Поморьска говоря

Мосеев Иван Иванович

В основном хранителями поморских традиций и языка были пожилые женщины (согласно статистике, только один из десяти жителей поморской деревни вернулся с фронтов второй мировой войны, поэтому мужская линия поморской традиции была почти прервана. Да и в целом XX век был катастрофичным для поморской культуры). Но даже то, что помнили пожилые поморы, казалось, никому не было нужно. По молодости лет я думал, что никто, кроме меня, не понимает и не ощущает этой потери… Но, слава Богу, я ошибался. У меня нашлись единомышленники — простые люди, мои земляки, которые по зову души собирали и собирают нашу общую историческую память, составляют собственные словари и архивы. Они увлечены своим делом, даже несмотря на то, что, по мнению некоторых ученых, собранное ими либо не имеет научной ценности, либо не вписывается в официальную концепцию о языке и культуре. И потому безжалостно выбрасывается на свалку истории, как ненужный хлам, состоящий из пережитков прошлого. Впрочем, такое отношение к поморской народной памяти, граничащее с полным непониманием истинной культуры поморов, отмечал еще в прошлом веке поморский писатель Борис Шергин. В частности, он дал очень нелестную оценку знаменитой этнографической экспедиции губернатора А. П. Энгельгардта по Архангельской губернии. Поморы, сопровождавшие Энгельгардта в этнографической экспедиции, пытались показать и рассказать ему как можно больше из своей традиционной культуры. Однако, ровным счетом ничего из этих сведений не попало в его отчет. Приезжий губернатор не увидел в поморах самобытного народа — для него это были просто не совсем обычные мужики, которые почему-то назывались поморами. Любопытно, что восторженные отзывы губернатора-этнографа о поморах не вызвали у самих поморов ничего, кроме досады — не этого ждали и ждут поморы от российских властей. Но винить чужих людей втом, что они не понимают и не ценят нашу поморскую традицию было бы неправильно. В конце концов, каждый коренной народ сам обязан беречь свою культуру. Поэтому со своими единомышленниками в 1987 году мы создали организацию — Национальный культурный центр «Поморское Возрождение», которая объединила земляков-поморов, увлеченных свой родной культурой. Составлением своего словаря занялись сами поморы. Пускай этот словарь отражает другой, отличный от официального, взгляд на языковую культуру Поморья. Но это взгляд самих поморов… Чем же нас не устраивают изданные ранее

словари? Наверное, тем, что академические диалектические словари написаны почти исключительно с теоретическими, научными целями. Не секрет, что практических задач по сохранению и развитию живой речи поморов авторы научных изданий, как правило, перед собой не ставили. Можно сказать, что академические издания написаны учеными и для ученых, поэтому они плохо отвечают потребностям коренного населения Поморья, стремящегося сохранить, развить и передать живые языковые традиции своих предков будущим поколениям. Поморам сегодня нужна иная концептуальная основа для сохранения и развития своей говОри. При составлении нашего словаря мы не использовали слова из других изданий, и старались самостоятельно разобраться в том материале, который собираем. Мы намеренно включили в него только те слова и выражения, которые с детства знаем сами, слышали от своих родственников и земляков. Наш словарь не случайно назван кратким. Собранный в нем материал — это лишь фундамент, малая крупица того огромного наследия, которое досталось нам из языка наших предков. Есть еще тысячи других слов, и еще больше значений слов которые в него не попали. Настоящая работа по возрождению помОрьской говОри еще только начинается, и наша цель вовлечь — в нее как можно больше людей. В отличие от академических изданий, краткий словарь доступен каждому, его можно носить в кармане и самому вписывать в него новые слова. Для этого мы предусмотрели в нем чистые страницы «Для заметок».

