Помереть не трудно
Шрифт:
Кое-кто из них лишь предвкушал избавление от прыщей…
— Ну, гаврики, колитесь: кто вас послал, — весело предложил Алекс.
— Никто, — перекинувшись, пацаны осмелели. — Это мы так играем.
Говорил вожак. Был он рыж, конопат и довольно широк в плечах. На шее его болталась самая толстая золотая цепь.
— Ну что ж, — скучно пожал плечами шеф. — За удовольствия надо платить, — он по-очереди посмотрел в глаза всем волчатам. — Сейчас я вызову представителя Совета. Мы составим протокол — о причинении
Вожак неуверенно оглянулся на остальных членов стаи. А затем вновь повернулся к шефу.
— Да он нелюдь, — быстрый взгляд на меня. — Нам ещё спасибо скажут.
— За нападение на дознавателя? При исполнении? — Шеф театрально возвёл указующий перст в мою сторону. — Ты в этом так уверен?
Алекс бросил взгляд в мою сторону. Я, надеясь, что понимаю всё правильно, достал телефон и начал набирать какой-то произвольно выбранный номер…
— Подождите, — вожак облизал губы. — С ним… с ним же не случилось ничего плохого. У него и царапин не осталось, — он оглядел меня с ног до головы и нервно шмыгнул носом.
— Дело ведь не в том, осталось, или не осталось, — шеф проникновенно приложил руки к груди. — Дело в самом прецеденте. Вы перекинулись в общественном месте. Напали на приезжего дознавателя, — он ловко выхватил значок и дал волчонку его хорошенько рассмотреть. — А теперь ждёте, что вас почешут за ушком?
Из-за спины вожака послышался дружный стон.
— Мы не знали, что вы — это вы, — сказал тот, что стоял справа, с более смышленым лицом, чем у других. — Нам приказали просто попугать.
— Неправда, — тихо сказал шеф. — Вам приказали нас убить, — он немного помолчал, глядя на пацанов. — И делали вы это не в первый раз. Так что выход один: или вы говорите, кто за вами стоит, или я вызываю представителя Совета. Вас закуют в цепи и отправят на серебряные рудники. Там вы быстро сойдёте с ума, перестанете владеть второй сущностью, и вас усыпят, как бешеных псов.
— Мы не можем сказать, — повесил голову вожак. — На нас наложили Слово.
В глазах его наконец-то засквозило понимание своего незавидного положения. А затем — отчаяние и обречённость.
— Выхода всего два, — шеф подошел к вожаку. Стояли они близко-близко, я видел, как дыхание волчонка оседает у шефа на лице… — Или вы пойдёте с повинной сами… — он качнулся с носков на пятки. — Или вас потащу я. В первом случае Слово с вас снимут аккуратно, знающие люди, и вы всё расскажете добровольно. Во втором… Слово выжгут клещами. А потом вы тоже всё расскажете. Только вместе со словами выхаркаете свои души. Итак?..
Вожак целую секунду смотрел Алексу в глаза. Тяжело дышал. Ноздри его носа раздувались, губы дрожали. Потом он сник, отвернулся и опустив голову, пошел по лунной дорожке прочь. Стая потянулась за ним.
Я подошел к шефу. Мы глядели вслед волчатам, пока они не скрылись в тенях. И только потом Алекс закурил. Предложил сигарету и мне, но я отказался. На душе было паршиво.
— Они ведь совсем ещё дети, — тихо сказал я. — Гормоны, первые игры в иерархию… Их правда ждут рудники?
— Кто-то сделал с этими детьми ужасную вещь: всячески потакал их дурным наклонностям, — Алекс скорбно покачал головой. — Они — убийцы. И должны быть наказаны. А как — решать не мне.
Я поёжился. Всё тело зудело. Там, где еще пару минут назад были рваные раны, шелушилась новая розовая кожа. Я почесал плечо.
— Что со мной?
— Считай, это бонус от пребывания в рядах нелюди, — Алекс говорил своим обычным тоном, но чувствовалось, что встреча с волчатами оставила в его душе неприятный осадок. — Сила, регенерация, острый нюх, зрение, как у полярной совы…
— А бабка что-то говорила о лицензии, — я вспомнил старуху-ведьму с пуделем.
— Мы, человеки, завидуем и боимся вас, — усмехнулся шеф. — Поэтому и жаждем всячески осложнить существование… Не переживай, кадет. Выправим мы тебе лицензию. Это — одна из причин, по которой я и согласился ехать в Москву… — он оглядел меня с ног до головы и добавил сквозь зубы: — Госсподи, где ж ты так извозился-то? Ну чистый свин.
Ноги по колено у меня были в засохшей болотной жиже. Одна штанина промокла от крови, как и плечо, с оторванным рукавом куртки. Рубаха спереди аж заскорузла — натекло из щеки…
Сам Алекс выглядел, как денди, только что вышедший на прогулку: безупречной чистоты пиджак, воротник рубашки аж светится под луной, перчатки имеют первозданный жемчужно-серый оттенок, и даже туфли, которыми он безжалостно месил кочки на болоте, были лишь слегка запачканы в чёрной, и потому почти невидной грязи…
— Ну как я тебя с приличными людьми знакомить буду?
— Извините, — я развёл руками. К ладоням пристали клочки волчьей шерсти. — Ванну принять не успел.
— Ванну?.. — лицо шефа стало задумчивым. — А ведь это отличная мысль!
— Мы же собирались встретиться с Владимиром, — напомнил я.
— Он всё равно раньше полуночи не появится, — отмахнулся шеф. — Вызывай таксомотор. Поедем вот по этому адресу, — достав толстую визитницу, он вытащил чёрный прямоугольник и протянул мне.
— Я думал, отель в другой стороне.
— И всё бы тебе спорить, кадет. Вызывай. Раньше сядем — раньше выйдем.
Я понял, почему Алекс, не чинясь, вызвал такси: адрес, который он дал, находился далеко за пределами Москва-сити, в переулках старого города, среди покосившихся хрущевок, двухэтажных домиков с античными крышами и фальшивыми колоннами, и детских площадок, в которых главной достопримечательностью была песочница, наполненная прошлогодними окурками.
Дубы здесь разрослись особенно мощно, закрывая небо переплетёнными над дорогой ветвями.