Поминайте наставников ваших… Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников
Шрифт:
Будучи настоятелем Кременецкого мужского монастыря, отец Иоасаф имел обыкновение уединяться на заброшенном и заросшем бурьяном пустыре, где предавался молитве. Когда его обуревали скорби, а их было немало, он налагал на себя строгий пост: принимал не более одного стакана воды в день. Так постился до тех пор, пока скорби не начинали отступать [11] . Так же потом поступал и его духовный сын, монах Наум.
Владыка рассказывал, что однажды, когда он жил в монастыре, была сильная засуха. Он и еще трое монахов договорились молиться всю ночь. Господь, волю боящихся Его творящий (Пс. 144, 19), исполнил их прошение, и по молитвам иноков пролился обильный дождь. Утром пришедшие на литургию
11
Из воспоминаний Могилевского архиепископа Максима (Кроха).
Дар молитвы он имел уже в юности и за это терпел бесовские нападки. Однажды он молился за девицу, находившуюся в тюрьме, и услышал, как кто-то лезет в окно. «Девица» назвалась той, за кого он молился. Отец Иоасаф перекрестил «гостью», и она тотчас исчезла.
В другой раз, стоя в келии на молитве, он увидел входящего в дверь «цыгана». Из курчавых волос торчали рожки. «Цыган» тоже исчез, попаленный силой креста.
В середине 60-х, когда патриарх Алексий (Симанский) искал кандидатуру на Пермскую кафедру, владыка Никодим (Ротов) вспомнил о своем однокурснике по Ленинградской духовной академии – смиренном монахе Иоасафе.
30 октября 1966 года в Трапезном храме Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Иоасаф был хиротонисан во епископа Пермского и Соликамского. Хиротонию совершали: Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский); митрополиты – Крутицкий Пимен (Извеков) [12] и Ленинградский Никодим (Ротов); архиепископы – Таллинский Алексий (Ридигер) [13] , Ташкентский Гавриил (Огородников); епископы – Аргентинский Никодим (Руснак), Волоколамский Питирим (Нечаев), Зарайский Ювеналий (Поярков).
12
Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен.
13
Будущий Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
По сути, три патриарха посвящали его в высокий сан, а после хиротонии Святейший Алексий (Симанский), будучи в духе, сказал:
– Какой это будет дивный архиерей!
Пермь оказалась необычайно сложным городом. В отношении верующих аппарат местной власти проявлял повышенную бдительность.
Уполномоченный по делам религий при облисполкоме П.С. Горбунов властно и жестко вмешивался в дела Церкви и по любому ничтожному поводу лишал священников регистрации.
Епископа Иоасафа часто вызывали к уполномоченному. Накануне таких встреч он ночь напролет молился. Каждый раз Господь помогал ему проявлять мудрость в общении с врагами Церкви. Возможно, благодаря молитвам владыки Господь проявил Свое неизреченное милосердие: через много лет бывший уполномоченный Горбунов, находясь на пороге смерти, вызвал священника, исповедался и причастился.
Тогда же было не так. В очередной раз Горбунов гневно выговаривал архиерею за то, что на какого-то священнослужителя поступила жалоба, и владыка Иоасаф начинал вместе с ним громко возмущаться:
– Как! Он себе такое позволил?! Нет уж, Петр Спиридонович, я с ним разберусь, вы его мне оставьте. Уж он это надолго запомнит…
И уполномоченный оставлял священника на обещанный быть строгим суд архиерея. Но когда «обвиняемый» представал перед владыкой, то слышал лишь мягкое увещевание:
– Ну что же ты, брате? Дал повод к осуждению…
Владыка искренно переживал за провинившегося, нередко плакал. Плакал вместе с ним и тот, кто подлежал наказанию.
Однажды в Перми у владыки случился тяжелый сердечный приступ. Вызвали скорую. Лежа в постели, он попросил подать ему икону Божией Матери, поставил ее на грудь и обратился к Богородице, как к непосредственно здесь Присутствующей, с глубокой верой:
– Матерь Божия, Ты знаешь, как я хочу еще послужить Православной Церкви…
В итоге помощь прибывших к нему врачей не понадобилась.
Под личным руководством владыки Иоасафа в Перми был построен новый архиерейский дом, в котором он устроил крестовый храм [14] . Владыка часто ходил на стройку, чтобы приободрить строителей.
В крестовой церкви постоянно совершались литургии. Обычно там собирались те, кто находился под духовным омофором владыки, что создавало атмосферу единой духовной семьи. Вот как вспоминала об этом мать Серафима [15] : «В памяти особенно остались неповторимые службы и причастие в крестовом храме при архиерейском доме. А когда владыка читал разрешительную молитву после исповеди, такая ощущалась благодать, какая бывает в дни Святой Пасхи, невозможно передать это состояние словами. Возвращаться домой после всенощной приходилось поздно, мы спрашивали владыку: “Но как же правило?” А владыка отвечал: “Дорогой читайте Иисусову молитву, а дома – поклон через всю кровать”. На домашних литургиях владыки чувствовалось, что Сам Господь стоял посреди нас, только что телесными глазами Его не видели».
14
Домовая церковь при архиерейском доме или епархиальном здании.
15
Монахиня Серафима (Ежкова; 1937–2017), впоследствии настоятельница Свято-Лазаревского монастыря Пермской епархии.
Архиепископ Иоасаф был истовым, но прикровенным молитвенником. В беседах, на трапезе и в минуты отдыха за внешней простотой и добродушием немногие угадывали ежеминутное молитвенно-сосредоточенное расположение его души. Оттого и за богослужениями люди отмечали столь ощутимую благодать. В назидание своим духовным чадам он говорил:
– Вот я с вами беседую, а ум мой обращен к Богу, непрестанно идет молитва, как на счетчике вращается диск, когда горит свет.
В 1968 году к владыке Иоасафу в Пермь приезжал иеромонах Наум, но мы с Ниной Комаровой тогда не были достаточно воцерковленными людьми и об этом событии не знали, да и с Батюшкой еще не были знакомы.
Накануне приезда в Пермь отец Наум побывал на Кавказе, где встретился с делателем Иисусовой молитвы отцом Стефаном (Игнатенко), монахом с большим опытом пустынножительства. Во все времена этот подвиг считался одним из самых трудных, но, несмотря на это, в те годы на Кавказе тайно подвизались сотни монашествующих.
Владыка Иоасаф во время богослужения. Пермь. Кафедральный собор
Батюшка приехал к владыке за благословением на подвиг отшельничества. Это было тяжелое для Церкви время правления Хрущёва, и сорокалетний иеромонах искал возможности безраздельно молиться за Церковь, Отечество и народ Божий.
Но владыка лишь коротко спросил:
– А к кому они все пойдут? – подразумевая тысячи духовных сирот, которые останутся без пастыря.
Неся не менее трудное послушание духовничества, Батюшка сумел утвердиться и в молитвенном подвиге, он стал величайшим предстателем перед Богом за весь мир, Отечество и каждого из тех, кто обращался к нему со своими просьбами, скорбями и сомнениями.
Секретарем-машинисткой у владыки работала молодая девушка Вероника – Виктория Михайловна Докучаева. О ней упоминает в своих воспоминаниях [16] игумения Анатолия (Баршай). И Вероника, и ее подруга Александра Ежкова уже тогда были духовными чадами отца Наума.
16
Анатолия (Баршай), игум. Он от нас не ушел. М.: Сибирская Благозвонница, 2018.