Ценно только подлинное

Поморов иногда называют «солью земли российской». Однако согласитесь, что пока соль растворена в воде, ее можно только ощутить на вкус, но нельзя увидеть. Так же и поморский народ — не всеми понят и не всякий его замечает в крутом российском рассоле народов. Но его присутствие ощутимо в российской культуре, и без поморов эта культура существовать не может. Надо отметить, что поморская культура не знает таких неотъемлемых для великорусской культуры атрибутов, как балалайки, матрешки, лапти (кстати, русский лапоть поморы использовали исключительно как обувь для работы в хлеву и называли словом «вЕрсень», а первые балалайки начали массово завозить в сельские клубы Северного края только в 30-х годах XX века). Но современные деятели культуры об этих исторических тонкостях, похоже, не знают и нередко демонстрируют на сцене русские лапти как… праздничную обувь северян! Хотя доподлинно известно, что поморская обувь — это упАки, Уледи, вЫступки, бахИлы мОршни, стрУсни, ярЫ… Но только не лапти! Не носили в Архангельской губернии лапти, и, как писал в прошлом веке этнограф А.А. Жилинский, «обувь населения исключительно кожаная» (А.А Жилинский, «Крайний Север европейской России. Архангельская губерниия», изд. Типолитография СЗОПС, 1919 год, стр. 117). Мало кто вспоминает сегодня, что у поморов есть собственная этническая одежда, которая делится на летнюю и зимнюю. Это и летние холщовые рубахи-«кАбаты», и безрукавки-«бузурУнки», и летние суконные шапки-«типАхи», и праздничные поморские атласные рубахи с шейными платками-«окУтками» (шейных платков, в отличие от поморов, россияне никогда не носили), и подпоясаные ткаными «опоЯсками с киссЯма» рубахи-«пЕстряди» — увы, почти ничего этого мы не видим сегодня на этнографических сценах Архангельска. Вообще, исторический, подлинный мужской костюм поморов куда-то исчез, заменившись на «русскую косоворотку фабричного паренька-балалаечника в лаптях и в картузе с цветочком». И мало кто сегодня знает, что главной отличительной особенностью зимнего мужского костюма коренных поморов вплоть до XX века были меховые круглые шапки-шлемы с длинными до пояса ушами — «цебАки долгоУхи» (кстати, такую длинноухую шапку можно сегодня увидеть в центре Архангельска, если взглянуть на скульптурную композицию «Помор с оленем», украшающую «Обелиск Севера»). А ведь было еще несколько видов поморских шапок, не встречавшихся в России, И вовсе не русские армяки или тулупы носили поморы зимой, а исключительно «совикИ», и поморские «мАлицьны рубАхи», и меховые рукавицы «вАциги» и «кОйбенки»… Впрочем, если показать эти одежды наших прадедов современным архангельским северянам, то они, пожалуй, решат, что все это позаимствовано у какого-то иного северного народа. И глубоко ошибутся. Слово «совИк» — исконно поморское, означающее одежду с капюшоном, напоминающую по форме птицу — сову (кстати, совики поморы почти всегда шили сами, а у оленеводов (самоЕдов, лопарЕй, зырЯн и Ижемцев) приобретали только оленьи шкуры. Но ни саамы, ни коми, ни ненцы не занимались морскими промыслами (у ненцев в языке нет даже слова «море») и лишь в конце XIX века поморы стали нанимать и учить ненцев морским промыслам). Кстати, свои промысловые совики поморы шили исключительно из шкур морских животных, которые не намокали при попадании на них воды. Слова «совик» нет ни в одном языке соседних с поморами северных народов, потому что в западной Арктике поморы были единственным коренным морским народом. Нет в соседних с поморами языках и таких исконно поморских слов, как «чум» (кстати, ненцы называют свои чумы словом — «мя»). От поморов в русский язык попали слова «сёмга, тундра, треска, торосы, морж, тюлень», и длинный ряд других слов, доставшихся поморам в наследство от их «чудских» предков. Но увы, не звучат сегодня эти слова в выступлениях этнографических коллективов, не видим мы бережного отношения к поморской культурной и языковой традициям. Все это называется сегодня «русской северной культурой». Хотя понятие «Русский Север» было создано искусственно и вошло в обиход лишь во второй половине XX века, оно практически уничтожило историческое название нашего обширного края — Поморье. Языковая культура коренного населения Поморья сегодня оказалась в тупиковой ситуации. Ведь даже заученная старинная «северная» песня будет звучать неправильно (с чужим акцентом), если поющий не знает особенностей помОрьской говОри. Никогда московская народная певица не споет поморскую песню так, как ее пели поморьски жОнки. Но и обвинять кого-либо в утрате самобытности не имеет смысла — ведь современным исполнителям сегодня уже почти не у кого научиться правильной говОре. А учебных пособий, которые помогли бы им разобраться в тонкостях поморской речи, попросту нет. Вот почему поморам нужно издание, которое позволит даже неспециалистам понять особенности и правила говОри, осознать законы ее развития. Однако до сих пор в Архангельской области не предпринималось серьезных попыток издать учебник родной говОри. Отсутствие такого учебного пособия в условиях доминирующей великорусской культуры уже привело к тому, что архангельские этнографические коллективы, пытающиеся воспроизвести на сцене поморскую речь, увы, даже приблизительно не воспроизводят ее. Их сценические тексты состоят из обрывков заученных фраз и отрывочной поморской лексики. Спасает эти «этнические» коллективы от полного сценического провала только то, что мало осталось коренных жителей, которые помнят, как звучит настоящая говОря. В результате вместо поморской аутентичности звучания по нашей земле распространяется некий новый «северный русский» эталон стилизованной речи, который на самом деле является грубой подделкой под подлинную разговорную речь нашего народа. Но ведь ценно только то, что подлинно. Кроме того, любая подделка — это всегда вредное явление, разрушающее доверие к подлинной культуре. Сегодня многие «работники культуры русского Севера» неосознанно распространяют и тиражируют псевдопоморскую речь, адаптированную к общероссийскому просторечию. Однако, нельзя же ограничиваться только несколькими заученными словами и выражениями, чтобы демонстрировать говОрю! Например, почти все видели замечательные мультфильмы по сказкам архангельских сказочников Степана Писахова и Бориса Шергина, озвученные советским актером Евгением Леоновым. Но, несмотря на огромный талант актера, несмотря на использованную в мультфильмах стилизованную под поморов лексику, нельзя не заметить, что речь сказочных героев абсолютно не похожа на настоящую говОрю. А где же нам, коренным жителям Архангельской области, можно услышать свою подлинную, живую поморскую речь? Очевидно, что говОря — это отнюдь не только «диалектные слова и выражения», но значительно более сложная, чем диалект, над-диалектная система языка, которая требует дальнейшего изучения. И относиться к помОрьской говОре надо также уважительно и бережно, как к любому другому языку.

