Понимания Делания
Шрифт:
В кулуарах научной самоиронии уже многие десятки лет звучит такой милый ироничных голосок сарказма, что любая теория умрет не раньше своего теоретика. Всяческий союз, и даже отдельно взятый человек никогда не сможет избавиться от лояльного предубеждения к своему текущему образу мышления (например, автор данной книги), и любой его отдельно взятой позиции даже по малозначительному вопросу. Разница лишь в длительности инерции такой закостенелости, где одним на переосмысление требуется пара часов и оппозиционный взгляд авторитетного мнения (тоже про меня), а другие будут из поколения в поколение чинить геноцид, прежде чем хотя бы допустят ложность текущего убеждения. Логическая петля в данном случае будет равняться следующему утверждению, которое хоть и звучит изрядно приемлемым (даже повсеместно употребляемым), но все же является абсурдом: «Все люди врут».
Можно даже назвать его по-молодежному «баян», но и этот «баян» еще более современная
Где-то на этих рубежах во мне родилось понимание, что нет никакого либерализма ни в чем, равно как нет «свободы» в её легковесном понимании, «свободы мнений», и вообще какой-либо беспорядочной дезорганизации внутри любой системы. Из Теории систем нам уже давно известно, что нет ничего вне этих самый систем. Если мы сейчас даже гипотетически захотим отнестись критически к любой выстраиваемой гипотезе или усомниться в самой возможности сомнения, то всё это будет возможным лишь потому, что предусмотрено системой соответствующего уровня. Моя жизнь (в любом её понимании) так же составляет систему, где нет места «свободе», там может быть лишь упорядоченная «свобода» в том смысле, что её еще должен был кто-то предусмотреть и соотнести с прочими элементами системы более высокого уровня. Это я в очередной раз говорю с приторной долей условности, ибо всё это уже заложено само в себя, т.е. все комбинации всех комбинаций. Когда я проживаю себя в связке «Проводник-Идущий», то мне нет дела до того, марионетка ли я. Пусть моя воля в значительной степени связана с другим человеком, но если абстрагироваться, то можно ли этого избежать, но главное – стоит ли? Мой Проводник или мой Идущий всего лишь образуют соподчиненную систему, где кто-то что-то делает, кому-то подчиняется, кого-то подчиняет и куда-то движется. Несколько похоже на саму Жизнь в широком смысле.
Примерно, отсюда вытекает и то, что в рамках процедуры Очистки (и последующей Вычистки), которую проходит Идущий отсутствует любой «ультрас» (это теперь будет укороченной хлесткой версией «ультрасовременного либерального плюралистического агностицизма», к тому же в этом слове есть нечто родное из моего конского фанатья в недалеком прошлом). Так вот, бразды правления простором маневра Идущего Проводник не может доверить ему же самому, т.к. вся эта лицемерная пятиколонщина имеет абсолютно коварнейший нрав. Не в том смысле, что альтернатива чему-либо грешна сама по себе, скорее то, что этого всего тоже нет, но очень узком понимании сути вещей. Понимаете? Ну, нет никакой свободы маневра или высоковибрационного эзотерического нытья в испепеляющей бесчеловечной практике (револьвере) в ходе процедуры Очистки (и последующей Вычистки). Идущий должен вскипятить себе вены для воссоздания трансмутагенного фактора «страхоболь». Быть не может никакой свободы в рамках той системы, где вертикальная субординация обуславливает жизнеспособность самой системы.
На то и направлена эта Очистка (и последующая Вычистка), что вам должно стать настолько больно, что прежний состав ДНК задымится, высвободит простор для мутации. Это как если бы водичка в кастрюле эротично стонала, и кокетливо выскакивала из нее ещё до кульминации (закипения), руководствуясь популярным принципом свободы мнений (или для более продвинутых – свободы «отклика»). Дуальность она везде, и в кастрюльке на моей плите тоже. Когда мне нужно вскипятить воду, то я не могу учитывать её несогласие и свободное мнение (даже если оно «ультарсовременное…») на этот счет, а иначе моя система «пельмеши-рот-сытый животик» даст фатальный сбой. Хочет вода кипеть или имеет альтернативное мнение, позволяющее избежать тяжести надвигающегося испытания, повара волновать не может.
Впрочем, Идущий всё-таки не водичка, и даже не пельмень, но в некоторый момент времени он явно позавидует его полуфабрикатному хладнокровию перед неминуемым купанием в подсоленном бурлящем демонизме очередного револьвера. Вот в этом смысле я и говорю, что «свободы» не существует, ибо она станет лишь иллюзорной ширмой уклонения от вожделенных усилий на важном рубеже любого конструктивного процесса. Кстати, целесообразность участия в этом процессе изнутри него уже не может волновать, и всякие демократические инструменты несогласия нужно было реализовывать еще до того. Внутри системы сами несогласия элемента уже будут предполагаться как маркер его состояния. Вот я сейчас всё излагаю стройно и сам тащусь, но ведь это только изнутри меня оно так струится, в моих глазах пляшет изяществом, но что сумели увидеть вы?
