Полюса притяжения
Шрифт:
Но едва она открывает рот, вступает отец:
— Это все нервы. Предлагаю сделать вид, что мы этого не слышали. Всё! Инцидент исчерпан. Айна выйдет замуж за Йигита. Как только окончит учебу в Москве…
— Нет, не выйду. Слышите меня? — швыряет на ближайший стол букет.
Выступает вперед, хотя Марина, хватая за руку, пытается ее удержать. Забывая обо всем святом, что ей прививали с детства, разбивается насмерть.
— Не выйду. Никогда, — не может остановиться. Повторяет снова и снова. — Никогда! И чтобы навсегда поставить точку в этом вопросе! Чтобы развеять ваши напрасные надежды! Чтобы вы поняли меня четко и ясно! Чтобы увидели, какая я на самом деле! Я никогда не выйду замуж за Йигита Догана, потому что полюбила другого мужчину, — пауза, которую Янка берет для пущего эффекта, взрывается чередой громких возмущенных охов и ахов. Рушит стены, разнося свой смиренный образ в щепки: — У нас с этим мужчиной были отношения.
— Это шутка?
— Аллах-Аллах, какой позор!
— И она еще…
— Тьфу, — смачный плевок тети Барчин прилетает Яне прямо в лицо.
Молча закрывая глаза, утирается рукавом.
— Мы этого никогда не забудем!
— Хвала Аллаху и Пророку! Терпеть вас не могу, тетя Барчин.
— Ах ты мерзкая соплячка! Будь ты проклята, принцесса! Будь ты трижды проклята! — бьет Яну по лицу. — Слышишь? Будь ты проклята, девчонка!
Выкрикивая ругательства, вцепляется несостоявшейся невестке в волосы.
Когда кто-то отцепляет и оттягивает женщину, Янку подхватывает под локоть отец. Волочит через зал к лестнице. Следом с криками и плачем бегут мать, Марина и еще несколько женщин.
В спальне мужчина в гневе размахивается и ударяет дочь по щеке.
Мир пошатывается. Бьет волной душевной боли. Пока родитель не замахивается второй раз. Тогда превозмогает боль физическая. За третьей пощечиной из глаз брызгают слезы.
Яна понимает, что отец действует на эмоциях. Но внутри ее израненного сердца разрывается какая-то новая нить. Грудь сдавливает обида. Такая сильная, что девушка сомневается, сможет ли ее переварить и отпустить.
Неужели это останется в ней навсегда? Разве она недостаточно настрадалась? Может ли боль рвать сердце на части снова и снова?
— Зачем? Зачем? Я же твой ребенок. Прекрати! Прекрати…
Да, она подвела отца. Но и он ее тоже!
— Дядя Мехмед… Пожалуйста…
— Остановись, Мехмед! Остановись! Остынь… Прошу тебя, оставь ее… Потом… Остынь…
Отец замирает, не донесся очередной удар. Лицо его искажается неподдельной мукой. Из глаз прорываются слезы.
— Что же ты наделала, Айна? — впервые его голос звучит слабо, с болезненным надрывом. — Ты же себя загубила… Ты нас всех погубила.
Глава 23
Сказала б, солнца больше нет, я бы поверил…
— Людмила Ивановна, а что со сводкой по «Солнечной» и «Лунной» сериям? — визируя годовой отчет, интересуется Рагнарин. — До конца дня успеваете?
— Да, конечно. Степанов и Аглицкая уже работают над этим. Но заочно могу сказать, что желтые веселее пошли. Перед праздниками разослали одинаковые партии по нашим лучшим точкам, с прошлой недели посыпались заявки на пополнение.
— Именно по желтым бриллиантам?
— Именно по желтым.
— В производственный отмашку дали, на чем концентрироваться в первую очередь?
— Конечно, — кивая, улыбается женщина.
— Отлично. Это все, Людмила Ивановна?
— Да, на данный момент у меня все, — подхватывая папку, поднимается. — Хорошего дня, Денис Витальевич.
— И вам, — машинально отвечает на любезность Рагнарин.
Опуская глаза к циферблату часов, мысленно прокручивает дневную занятость. Едва закрывается дверь, связывается по селектору с секретарем.
— Лена, кофе мне сделаешь?
— Да, конечно, Денис Витальевич.
— Покрепче давай.
— Тройной, что ли? — теряется девушка.
— Что ли.
— Х-хорошо. Будет сделано. У вас есть сорок свободных минут, — привычно добавляет она. — Ну, относительно свободных. Реконвальд в больнице. Встречу отменили, помните?
— Помню. Цветы мы посылали?
— Обижаете, — щебечет Лена довольно. — В первый же день.
— Жду кофе.
— Да, я уже иду… Там еще загляните в почту. Слышали, что произошло в «Бурвольде»?
— Лена, — с нажимом произносит имя девушки. И тут же делает внушительную паузу. Она, конечно, тоже умолкает, улавливая настроение начальника. — Я должен с тобой на селекторе все сорок минут провисеть? Если есть что-то важное, зайди и доложи, как полагается.
— Да я так… Просто… Извините, Денис Витальевич. Уже делаю кофе.
— Тройной.
— Уже…
Отключается, не дожидаясь продолжения бессмысленного разговора. Планомерно вдыхая и выдыхая, взбивает о стол полупустую пачку с сигаретами.
Нужно проверить ту самую личную почту. Просмотреть договор и другие документы, оставленные на подпись. Но вместо этого он за каким-то хреном снимает с телефона блокировку и находит последнее сообщение.
Марина Савелян: Есть разговор. Я завтра буду в Москве. Можем встретиться? Это срочно.
Янка, вероятно, тоже вернулась.
Ее сообщения висят ниже. Каждый сутки улетают все дальше. Пару дней назад упали за пределы ленты, которая помещается на экране.
Прокручивает.
Неосознанно сжимая вторую руку в кулак, прикладывает к губам. Задерживает дыхание.
Вот они… Все ее безрассудные эмоции — сумасшедшие коты и зайцы, огромные сердечки, селфи-фотографии, откровенные признания.
27 декабря
Яна: Люблю и очень скучаю!
Денис: Обнял. Крепко.
Яна: К сердцу прижал?
Денис: Именно туда.
Яна: Счастливо вздыхаю))))
В груди становится нестерпимо горячо. Огненной волной поднимается выше. Забивает горло.
26 декабря 2018
Яна: У меня сердце вылетает!
Денис: Что случилось?
Яна: Думаю о тебе)))