Полюса притяжения

Тодорова Елена

Все чувства Яны, вероятно, написаны у нее на лице. Она попросту не способна их скрыть. В те секунды ничто не заставило бы ее это сделать. Однако в то время как всю ее охватывает дикий ужас, Денис выглядит абсолютно беспристрастным. Смотрит на нее так, словно впервые видит, а затем столь же незаинтересованным взглядом проходится по сопровождающим ее людям.

— Здравствуйте, — задирая голову, на мгновение застывает с открытым ртом тетя Барчин. — А кто это с тобой, дорогая? Жених?

— Это мой школьный друг — Денис Рагнарин, —

Марина, как всегда, немногословна с турецкими родственниками, но важность представляемого ею человека выдают интонации. — Мы случайно встретились. И я рассказала, что к нам с Яной родня приехала. Денис любезно предложил составить компанию, чтобы я не скучала, пока жду вас.

— Здравствуйте, Денис! Меня зовут Наталья Борисовна. Очень радуюсь возможности познакомиться с друзьями моих девочек.

— М-да, ты, наверное, понял, Раг, это наша мама, — вставляет Марина. — А это жених Яны — Йигит. И его мама — тетя Барчин. Они плохо говорят на русском, но довольно хорошо понимают. Иногда мы так и общаемся: я на русском, а они на турецком, — смеется девушка.

Мужчины обмениваются рукопожатиями. Йигит научен тому, что в России так принято, поэтому проявляет инициативу сам.

Неугомонная тетя Барчин молотит какую-то чушь, мало заботясь о том, что ее не все понимают.

— Идем, дорогая. Столик заказан. Пока молодежь общается, мы можем посмотреть меню. Ты же говорила, что очень голодна, — чтобы не смущать девочек, пытается отвлечь родственницу Наталья.

— А мы там сами разберемся? Чтобы эти изуверы не накормили нас свининой!

Молчит только Яна.

Смотрит на Дениса. И пока ее изнутри рвет на части, его лицо не выражает никаких чувств. Он безучастно следит за представлением, которое устроила мать Йигита. Затем вроде бы скользит взглядом к Шахиной, но, по ощущениям, словно сквозь нее смотрит.

— Простите, я уже должен идти. Желаю приятно провести время в Москве. Всего хорошего. И благополучного возвращения в Турцию.

Делая шаг в сторону, чтобы обойти их группу, Рагнарин вновь направляет на Яну взгляд. И… то, что она в тот момент видит в его глазах, разбивает ее сердце на осколки.

Глава 21

Больно бывает не только от боли.

Страшно бывает не только за совесть.

Забегая в подъезд, Шахина машинально ведет взглядом к посту консьержа.

— Доброе утро, Константин Михайлович! Денис уже дома?

— Денис Витальевич поднялся пару минут назад.

— Спасибо! — выпаливает с облегчением. Несмотря ни на что, Рагнарин держит свое слово. Одиннадцать часов, как и договаривалась до злополучного столкновения в ресторане. — Хорошего вам дня, Константин Михайлович!

— И вам всего хорошего, Яна.

В лифте у нее есть пара минут, чтобы перевести сорвавшееся дыхание и поправить одежду. Порывисто стягивает с себя пальто. Бездумно разглаживает тонкий кашемировый свитер

и свободную шерстяную юбку длиной до колен. Не самый лучший ее наряд, но уж явно не он повлияет на исход этой встречи.

Перед дверью Рагнарина медлит.

Так вдруг страшно становится, поджилки трясутся.

Своим ключом открывать не решается. Впрочем, и постучать тоже духа не хватает. Поднося дрожащую ладонь к лицу, прячет в ней глаза. Шепчет какие-то сумбурные молитвы, давая обещание, в случае благоприятного исхода, ходить в мечеть не меньше трех раз в неделю.

Вытягивает руку, чтобы все-таки постучать в дверь. И замирает. Вновь прижимает дрожащие пальцы к губам.

— Я не могу… Не могу… Аллах-Аллах… Боже…

Сейчас в ней теплится какая-никакая надежда. После разговора с Рагнариным — она либо окончательно расправит крылья, либо, потеряв веру, умрет.

Страшно до ужаса.

Но и уйти, не поговорив с ним, Яна не может.

«Будь, что будет!»

«Господи, помоги…»

Когда она уже подносит кулак, чтобы постучать, дверь открывается.

— Долго еще тут стоять будешь? — интересуется Денис ровным ничего не выражающим тоном.

А у Яны дыхание перехватывает. В груди сходу боль усиливается. Глазам тотчас становится влажно и горячо.

— Привет, — выталкивает, делая попытки нормально вдохнуть, не привлекая к этому процессу внимания мужчины.

— Входи уже, — все, что бросает ей Рагнарин, уходя в квартиру.

Совершая медленный и глубокий вдох, Шахина решительно пробирается следом. Тихо прикрывает за собой дверь. Оставляя на комоде пальто и сумку, торопливо снимает обувь.

— Писем сегодня не было. Ты забирал? — кричит, выдыхая за раз весь скопленный воздух.

И жмурится, ожидая его реакцию на свою наглость.

Но он никак не отзывается на этот крючок. Когда Яна входит в гостиную, смотрит, конечно, как на ненормальную.

Первое, что врезается в сознание девушки — запах табака. Обводя взглядом знакомую обстановку, замечает на журнальном столике пепельницу и несколько окурков в ней. Одна недокуренная сигарета продолжает дымить.

«Что за…»

На образ идеального Дениса Рагнарина не накладывается ни одна вредная привычка. Но, кроме них двоих, в квартире никого нет. Консьерж отрапортовал, что поднялся хозяин незадолго до нее, значит, курил точно Рагнарин.

Почему? Зачем? Это она его так довела?

Сглатывая, Яна ощущает, как сумасшедшее волнение густыми волнами поднимается выше и выше, забивая горло до давящего першения и жжения в глазах. Тело знобит и тут же под напором его тяжелого взгляда бросает в жар.

Нервно натягивая рукава свитера на кисти, ответно смотрит на Дениса затравленно. Выкатив глаза, словно испуганный зверек. Взглядом пытается передать всю силу своего раскаяния.

Ей так отчаянно хочется броситься ему в объятия. Умолять, чтобы обнял, защитил, утешил, сказал, что все наладится.