Помни имя свое
Шрифт:
Они ехали по дороге с твердым покрытием, видимо по бывшему скоростному шоссе. Поворачивали — и снова ехали. Потом — они остановились, его взяли под руки, и повели куда-то. Ступеньки… еще ступеньки. Они все время вели вниз, генерал считал их. Их было много. Метро! Они спускаются в метро!
Шахр-е-рей или Багершахр, может быть — одна из предыдущих станций. Они устроили штаб на станции метро! Интересно только — они знают про противопещерные бомбы у американцев? К тому же — тут станции мелкого заложения, не так, к примеру, как у русских или северных корейцев. Сам генерал — попытался бы организовать несколько кочующих штабов на автомобилях высокой проходимости или штаб в какой-нибудь больнице. Американцы не имеют право наносить удары по таким целям и в этом — их слабость…
Потом — с него сдернули колпак. Они и в самом деле были на станции метро, глубоко под землей. Нормального освещения не было, а вместо него были светильники, подвешенные к единому кабелю, протянутому непонятно откуда. Грязь, тени, вооруженные и безоружные люди. На обоих путях были поезда, белые с красными и синими полосами. Станция была довольно примитивной архитектуры, без изысков. Красные и желтые пластиковые сидения… часть из них выдрана, но часть — осталась. Желтые — для женщин, красные — для мужчин.
Полный бред.
И прямо посреди всего этого…
В Иране — особым спросом пользовались портреты имама Али, убитого злодеями на равнинах близ Кербелы, ныне принадлежащей Ираку. Это было что-то вроде икон у русских… в исламе вообще запрещены изображения человека — но тут они были. Имам Али был святой… в день его смерти люди выходили на улицу и истязали себя, резали, хлестали металлическими прутьями… лилась кровь. Здесь же — рядом со святым стоял скромно одетый, чем — то похожий на Али человек с короткой черной бородой и добрыми глазами.
Это был последний президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад. Возможно, через лет двести кровавыми игрищами и парадами будут отмечать день смерти и этого шиитского святого…
Они замедлили ход перед висящим портретом, напоминающим всем иранцам то, что они должны помнить. Вот люди, которые отдали за вас жизнь! Вот люди, чьи раны все еще кровоточат, чья кровь вопиет об отмщении. Для иранцев — все это произошло как будто в один день, здесь месть живым за сотни лет назад умерших — в порядке вещей. Поэтому — зря американцы связались с этой страной, ох, зря связались…
Они сели в новенький, обтекаемый вагон метропоезда — и он тронулся…
— У вас все еще ходит метро? — негромко спросил генерал Шариф.
— Ходит. Американским собакам не остановить его! — ответил страж и выругался…
Поезд шел медленнее, чем обычно ходит метро — но все же шел. В одном месте — генерал заметил, как мелькнул свет — пролом от бомбы, движение восстановили, но бомба сюда уже попала. Они точно проехали Имама Хомейни — центральную станцию, на которой сходились все ветки Тегеранского метро. Они уже точно были на севере, то есть там, откуда они и прибыли. Сначала — генерал не понимал, почему это, потом понял: обманывают американские дроны. Тегеран, наверное — единственный крупный город, наблюдение за которым осуществляется круглые сутки.
Они вышли на какой-то станции на севере — генерал не знал, какой именно, если раньше все названия станций дублировались на английском, то сейчас кто-то не пожалел ни времени ни сил ни краски, чтобы все это замазать. В одном из служебных помещений станции — они переоделись, стражи спрятали все оружие в одну большую сумку. Если кто-то и следил за ними с дрона — то теперь отследить четверых мужчин, выходящих из одной из станций было бы за гранью, за пределами…
— Идете за Самедом — пояснил один из стражей — мы идем за вами. Не пытайтесь бежать.
— А если обстрел?
Страж усмехнулся.
— Здесь не бывает обстрелов. Здесь живет слишком много жидов…
Люди — текли со станции и на станцию сплошным потоком. Эскалатор не работал, его ступеньки использовались как обычные лестницы. Генерал вспомнил Афганистан, Кабул восемьдесят шестого — точно такая же смесь военных и гражданских, страха и ярости, любви и надежды, боли и отчаяния. Это было разлито в воздухе, это нельзя было передать — можно было только почувствовать…
Они вышли на улицу. Самед шел, ни на что не отвлекаясь, взрезая толпу как ледокол. Видимо, это был какой-то деловой район, сейчас никто здесь не работал, и люди просто ходили по улицам. Потом — он свернул какому-то зданию, большому, старому, архитектуры семидесятых. В Москве в таком же здании находилось представительство афганской авиакомпании Ариана.
Признаки того, что это не просто здание — стали проявляться только на пятом этаже. Вооруженные люди, в гражданском — но вооруженные, бородатые, с морщинистыми, обветренными лицами — к гадалке не ходи, стражи. Протянутые прямо по полу толстые силовые кабели, звук работающего дизель-генератора…
Они пришли в угловую комнату. Один из стражей остался с ним, другие — покинули помещение.
От нечего делать — генерал подошел к окну и увидел…
Они были в одном из зданий рядом со скоростным шоссе Хеммат, отсюда раньше был отлично виден международный торговый центр, частью которого была высотная телебашня Миллад. Сейчас — все это рухнуло, башню подрубила под корень американская ракета или бомба, и она упала, причем упала не в сторону парка — а как раз в сторону шоссе Хеммат. Это выглядело как шрам от удара саблей, как рубец на теле древнего города. Завалы не разобрали и непонятно, будет ли кто-то это делать…
Американцы расплатились за Всемирный торговый центр. Bien [44] Вот только они забыли, что дикий Восток — это не дикий Запад. Здесь месть может длиться столетиями…
— Саламат бауш [45] …
— Аль хамидулла Ллаху — ответил генерал на том же языке — благодарение Аллаху…
Человека, который вошел в комнату — он знал. Невысокого роста, худощавый, загорелый и морщинистый. Его коллега, занимает серьезный пост в Этелат-е-Сепат, разведке Корпуса Стражей исламской революции. На одной из его рук не было двух пальцев, указательного и среднего, это было заметно при рукопожатии. Сартип довом Амлаши, звание на одну ступень младше — соответствует пакистанскому «бригадир», бригадный генерал, которое и сам Шариф носил довольно длительное время. В колоде карт [46] , которую уже отпечатали для Ирана — валет червей, это очень высокое место…
44
Хорошо (исп.).
45
Доброго здоровья (фарси).
46
Фото особо разыскиваемых лиц, отпечатано в виде колоды карт. Впервые такое было в Ираке.