Не существует никакого «ментального понимания», и лишь прожитое образует опыт, а действительное «понимание» имеет природу действия. Чем более болезненным было действие, тем более углубленным стало понимание, а что дальше? Каждый решает сам, и кроме прочего, ему придется разрешить еще один вопрос: «Что для меня Боль?». Ведь это то, чего обывательский фундаментализм требует избегать. Традиционный набор ограничительных убеждений рождается из осколков убеждений научных, религиозных, оккультных и тд, хотя можно заменить эту плеяду условностей другой категорией – взгляды мыслителей (вроде меня). Одна совокупность таких взглядов образует условность религии, из которой потом отпочкуются конфессии, в том числе ортодоксальный радикализм (вроде ИГИЛа). Другая часть взглядов получает государственную поддержку и становится научной деятельностью. Есть еще такие институции, где религия тоже часть государства (клерикальные), и вот там полнейшая каша, где религия непременно должна согласовываться с наукой и наоборот, т.е. даже эти условности становятся условными. Впрочем, сами мои измышления сейчас строятся таким образом, что бы дать наглядность для вас, ведь на практике особой разницы нет и в светских государствах. Религия с наукой есть два крыла одной птички, которая может быть орлом двуглавым или зведно-полосатым орланом.
Нет концептуальной разницы через какую дверь заходить в один дом, стоит лишь понимать, что дом действительно один, хотя и таит в себе непостижимую сложность. Дом это метафора человека (на всякий случай). Не существенно, на мой взгляд, через какую дверь туда идти, лишь бы одни не цементировали другим эту дверь изнутри, оказавшись проворнее в конкретном историческом социально-политическом случае. Глубина и всестороннее понимание будет более доступным с разных углов зрения, где важно не стать фанатиком любой парадигмы (модельным монотеистом). А это случается, и случается с удручающей постоянностью. Дело даже не в государственной политике и официальном догматизме, но скорее в том, что все это трамбуется в умах поколений. Всё больше и чаще замечаю, что люди уже зреют к своему преобразовательному движению. Буксуют изрядно, но и этот шлейф рождает термодинамические эффекты метастабильных состояний, которые непременно породят другое состояние вещества внутри кажущегося для непосвященных. Примером физических метастабильных состояний может быть вода, нагретая в СВЧ-печи, которая внешне будет выглядеть еще не кипящей, но уже имеющей температуру выше температуры закипания (вода может быть «перегретой» легко до 200 градусов и «переохлажденной» до -50 при некоторых условиях).
Говоря о примерах контекста повествования, могу сказать о себе, что всякий, кто плотно касается меня, терпит изменения (как бы становится «перегретым» в микроволновке), но еще выглядит прежним, и вот какая штука, ведь ранее он успел претерпеть предпосылки для такой встречи. Иными словами, то, что происходит, не могло не начаться. Это лишь течение жизни, общей жизни, а я просто это вижу и описываю. В связке «локомотив – вагонный состав» (Проводник-Идущий) кто захочет выделять первичность? Локомотив однозначно будет таковым для первого вагона, но что есть второй вагон для третьего? Это одно и тоже. Просто поезд. А я…звуковое колебание его клаксона, возникающее из тьмы задолго до появления даже света лобового прожектора.
Глава 4. Встреча с Евгенией
В некоторых этапах Пути, которым следует Идущий можно увидеть и такую картинку. Вы ехали на поезде посреди бескрайних степей с живописной травой, которую любя колышет ветер. Нет деревьев, нет гор, нет даже облаков. Это безмолвная сфера, где есть только две крайности: земля и небо. Смотрите в горизонт, но там ничего иного нет, лишь бездонное небо, сливающееся с бархатистой землей в одну манящую точку. Пусть не сразу, через усилие и страх сломать ноги, но вы спрыгнули с вагона, хотя не знали про другой поезд или транспорт получше. Нет, вы просто сошли с поезда и остались на том месте, а весь состав с бойкими визгами усвистел дальше. Вот вы сидите на том месте, а вокруг звенящая тишина уединения, которое гремит в голове именно как гнетущее одиночество. В какой-то момент начинает казаться, что все замерло, или даже умерло, кроме вас, а может наоборот умерли только вы. Так или иначе, но привычный мир куда-то девался, и теперь вы один. Полностью один. Один. Один. Один. Местами кажется, что так теперь и будет, кажется, что ничего в вашем мире не происходит, но это лишь игры хитрого Врага внутри. Иногда без всякого предварительного объявления, нечто в вакуумном пространстве Идущего начинает происходить.