Полярная трагедия
Шрифт:
Юра неуверенно затряс головой.
– - Беда!
– - Парень вытащил кисет, затянулся зло.
– - Ясель, понимаешь, нет. С ребенком -- гибель. Без ребенка -- гибель...
– - Как нет?! Не строят?
– - зачем-то шепотом спросил Юра.
– - Почему?
– - Никто понять не может! Какая-то напасть!.. Медведь, и тот ребенка не тронет. А тут, понимаешь, такое. Родила -- пропадай...
Полил дождь, все кинулись под брезент, а когда выглянули, увидели, что работа насмарку. Талая мерзлота оплыла, стенка рухнула, траншею словно и не копали.
Обступили траншею, опустив руки, как свежую могилу.
– - Агейчев прется, -- хмуро сказал бригадир.
– - Филоните?!
– - прохрипел Агейчев, подбегая.
– - Завтра трубы подвезут, а вы блох давите?! В бога душу...
Рябоватый, во флотских брюках, паренек, объяснил, что произошло.
Агейчев потер раздутое от водки небритое лицо, прохрипел с издевкой:
– - За длинным рублем прикатили?.. Коль вы молодежно-комсомольская бригада, ентузиасты, флаги-митинги, то вы должны выполнять самую низкооплачиваемую работу. И грязную... А ну, давай!
Рябоватый, во флотских брюках, парень, схватил лопату наперевес, как винтовку со штыком, и кинулся на Агейчева. Тот бросился вниз, к котловану, крича диким голосом:
– - Убили! Убили!
Девчата двинулись к общежитию, а Юра, с трудом волоча облепленные землей сапоги, начал спускаться в котлован, к Хотулеву.
Тут мы с ним и встретились, правда, позднее.
Я приехал в котлован на "такси", или на "воронке". Так назывались здесь грузовики с обшитыми фанерой глухими кузовами. "Такси-воронки" доставляли рабочих из деревянного Братска в котлован, в часы пик их брали с боя. Как и автобусы. Я уже решил было остаться, но несколько парней, услышав, что ищу Хотуля, кинули меня за ноги -- за руки в кузов, и я, таранив кого-то головой, приткнулся возле липкого, в глине и растворе, дребезжащего борта.
– - Во!
– - воскликнул старичок в ватнике, усыпанном древесными опилками.
– - Полна церква, негде яблоку упасть, городничий заявился, место нашлось!
В ответ грохнуло хохотом: казалось не от рытвин, от хохота зашатался "такси-воронок". Стало разить сивухой, видать, кто-то утром сильно опохмелялся.
– - Чтой-то на Хотуля лезут, как мухи на мед, -- фальцетом продолжал старичок, ободренный весельем.
– - Надысь телевиденье из Иркутска, хроника какая-то из Ленинграда. Как стал Хотуль с Золотой звездой ходить, так все на сияние, как сороки.
– - Заткнись, старый!
– - пробасил кто-то из другого конца кузова.
– Хотулю медок, и нам сахаринчик перепадет...
– - Оно верно, -- согласился старик, и когда "такси-воронок" сполз в котлован, сам вызвался отвести меня к Хотулю.
Никита Хотулев отнесся ко мне, как к неизбежному злу. И без того забот хватает!
– - Давно вы тут?
– - спросил я, чтобы хоть как-то начать разговор.
– - Всю жизнь, -- ответил он спокойно, усаживаясь на обломок валуна и доставая кисет с самосадом.
– - Местный, значит?
– - Местный. По тайге возят. С малолетства... Кольский полуостров, слыхали? Туломскую ГЭС строил, под скалой. А до этого...
– - Он взмахнул заскорузлой крестьянской рукой: мол, что рассказывать, таких, как он, что песку речного... Заметив, что я достал карандаш, разъяснил нетерпеливо: -Из пленных я. У Гитлера сидел три года. После... за то, что выжил, на Кольский повезли. Под конвоем. Дробил скалу...
– - Взглянул на меня искоса: годится рассказ иль хватит?.. Добавил не сразу, усмешливо: -- Прячь-от карандаш, на этом месте все прячут...
– - Слепил языком самокрутку длиной в трубу, продолжил неторопливо: -- После вызвал-от меня начальник режима. Хочешь строить Братскую ГЭС, спрашивает. Земля, говорит, там помягче, режим полегче... Ежели поедешь, разрешим вызвать бабу из деревни. Литер выпишем... Господи, у меня ком к горлу! С сорок первого жену не видал... Вызвал женку, всплакнули. Поехали в пассажирском. Как люди. Воля!..
Здесь, значит, вырыли землянку. Как кроты. Зажили!..
Подбежал огненно-рыжий паренек в летных крагах и остановился чуть поодаль, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Хотулев сам повернулся к нему:
– - Ты чего, Юра?
– - Стоим второй час!
– - прокричал он, словно Хотулев был где-то на горе.
– - Пробка. Самосвалы, вон, на километр вытянулись... Крановщик заснул, что ли?
Хотулев извинился и заспешил в прорабскую. Паренек двинулся за ним, но я остановил его:
– - Юра! Вы у Хотулева работаете?.. Он ваш бригадир?
– - Не, я в автоколонне.
– - Вам, значит, он кто? Заказчик?
– - Батя!
– - воскликнул Юра. Снял летные краги, сунул их под мышку в раздумье, сказал очень серьезно, понизив голос: -- Не он, я бы тут не выжил... Нет!
Тяжело поднимая ноги в резиновых сапогах, приблизился Хотулев, сплюнул досадливо.
– - Юр!
– - сказал просительно.
– - Сигнализация не работает. Слазь наверх, будь ласка!.. Может, с крановщиком стряслось что?.. Духовитый парень, -- сказал он уважительно, когда Юра убежал.
Юра вернулся не скоро. По его рту, широко открытому в немом крике, я понял, что произошло нечто необычное.
– - Они там...
– - Юра не мог отдышаться.
– - Там девчонка у него! Они... они любовью занимаются (он высказался определеннее).
Мы все задрали головы, посмотрели на белесое сибирское небо, где солнечно, до рези в глазах, сияла кабина, которая казалось, вот-вот сорвется, как воздушный шар, улетит вместе с облаком.
Там, под облаком, оказывается, клубилась любовь, и десятитонные самосвалы с раствором сопровождали ее ревом клаксонов. Никогда еще государство не платило за любовь так дорого...
– - Он что, спятил?
– - вырвалось у меня.
– - Это не он спятил!
– - приглушенно сказал Никита Хотулев и двинулся по деревянному трапу на плотину. Широкий трап, в песке и окаменелом растворе, закрутил нас, как горная дорога.
Наконец мы достигли рельс, по которым, взад-вперед, ходил высоченный, как телевизионная башня, портальный кран.
– - Смотрите сами!
– - Хотулев показал вниз, на толпище огромных самосвалов.
– - ...В Москве-от решили, много крановщики получают. Разжирели!.. А ну, перевести их со сдельщины на повременку!.. Теперь, сам видишь, крановщик бетон кладет, девчонку е...
– - один хрен. Деньги одинаковые... Да что краны? Дороги-то корытом. Весной больше стоим, чем работаем: потоп. А виновных не сыщещь. К кому не ходил?! Где не шумел!.. Живешь как связанный. Болезнь заработал городскую. Как ее? Хи-пертония...