Восстанавливаем родную речь

В процессе работы над словарем мы выявляем правила и характерные особенности формирования поморского языка. Часть из этих правил включена в наше издание, поэтому им уже можно пользоваться не только как словарем, но и, в определенной степе ни, как учебным пособием. Работа эта далеко еще не закончена, и мы приглашаем к участию в ней всех, кто заинтересован в сохранении и развитии живой помОрьской говОри. Стоит заметить, что наше издание не является словарем одно го или нескольких диалектов, характерных для отдельного современного административно территориального образования на российском севере. Ареальной основой «Краткого поморского словаря» является обширная территория, на которой употребляется, или до недавнего времени употреблялся, термин говОря. Ареал распространения этого термина практически совпадает с огромной территорией исторического Поморья, которое в XVI–XVIII вв официально включало в себя Вятку, Тотьму, Великий Устюг, Кевролу (Пинега), Чаронду, Колмогоры, Мезень, Двинскую землю, Печору, все берега Белого моря и Соловецкий архипелаг. Любопытно, что Русским Севером эти земли стали именоваться сравнительно не давно (официально лишь в конце XIX века). И совершенно неправы те, кто считает Поморьем лишь побережье Белого моря. Поэтому мы с полным основанием называем нашу говОрю по морским языком, возникшим как над диалектное начало на территории исторического Поморья.

