва знал.
— Отчего у тебя такое скорбное лицо, голубок? – спросила Скифр, вытаскивая из-под накидки длинный палец, чтобы тщательно поковыряться в носу. – Однажды ты просил меня показать магию, так ведь?
— Просил, и вы сказали мне, что я молод и опрометчив, и что магия – это ужасный риск и у нее ужасная цена, и что мне стоит молиться всем богам, которых знаю, чтобы никогда ее не увидеть.
— Хм. – Она подняла брови, разглядывая результаты своего занятия, а потом щелчком отбросила их в сторону кораблей Горма, Утила и захваченных кораблей Светлого Иллинга, качавшихся на волнах. – Это было сурово с моей стороны. Ты молился?
— Видимо, недостаточно усердно. – Он искоса глянул на нее. – Еще вы говорили, что знаете достаточно магии, чтобы принести вред, и не достаточно, чтобы сделать что-то хорошее.
— Это война. Я пришла, чтобы приносить вред.
— Не очень-то обнадеживает.
— Да уж.
— Где вы научились магии?
— Не могу сказать.
— Не можете или не скажете?
— Не могу и не скажу.
Колл вздохнул. От каждого ответа, что она давала, ему казалось, что он знает еще меньше.
— А вы правда можете безопасно довести нас до Строкома?
— Довести до Строкома? Да. Безопасно? – Она пожала плечами.
— Это тоже не слишком обнадеживает.
— Да уж.
— Мы найдем там оружие?
— Больше, чем сама Мать Война смогла бы пустить в ход.
— А если мы пустим его в ход… будет ли риск еще одного Разбиения Бога?
— Я буду довольна, если мы разобьем Праматерь Вексен.
— Это обнадеживает меньше всего.
Скифр уставилась на серое море.