Полынный мёд. Книга 1. Петля невозможного

Пищенко Виталий Иванович

– Только этого мне не хватало, – вздохнул Алексей, разглядывая тщедушную фигурку черта.

Был тот худ и несчастен. Облезшая шерстка местами свисала клочьями, один рог был обломан наполовину, а глаза нервно, даже как-то воровато, бегали по комнате, изредка останавливаясь на ее хозяине. При этом в них читалось столько мольбы и просьбы о помощи, что Алексею невольно стало жалко это съежившееся в кресле существо.

«Дожился, – подумал он, – чертей жалею. Рассказать кому – не поверят».

Впрочем, Алексей еще не знал, что это, пока неосознанное чувство жалости, через несколько часов перерастет чуть ли не в душевную симпатию. И подумать только! К самому черту!

Самое занятное, что ни в чертей, ни в прочую нечистую силу Алексей попросту не верил. Инопланетяне – тут дело иное, материалистичное что ли… Нет, по роду службы приходилось ему, конечно, сталкиваться с разного рода аномальными проявлениями. Но им существовало нормальное квантово-энергетическое объяснение. А всякая нечисть да нежить…

Разумеется, доводилось Никулину слышать, что в Волопаевске в последнее время этого добра хватает. Да мало ли что померещится согражданам, принципиально не желающим вступать в общество трезвости. И вот – на тебе, сюрприз…

– Здрасьте, – усмехнулся Алексей, – мы не ждали вас, а вы приперлися. Ну и?.. Дальше что? Душу мою хочешь купить? Учуял, что паршиво мне и заявился? А вот фиг тебе. Не продается душа. Ни за какие шиши!

«Что я несу, – думал он с ужасом. – Лерка! Господи, да за то, чтобы ты была рядом, я не только душу, я все отдам. Все что есть и что будет когда-нибудь».

– Какая там душа, – вяло отмахнулся лапкой черт, – тут бы свою уберечь.

– Ух ты, – хмыкнул Алексей, – а я и не знал, что и у вашего брата души имеются.

– А что мы по-твоему, чурки деревянные? Нас тоже, между прочим, Бог создал.

– Ага, знаю я эту историю. А вы ему в душу и плюнули. Из благодарности.

– Да не так все было, – сморщился черт. – Совсем не так. Пропаганды наглотались, и уж не верите никому более. А вы к нам хоть раз прислушались? Хоть раз попробовали встать на наше место?

– Ну, спасибо, – развел руками Алексей, усаживаясь в кресло напротив. – Спасибо за столь лестное предложение. Но мы уж лучше как-нибудь на своем. Вы не против?

– Я не против, – серьезно ответил черт, – но и вы должны нас понять. Думаете, такое уж большое удовольствие ваших казнокрадов, насильников, неверных жен и прочую грешную шушеру в котлах со смолой варить? Вы даже представить себе не можете, какая в аду жара, вонь и сутолока. А какие вопли, какой визг стоит окрест! Сумасшедший дом, а не ад. И каждый норовит тебя за шкирку поймать и, истекая соплями, излить душу, дескать, ни за что покарали, ошибочка вышла, не разобрались в чистилище. А мы-то тут причем? Наше дело маленькое – дровишек под котелок подбрасывай, да кто высовывается – тех вилами на законное место водворяй. Только если б в этом вся беда была. Тесно у нас в преисподней стало, котлов не хватает, с рабочими руками напряженка, вкалываем в три смены и все равно зашиваемся. Раньше ведь как было… На одного черта – один котел. Благодать! Стой себе, покуривай, да вилами иногда угольки помешивай. А сейчас… На пару рук – три дюжины котлов, а то и более. Мечешься, как Фигаро, а начальство все едино недовольное ходит.

– Это почему? – спросил Алексей.

– Так ведь не углядишь за всеми грешниками. А они, чуть зазеваешься, скок из котла, да давай голяком по территории бегать, а то и вовсе мужики хотят на женскую половину проскочить. Все уняться не могут, все либидо им покоя не дает. А какое у души либидо может быть… название одно. И Фрейдом не надо быть, чтобы понять это. А они, вот, не понимают. Нам же хлопоты лишние из-за них, да плюс лишение прогрессивки, если не доглядишь. Эх, да что тут говорить! Времена нынче для всех тяжелые. Но у нас, поверь мне на слово, вдвойне тяжелее. Не веришь? По глазам вижу, что не веришь. А зря. Сам прикинь, душ-то с каждым годом к нам попадает все больше и больше, а в раю – безработица. Ангелы от безделья с жиру лопаются, многие и летать уже не могут. Подъемная сила крыльев на такой вес не рассчитана. А теперь на меня посмотри. Кожа да кости.

