Помоги другим умереть
Шрифт:
Он в сомнении заглянул в огромную коричневую домовину, сверкающую от всяческой бижутерии, как перстень торговца мандаринами, и вдруг повелительно спросил:
– Эй, милейший! У вас имеется аршин? Или, на худой конец, сантиметр портновский?
Женя растерянно хлопнула глазами.
«Ты совсем спятил? Ну откуда у меня аршин?!» – едва не воскликнула она, как вдруг до нее дошло, что Олег обращается вовсе не к ней. В самом деле – уж она-то, во всяком случае, не «милейший».
Женя оглянулась и невольно ахнула. Довольно тихо, во всяком случае, неожиданно вошедший человек ее не услышал. Да он сейчас, наверное, и выстрелов не услышал бы, потому что все его внимание было приковано к Олегу.
А у Жени мелькнула мысль, что за основу дизайна этой погребальной конторы были, пожалуй, взяты два цвета не как обозначение света (жизни) и тьмы (смерти) и даже не как намек на траурные цвета европейцев и некоторых восточных народов, просто интерьер явился отражением внешности хозяина. Ей еще никогда не приходилось видеть столь мертвенно-белого лица, чудилось, лишенного всех красок жизни. Это недвижимое пятно белело в обрамлении тускло-черных, гладко зачесанных назад волос, черной бороды и черного костюма. Траур был полным – отсутствовала даже белая рубашка. Двумя бесцветными нашлепками казались прижатые к груди руки. У незнакомца были черные глаза, которые могли бы показаться просто дырами, просверленными в голове, если бы не выражение возмущения и ненависти, которое мерцало в них, напоминая, что в выставочном зале возник не призрак, восставший из могилы непосредственно после захоронения, а относительно живой человек.
Вот именно – относительно, судя по тому, какими вялыми были его движения и какое слабое шипение вырывалось из горла:
– Что вы здесь делаете?
– Как – что? – изумился Олег, на которого зловещий незнакомец, судя по всему, не произвел никакого впечатления. – Гробик выбираем. Однако аршина у вас, как я вижу, нет. Но что же делать? Нельзя же такую вещь покупать без примерки. Это ведь на всю жизнь… в смысле на всю смерть… словом, ясно. Делать нечего, придется уподобиться вышеописанному помещику: когда у него бывали гости, он приводил их в сарай с гробами, в которых лежало сухое сено, и, чтобы показать, как ему будет после смерти ловко и покойно в них, укладывался то в один гроб, то в другой.
С этими словами Олег проворно, будто месяц предварительно репетировал, вскочил в приглянувшийся ему гроб и затих.
Черно-белый человек сорвался с места и ринулся вперед с выражением такой ярости на лице, что Женя всерьез испугалась за своего нового знакомого. Однако Олег уже выметнулся из гроба, как чертик из табакерки, и стал по другую сторону постамента, будто в окопе с высоким бруствером. Налетев на гроб, черно-белый человек замер, вцепившись в этот зловещий предмет и продолжая потрясенно выдыхать:
– Что вы? Да как вы?
– Не переживайте, бога ради, – дружески посоветовал Олег. – Вы что, думаете, я хулиган какой-нибудь, для которого нет ничего святого? Ошибаетесь. Просто решил позаботиться загодя. Нынче баксы есть, а завтра, не дай бог, ударит какой-нибудь очередной кризис, банк сгорит и… – Он выразительно присвистнул. – А ведь когда привыкаешь к определенному уровню комфорта в жизни, с ним уже трудно расстаться и после нее. Вот и надумал прицениться. Четыре тысячи у. е. – это, конечно, круто, но уж больно вещь хороша! – Он помуслил пальцами край гроба, словно полу пиджака в магазине готового платья.
«Четыре тысячи долларов?! – Впечатление, произведенное на Женю этими словами, заглушило даже испуг. – Да… вот это и есть загнивающий капитализм!»
– Нет, к такому ответственному делу, как смерть, надо подготовиться загодя, – продолжал Олег, глядя столь простосердечно, что даже возмущенный похоронщик не находил в себе сил прервать эту задушевную речь. – Как говорил классик, беда не в том, что человек смертен, – беда в том, что он внезапно смертен! Скажем, сегодня молодой юноша накушался до полного одурения какого-нибудь «Солнцедара» (или что там вообще пили, в боевом восемьдесят пятом?) и полез махать кулачищами с явным намерением проломить кому-нибудь башку, а через два дня его самого находят в заброшенном доме с проломленной головой. Или дорожник ремонтирует себе какой-нибудь отрезок пути, думая лишь о том, как вечером пойдет с женой в драмтеатр, а тут ба-бах! – потерявший управление «москвичок» бьет его в спину с такой силой, что он влипает головой в асфальтовый каток и планы его становятся навеки неисполнимы. А то, к примеру, некий бизнесмен катит на своем «мерсе», останавливается на светофоре, но…
– Пошел вон! – вдруг выкрикнул гробовщик. – Вон отсюда! – Он сунул руку в карман. – Кто тебя послал? Ты откуда взялся, гад?!
– Кирилл Петрович, вы здесь? – послышался безмятежный женский голос, и немолодая женщина в строгом темном костюме заглянула в зал. – Извините, я выскочила на минутку, тут в «Дары природы» привезли дешевых кур, вам не надо? Ой, у нас клиенты…
– Пока нет, – улыбнулся Олег. – Пока заказчики, и то потенциальные. Мы, пожалуй, забежим позднее, уже с деньгами. Извиняйте, если что не так!
И, проворно лавируя между гробами, он вылетел из зала, прихватив за руку Женю.
– Вы что?! – начала было она возмущенно, едва очутившись на улице, но Олег, бросив на ходу:
– Все потом! – втолкнул ее в «Тойоту» и с места рванул так, что под колесами засвистело.
Женя стиснула кулаки, чтобы унять дрожь. Олег покосился на нее и выключил кондиционер. – Я тоже… замерз, – сообщил он, и Женя впервые обратила внимание, что ее бравый спутник несколько побледнел. Можно себе представить, как выглядела она сама. Но лучше не надо.
– Не пора ли объясниться? – спросила она, напряженно глядя вперед, но уже не замечая расстилавшихся перед ними тенистых, уютных улиц.
– Пора, – согласился Олег, вытаскивая из кармана смятую рекламную листовку. – Вот, взгляните.
«Ритуальные услуги», – прочла Женя. Так, это уже известно. Часы работы – с семи утра до полуночи, надо же, какое трудолюбие! Богатый ассортимент гробов – что верно, то верно, богатый. Перечень видов услуг… жуткий, конечно, перечень, включающий такие штучки, как хранение, гримирование и бальзамирование.
Женя двумя пальцами вернула Олегу листок, испытывая тот вполне объяснимый страх, который посещает всякого человека при мысли о неизбежности применения тех или иных услуг к нему самому, однако Стрельников покачал головой:
– Не все прочли. Переверните.
Женя послушалась с такой опаской, будто на обороте ее ожидало… ну, не знаю что! Воплощение кошмара, что ли!
И не очень-то ошиблась, хотя слова выглядели на первый взгляд вполне обыденными:
«Используйте смерть, ибо это великая возможность.«Бардо Тодол».