Словарь наша лоция

Краткий словарь поморского языка можно сравнить с традиционной поморской «Книгой мореходной» общим руководством для мореходов. Сначала наши предки передавали знания о землях и мореплавании в Арктике только устно от отца к сыну. Но многие уникальные знания при этом терялись, забывались. И тогда поморы стали записывать и объединять свои знания об окружающем их мире в рукописных лоциях. Поморские мореходные книги не были научными работами, их писали и составляли отнюдь не представители науки. Однако, благодаря этим лоциям, опыт предков удалось сохранить, и впоследствии собранные в них знания очень пригодились ученым исследователям Арктики, Сибири и даже Дальнего Востока, который тоже открывали поморы. А многие исконно поморские термины вошли в язык российской науки и литературного русского языка. Правила поморского языка помОрьской говори до недавнего времени также передавались в нашем народе естественным образом, исключительно благодаря той языковой культурной среде, в которой они жили. Никто специально не учил наших предков в школах тому, как правильно произносить слова, где ставить ударения, добавлять окончания, как использовать приставки, суффиксы, применять обороты речи, менять тональности в предложениях… Просто все знали, как звучит настоящая говОря, потому что она звучала повсюду в Поморье. Казалось, что поморская говоря будет звучать всегда, пока есть поморы. Но наше поколение подверглось самой большой ассимиляции в русской языковой культуре, оно выросло в иной языковой среде, чем наши предки.

С детства в государственных школах нас учили говорить, писать и мыслить исключительно на русском языке. Об изучении в школах родной говОри не было и речи. Нас учили, что русский язык это, якобы, и есть наш родной язык, а язык наших бабушек и дедушек «пережиток прошлого», от которого надо избавляться. Никто не объяснял нам, что литературный русский язык это искусственный государственный язык, а наша помОрьска говОря это по настоящему родной живой язык, сокровище, которое надо беречь. В итоге, мы уже не можем так же свободно, как наши предки, общаться друг с другом на помОрьской говОре, мы не знаем и не помним многих слов, которые вытеснены из нашей речи. Чтобы вспомнить, как звучит говОря, мы уже не можем ориентироваться на окружающую языковую среду, где сегодня повсюду доминирует русская речь. Любой человек, живущий в иной этнической среде, постепенно теряет свой язык, приобретает иностранный акцент и начинает употреблять иностранные слова вместо родных слов. Чтобы не забыть окончательно язык наших предков, чтобы наши дети и внуки знали, как звучит этот язык, мы сами должны учить правила помОрьской говОри, и ее основные отличия от конкурирующего с ней русского языка. Образно говоря, нам пора составить языковую лоцию для нашего народа, собрать воедино разрозненные знания о нашем языке. Правила нашего языка уже не могут передаваться нам традиционным путем, из естественной окружающей нас поморской культурной среды, потому что эта среда боль шей частью разрушена. Поэтому мы сами должны теперь прилагать большие усилия, чтобы не забыть, как правильно говорить по поморски.

О мироощущении поморов

Явление поморской культуры понимается российскими исследователями очень однобоко, сведения о поморах разрозненны и скупы, а история их происхождения изучена крайне слабо. Представление о поморской этнической общности в русской среде основано на ложных стереотипах. Таково мнение самих коренных поморов. Увы, в XX веке эти стереотипы получили распространение и среди поморов, разрушая поморское этническое сознание, собственное традиционное мироощущение поморского народа. Ассимиляция породила массу безликих, утративших свои культурные корни «северян», уже не отождествляющих себя с поморским народом. Поморское этническое сознание традиционно подразумевает отдельный этнический статус независимого поморского народа, который живет по своим «дедовским» законам и придерживается собственных этических норм и правил поведения. Ассимиляция в великорусской этнической культуре означает для поморов собственную этническую деградацию. Сопротивление ассимиляции традиционно проявляется во всей поморской истории и культуре (сохранение запрещавшихся в России древних былин, строительство запрещенных в России шатровых храмов и часовен, сохранение запрещенного в России «древлего православия» и отказ от священников, отличный от российского Двинской Судебник, строительство запрещенных российским правительством традиционных поморских морских судов и т. д.) В том числе это сопротивление поморской общности общерусской обезличивающей ассимиляции традиционно проявляется и в поморском поведении (поморском характере) и в языке. Так, например, поморы считают оскорбительным русское обозначение женщины «баба», и никогда не употребляют это слово, считая его унизительным. Сами поморские женщины всегда называли друг друга исключительно «жОнками». Совсем еще недавно в поморских деревнях можно было услышать, как какой нибудь заезжий, обратившись к поморкам со словами: «Эй, бабы, где у вас сельсовет?», тут же получал презрительный ответ: «Мы не бабы, говорили поморки. Мы жОнки, а бабами то сваи бьют».