– Подожди, а почему так? – оторопело спросил Алексей.

– Слыхал, что такое реинкарнация?

– Ну, это когда душа человека обретает новую жизнь во плоти. Но христианство же ее отвергает.

– Это сейчас. А раньше, наоборот, признавало. Только ведь отвергай – не отвергай, а что существует на самом деле, того указом не отменишь. Проблема в том, что годится для реинкорнации далеко не каждая душа. Понял?.. Вижу что нет. А значит это, что кто к нам, в преисподнею, попал, тому обратной дороги нет. Если заработал муки адские, то это навечно. Новую жизнь получают праведники. В раю передохнут малость и обратно в мир. А тут – бах! Тело неподходящим оказалось. Мать у него, скажем, гулящая, а отец из тюряги не вылезает. Ребенок, младенец, еще слова путного сказать не может, а гены уже делают свое черное дело. Одной праведной душой меньше – одним клиентом у нас больше. Душ-то, как ни крути, больше не станет, чем Святой Дух сотворил, только вот не подумал он, что наступит момент, и все они в наше ведомство перейдут. А на фига нам их столько?

– Ничего не понимаю, – пробормотал Алексей. – Если количество душ, подлежащих реинкарнации, катастрофически уменьшается, то почему численность мирового населения год от года растет?

– Вот в этом вся соль, – ухмыльнулся черт. – Человеческих душ и вправду не хватает, так эти, рукокрылые, знаешь, что придумали? Они теперь души животных вам подсовывают. Вы же живность истребляете помаленьку, Красную книгу даже завели, чтобы помнить, значит, как она выглядела. А вам не кажется это верхом изуверства? Нет? Ну да ладно. Чего вы добивались, того и получили. Теперь сами удивляетесь, как это один лается, что собака, другой свиньей хрюкает, третий – упрямый, как осел. А не задумывался, откуда столько муравьинообразных людишек развелось? Только и умеют, что вкалывать да начальству в рот заглядывать. Тело изменилось, а инстинкты остались. Пытался Сатана с этим бороться, а ангельская братия одно отвечает: дайте души, не дебилов же в свет выпускать, их и так уж чересчур много расплодилось. Так что попомни мои слова: не за горами тот день, когда смертность у вас начнет превышать рождаемость. Ты даже представить себе не можешь, как скоро это произойдет. И учти, мы к этому никакого отношения иметь не будем, вы сами себе вырыли яму.

– Постой, постой, – Алексей потер лоб ладонью. – Ты говоришь, что Сатана, мол, возражал. Ему-то какое до этого дело? Насколько помню, чем людям хуже, тем ему лучше.

– Распространенное заблуждение, – зажмурил глазенки черт. – К людям Сатана относится с опаской, это верно. Даже с Богом в свое время спорил и ругался. Предупреждал, что добром эксперимент с человеком, не окончится. Но за каким бесом ему – наместнику этой планерки все вокруг себя разрушать? Об этом ты подумал?

– Не понял, – растерялся Алексей, – Сатана – наместник? А Бог?

– Бог своими делами занимается, – терпеливо объяснил черт. – Отец мироздание расширяет, Дух заселяет его безгрешными душами, Сын инспектирует новые миры. И неплохо, кстати, инспектирует. Здесь, на Земле за тридцать три года такую работу провернул, что даже я ахнул. Вот так-то. Ну, а за порядком в том или ином мире следят наместники. У нас – Сатана.

– Но он же враг рода человеческого? – продолжал удивляться Алексей.

– Опять все меряете по своему образу и подобию, – вздохнул черт. – Это у вас, у людей, любой начальник едва в кресло заберется, раздувается, как пузырь и от работы начинает бегать, как мы от ладана. При этом еще и старается казаться хорошим для всех. У нас – все наоборот. Чем выше уровень, тем работа тяжелее с моральной точки зрения. Сатана грязь человеческую выгребает и никого по головке при этом не гладит. Вот его и не любят.