Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства
Шрифт:
Но Пётр сказал ей: чт`о это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут.
Вдруг она упала у ног его (Петра) и испустила дух; и юноши вошедши нашли её мёртвою и вынесши похоронили подле мужа её.
И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это.
Деян. 5:1 —11
Как всё это не похоже на созидание Христа! У Его ног не падали мёртвыми, не мог Он сказать: умри, не отдавшая нам всех денег!
Мужественный Лука в этом эпизоде показал высокий класс стилистической
Но прежде несколько слов о психологической достоверности некоторых деталей. Убиение мужа несколько отличалось от умерщвления жены. Женщины более гипнабельны: с ней Пётр был достаточно лаконичен — ни одного лишнего слова. А с менее гипнабельным мужчиной, которому сказать просто «умри!» недостаточно, был проведён классический сеанс гипноза.
Принцип прост: сопротивляющийся гипнотизируемый должен несколько раз сказать «да», и тогда он в руках покушающегося на него мерзавца.
— Не твоё ли было, и приобретённое продажею не в твоей ли власти находилось?
— Да…
— Ты солгал не человекам, но Богу.
— Да…
Не сомневаюсь, что и промежуточная фраза была не в форме вопроса, это очередное искажение синодальных переводчиков, а в форме, подразумевающей ответ «Да».
— Но ты доверился сердцу своему.
— Да…
Три «да» — и человек, утратив защиту, на психоэнергетическом уровне принимает приказ умереть. И падает мёртвым.
Есть в этом эпизоде ещё один слой. Интересно даже не то, что, используя определение Христа, «сатана» Пётр убивал одним только своим желанием (иначе и быть не могло после того, что Пётр сделал в Гефсимании), интересно, что жена была убита лаконичней мужа. Эта деталь открывает большой опыт Петра в подобных делах.
Итак, воцерковлённые иерусалимляне пребывали в страхе и ужасе ещё прежде описанного Лукой случая с Ананией и Сапфирою. Другое дело, что этот случай чем-то из целого ряда подобных выдавался. Может, тем, что утаили-то супруги сущую безделицу, может, хотели умершему своему ребёнку могилку поправить или матери больной помочь… Не удивительно, что таких мерзавцев-конкурентов первосвященники вытурили из города.
Так что можно ли осуждать за двусмысленности субъевангелистов, работу которых контролировал не один Пётр, но и упомянутые выше многочисленные «юноши», специалисты по немедленному захоронению?
Перед субъевангелистами был следующий выбор: или ты открыто сопротивляешься «суперсвятому» и тебя быстро закапывают, и даже рукописи после тебя не останется, а Протоевангелие всё равно поручат переделывать какому-нибудь церковному задолизу, или ты пишешь тайнописью, сохраняя хоть что-то от так необходимого людям Протоевангелия. Тебя не только не хоронят, но ещё и жалование от Церкви-Петра идёт.
Есть и надежда: сторчится, наконец, и этот Великий Кормчий и Просветлённый Цензор, вот тогда-то и скажу всё…
Пётр, однако, их всех пережил — кроме Иоанна. А Иоанн-то уж не поскупился бы ещё больше, если бы на него не было узды и после смерти Петра…
Вообще говоря, апостол Пётр, одержимый гордостью и самолюбованием, не мог не хотеть думать, что на самом деле это он автор Евангелия (таки подсказывал субъевангелистам, как «довыразить»!). Это желание должно было металлом психотравм пронизывать души адептов. Так что нет ровным счётом ничего неожиданного в том, что мы слышим от католических иерархобогословов, будто первым было написано евангелие от Марка, причём со слов самого Петра. А уж на основе его — все остальные. (Но откуда тогда идентичные места у Луки и Матфея, которых нет у Марка?)
Знание об убийственных некрофилических возможностях Петра помогает разобраться во многих «странностях» мировой истории (см. главу «Зверь был, и нет его, и явится»).
И даже в причине самоубийства Иуды.
Когда в предыдущих томах была предпринята попытка понять мотив самоубийства Иуды, в объяснениях, как теперь понимаю, была допущена слабина. Да, в представлении Иуды у него порушилась карьера, некоторые по этому поводу вешаются, но не все, и даже лишь небольшая часть. Должна быть некая дополнительная причина, я и тогда это чувствовал, но выразить не смог. Но после того, как была написана глава «Зверь…», всё стало ясно.
На самом деле Иуда, совершив свою часть Преступления, стал ещё б`ольшим авторитетом, но одновременно и существенно более гипнабельным. Послушным более яркому некрофилу. Стоило Иуде получить от такового психоэнергетический приказ на самоликвидацию… и он бы повесился.
Иуда был ненужным свидетелем для первосвященников — и те могли хотеть его смерти.
Но это ещё не всё.
Иуда мешал прежде всего Петру, был его конкурентом на власть в Церкви, они друг друга ненавидели. Но до Ареста и Казни они были психоэнергетически относительно независимы: Иуда был «внутренником», а Пётр—«внешником». Но после Ареста Пётр стал «сыном»; изменился и Иуда, может, и он стал «сыном», но, как бы то ни было, они уже больше не были психоэнергетически независимы…
Если бы преступление Иуды в Гефсимании было более значительным, чем у Петра, то повесился бы Пётр.
Что и говорить, карьера апостола Петра описана подробно. Подходов к этому тайному знанию много, «неправильная» спира — лишь один из них.
А может, я оправдываю Марка, Матфея и Луку потому, что и сам порой пишу двусмысленно? Да и стиль подбираю такой, чтобы он нравился способной читать публике. Образы из Евангелия тоже привлекаю не без разбора, а с «перчинкой», хотя, как мне кажется, ценно в Новом завете почти всё. (Но только «почти»: Второе послание Петра написано во второй трети II века, и Петру никак не может принадлежать, это даже современные католики не могут отрицать, относительно Первого послания Петра тоже есть серьёзные сомнения.)
Оправдываю выбор «популярных» стиля и образов так: козлы приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Да и несправедливо по отношению к жене, чтобы она месила снег сапогами с драными подмётками. Субъевангелистам (Матфею-то в первую очередь) помогала иерархия церкви, а мне может помочь только увеличение тиража. А возможно это увеличение только за счёт «внешних», поскольку предуготованных ко спасению не так уж много, да и что-то не торопятся они поддержать работу над «КАТАРСИСом» материально.