Древние корни ГовОри

О древности «говОри» красноречиво свидетельствуют слова, которые доказывают, что корни поморского языка лежат не в мифическом «древнерусском языке», а в более древних восточнославянских диалектах, которые и следует считать источниками возникновения помОрьской говОри. В традиционной помОрьской говОре не употребляется целый ряд слов, которые составляют основу русского языка. Например, вместо слова «работать» поморы говорят исключительно «рОбить», у них отсутствует слово «почему» только «поштО» (слово «потому» тоже отсутствует). В поморьской говОре слово «нет» употребимо только в форме отказа (Нет, не пойду). Но нет русского значения слова «нет» в смысле «отсутствует» только «немА» (У мя дрОвець немА)… Любопытно, что все эти древние слова мы можем найти в южных, украинских диалектах, которые сегодня отделены от поморьской говОри обширной территорией распространения литературного русского языка, русского просторечия и жаргонов. И это красноречиво свидетельствует о том, что говоря возникла очень давно и ее не надо путать с «северным диалектом русского языка», который по большому счету возник лишь в XX столетии и сегодня вытесняет собой истинную говОрю. Кроме того, в помОрьской говОре существует большое количество значений слов, которые в русском языке неизвестны и непонятны. Так, значение слов «жить», «живой» в поморьской говоре шире, чем в русском языке (в этих же значениях слова встречаются и в южных, украинских и белорусских диалектах):

СпИте, крешшОны?

Не спим, ЖИВЁМ! (т. е. «бодрствуем»),

ЖивОй стУльцикот дайко новОй (здесь «живой» подвижный, неустойчивый).

ЗдЕсека водА навекУ не ЖИВЁТ о большУ вОду сУхо («не живёт» значит «не бывает»).

У поморов снег всегда «пАдат», «дожжь лЕтит» или «льёт», но никогда не «идет», как в русском языке. Про ветер поморы скажут что он не «подул», а «пАл». Любопытно, что, несмотря на ассимиляцию, развитие традиционной говОри не остановилось и сегодня поморы говорят, что машина не едет, а «бежИт», не задавила кого то, а «растоптАла» в больницу больного не положили, а «повалИли»… Живут и сегодня в Поморье такие слова, как «сЕйгод», «поштО» «порАто» и масса других слов. Так что язык поморский вовсе не исчезает исчезают только его носители, люди, осознающие себя поморами, которых становится все меньше. Поэтому очень важно успеть не просто записать эти слова и выражения, а осмыслить их, и сохранить живой язык поморов, как часть мировой языковой культуры.

И. И. МОСЕЕВ

ВВЕДЕНИЕ

Краткий словарь поморского языка

ПомОрьска говОря

ГОВОРЯ ПОМОРЬСКА

«Страссь как надоело на чужой стороны. К Вологды то стали подъежжать, я глаз из окошка не вымаю, Наши, северны домато. Людито наши, говорято наша.»

(Ф.А. Абрамов. «Дом»)

