Помереть не трудно
Шрифт:
Повернувшись, я пошел обратно, внутренне гадая: в какие неприятности я только что нас втравил.
Чтобы вы понимали: шел я спокойно. Между столиками было достаточное расстояние, чтобы никого не задевать. Никакого особого движения вокруг тоже не было — даже официантки куда-то запропастились.
И всё-таки меня толкнули.
Это было похоже на сильный порыв воздуха, ударивший в спину. И так как я ничего подобного не ожидал — со всего маху налетел на столик, за которым сидели вервольфы.
Наверное, мою бдительность притупили
И я не предполагал, что маг нападёт сразу, как только я отвернусь.
Я что хочу сказать: в любом случае, я вёл себя глупо. Нельзя расслабляться. Ни на секунду. Ни на миг. Даже наедине с собой — нельзя. Потому что платить за слабость приходится всегда…
— Простите, — соскользнув со стола, в который врезался грудью, я попытался отряхнуть с рубашки брызги пива, но только сделал хуже. На меня смотрели шесть пар мигом пожелтевших глаз. — Простите мою неуклюжесть, — оглянувшись, я поймал изучающий, ждущий взгляд мага. — Я закажу вам новый кувшин пива.
— Да ну? — один из вервольфов поднялся и навис надо мной. — Своим появлением ты испортил нам вечер, — сказал он тихо.
— Ещё раз простите меня великодушно, — оставаться вежливым, когда над тобой нависает груда пьяного, пахнущего псиной мяса, довольно сложно. — Меня толкнули, и я нечаянно налетел на ваш столик. Приношу извинения. И готов компенсировать ущерб. Надеюсь, этого будет достаточно.
А потом я вновь совершил глупость. Можно, конечно, сказать, что этот вервольф — рыжий, с наглыми глазами и широкой, во все сорок два зуба, ухмылкой, сразу меня невзлюбил. Но это — не оправдание. Я просто не смог удержаться…
Небрежно достал бумажник, вынул, не глядя, какую-то крупную купюру, и бросил её на залитый пивом стол. Прямо в лужу.
Глава 13
Он ударил без предупреждения. И это не был красивый, с картинным замахом удар в челюсть, а подлый, предательский тычок по печени. Я согнулся. Вервольф врезал мне коленом в нос, и сразу — по почкам…
Упав, я увидел перед лицом несколько пар ног, в основном — обутых в щегольские казаки. И только одни ноги были в босоножках на высоком каблуке. Стройные, с красным лаком на ноготках.
Леди-вервольф, — вспомнил я. — Пилот вертолёта… Ненавижу терять лицо при дамах.
Сглатывая кровь, я приподнялся на одной руке, напоминая себе, что Алекс обещал Неясыти, что мы не будем затевать драк. Мы — не будем. Хотя… может и будем. Но не мы.
— Ты, упырь, — нагнувшись, рыжий вервольф грубо схватил меня за плечо. — Забирай свои вонючие деньги и убирайся отсюда, пока цел. Чтобы я тебя в этом клубе больше не видел.
Я вырвался и встал на ноги.
— Никто. Никто не смеет называть меня упырём.
— А вот тут ты ошибаешься, — голос вервольфа был тихим, но в нём звучало всё больше рокочущих ноток. — Ты — нежить. Вурдалак. Твоё место — в могиле. Тебя должны жрать черви. Сгинь с дороги, умертвие. Не мешай людям развлекаться.
Я широко улыбнулся, показывая все зубы и выдвигая клыки — этому фокусу я обучился совсем недавно, и очень им гордился.
— Человеком ты станешь, когда примешь ванну с противоблошиным шампунем, и избавишься от запаха псины. А пока этого не случилось — твоё место, шавка, под столом. Прочь. Грызи свою косточку.
Это надо было видеть! Его лицо мгновенно вытянулось, превращаясь в морду. Руки скрючились, на пальцах выросли крепкие чёрные когти. Тело начало покрываться шерстью. Вервольф оскалил полную желтой слюны пасть, и зарычал. На меня пахнуло гнилостным смрадом полупереваренного мяса.
Что характерно: до конца он не перекинулся. Остался полу-человеком, полу-волком, карикатурным чучелом из дешевого ужастика…
— Господа, господа! — и вновь флибустьер соткался прямо из воздуха, и встал между мной и вервольфом, и уперевшись одной рукой в мою грудь, а другой — в грудь моего противника, легко развёл нас в стороны. — Помните правила клуба. Никакого насилия. Никаких конфликтов. Здесь нейтральная территория.
Вервольф втянул ноздрями воздух и выдохнул. Вновь повеяло смрадом.
— Хорошо. Мы встретимся позже.
Пасть зверя не приспособлена для человеческой речи, поэтому угроза скорее угадывалась в рыке.
— А зачем откладывать?
Я подскочил. Голос Алекса прогремел на весь клуб — благо, на сцене выдалось затишье, и никто сейчас не выступал.
Шеф живо присоединился к компании и мило улыбнулся. А затем аккуратно, двумя пальцами, взял запястье флибустьера и отвёл от моей груди.
— Если не получить сатисфакции сейчас же, по возникновении ссоры, — молвил он задушевно, обращаясь к публике. — Злость зреет внутри, как дурная опухоль. Это мешает оттоку желчи, и плохо влияет на здоровье в целом. Лично я за то, чтобы устроить поединок прямо сейчас, не отходя от кассы. Этим, господа, мы погасим распрю в зародыше. По старой доброй традиции, кто победит — тот и прав. Проигравшая сторона принесёт свои искренние извинения, — он вновь оглядел клуб. — Ну как? Согласны?
Флибустьер испытующе сузил глаза, но затем коротко кивнул. Маг в желтой майке, у него за спиной, злорадно улыбнулся. Наконец вервольф, к этому времени принявший человеческий облик, тоже кивнул. В глубоко посаженных глазах его читалась жестокая радость.
Мне ничего не оставалось, как согласиться.
А согласившись, я испытал облегчение. И прилив бодрости. И даже подъём духа — как ни странно, я радовался такому исходу.
В последнее время я подспудно ощущал растущее напряжение. Достали все: и ведьма, со своими заморочками, и этот напыщенный придурок-маг, и дуболомы — вервольфы… Ясен перец, что вся эта ситуация подстроена. Возможно, даже не самим магом, а хитрым флибустьером — стригоем.
Мотивы — их может быть вагон и маленькая тележка. Тут и желание прощупать, чего я стою — всё-таки новый стригой. Ихнего полку — как они считают — прибыло… И желание насолить Совету в лице Алекса, как его представителя. И устранить меня от расследования — более-менее официальным способом…