ГовОря это язык народа поморов, в котором нашли свое отражение практически все диалекты исторического Поморья. Нынешние коренные жители поморского края являются последним поколением, которое ещё слышало живую говОрю и способно хотя бы частично понимать её слова и выражения. С уходом из жизни наших родителей, дедушек и бабушек, поморское слово может навсегда исчезнуть из памяти потомков, превратившись в «язык мертвых». В истории международного сообщества есть примеры, когда народы, потерявшие культуру и язык своих предков, под угрозой полного истребления и исчезновения возрождали утраченное, и возрождались сами. Мы тоже обязаны сохранить языковое наследие наших предков, потому что наш поморский народ это часть человечества, а его языкдостояние мировой культуры. Не знать языка собственных предков позори беда для мыслящего, уважающего себя человека. На своей земле надо говорить на своем языке. Как говорил российский философ Георгий Плеханов: «архангельский мужик стал разумен и велик не только «по своей и Божьей воле». Ему чрезвычайно помогло то обстоятельство, что он был именно архангельским мужиком поморцем, не носившим крепостного ошейника» (Плеханов Г. В. Соч., т. 21, М.Л., 1925, с. 141). ПомОрьска говОря является основным носителем исторического этнического сознания поморов, в ней находят свое отражение глубокие культурные традиции и непростая история коренного населения Поморья. Знаменитый исследователь российского севера Сергей Максимов писал: «Прислушиваясь к говору, трудно отличить поселенцев одной местности от другой, тем более, что говор имеет по всему северному краю поразительное сродство и сходство.» (С. В. Максимов, СЗКИ, 1984 «Год на Севере», с. 545) Исторически говОря была языком наддиапектного, межнационального общения народов чудского Заволочья и Поморья. Говоря относится к группе архаичных восточнославянских надплеменных языков и история ее возникновения до сих пор не изучена. Известно, что в ХХII вв. выходцы из Новгородской земли (словене и корела) колонизировали преимущественно юго западное побережье Белого моря (Поморский, Кандалакшский и южную часть Корельского берегов). А в низовьях Северной Двины, на Летнем Терском и в южной части Зимнего берега Белого моря оседало Верхневолжское угрофиннское и славянское население. Кроме того, тот и другой этнический потоки содержали в себе весьма значительный контингент финноугорских народов Приильменского края и ВолгоОкского междуречья. О причинах распространения славянской культуры среди чудского неславянского населения Заволочья написано немало, и во многом славянский язык распространялся вместе с христианством православием. По мнению В.И.Даля, говор Архангелогородской губернии имеет родство с другими говорами севера России (исторического Поморья) и содержит свидетельства глубокой древности: «В губернии этой довольно много малорусских слов, между прочим всегда говорят «рОбить» вместо «работать», «орАть» вместо «пахать», а это слово (пахАть) значит «подметать», «мести». (Даль В.И. «Толковый словарь живаго великорусскаго языка», Изд. Книгопродавцатипографа М.О. Вольфа, 1880, стр. LXVIII).

Но поразительное наддиалектное сродство и сходство поморских наречий, отмеченное и Максимовым, и Далем, и другими исследователями, действительно неоспоримый факт. Объясняется такое сходство длительной исторической, географической и политической обособленностью Поморья, а также многовековой ежегодной сезонной миграцией населения по территории края, связанной с отхожими промыслами. Кроме того, можно уверенно говорить о том, что говОря во многом формировалась на морских промыслах, в которых ежегодно принимало участие почти все мужское население большинства районов исторического Поморья (Вятки, Тотьмы, Чаронды, Каргополя, Великого Устюга, Пинеги, Мезени, Онеги, Архангельска и других). Наряду с промыслами, в формировании языковой общности большую роль сыграли речные и сухопутные торговые пути поморов. В результате происходило постоянное смешивание поморских диалектов и консолидация их в единое над диалектное целое говОрю.

ПОМОРЬСКА ГОВОРЯ И РУССКИЙ ЯЗЫК

Российские ученые использовали поморскую говорю для составления правил официального российского (великорусского, русского) языка. Так, в XVIII веке великий российский ученый и помор по происхождению Михаиле Ломоносов впервые выделил три «главных диалекта, из которых составлен российский язык» «московский», «малороссийский» (украинский) и «поморский». Кстати, Ломоносов никогда не называл искусственно созданную им и другими отечественными учеными языковую систему «русским языком» только «российским», прекрасно понимая, что это не этнический, а надэтнический официальный, государственный язык. Понятие «литературный русский язык» для этой языковой системы было введено значительно позже. Таким образом, совершенно очевидно, что поморская «говОря» не является производным (диалектом) от искусственного русского (российского) языка. Это так же очевидно, как и то, что древний латинский язык не является диалектом итальянского. В своих черновых заметках «О диалектах» Михаиле Ломоносов особо выделял родной «поморский» говор, подчеркивая, что он «не сколько ближе к старому словенскому и великую часть России занял» (М.В.Ломоносов. ПСС. Изд. Академии НаукСССР, т. VII. М.Л., 1952 г, стр. 608). Не случайно мы сегодня находим поморские слова и выражения по всей Сибири и Дальнему Востоку эти земли, задолго до возникновения российского государства, столетиями осваивались поморами. Ломоносов прекрасно осознавал механизм образования литературного российского языка, стремился оживить и облагородить его родными поморскими словами. Частично ему это удалось, и многие морские термины поморов сегодня используются российской наукой. Но в целом эта идея Ломоносова не была должным образом понята и принята.