Попаданцы в стране царя Петра
Шрифт:
Словно по сигналу обстрел закончился и тут же правее на верхушку холма прыжком вскочил узкоглазый мужик в грязном халате и металлическом шлеме на голове. Увидев попаданца, он радостно взвыл, выхватил узкую и длинную саблю из ножен.
Пистолет бабахнул, рука дернулась от отдачи. Раздался дикий крик. Бандит, сбитый пулей, словно ударом доброй дубины, покатился с обрыва вниз, истошно крича на незнакомом языке. Враги густо полезли со всех сторон на холм. Сергей крутился словно юла вокруг памятника, почти ежесекундно стреляя по врагам. Неистовые и злобные крики, вой раненных, гулкие одиночные выстрелы и короткие очереди из пистолета. Вроде бы он сам что-то яростно орал им в ответ, но утверждать, что именно так и было, он бы не стал. Дважды он торопливо вбивал в пистолет новый магазин. Наконец, все закончилось. Сергей, тяжело дыша, укрылся за идолом и злорадно улыбнулся. Собой он был чрезвычайно доволен. Их много, он один, но он победил! Казалось, что штурм длится очень долго, но, когда все кончилось и он посмотрел на часы, оказалось штурм длился от силы пару минут, а от момента, когда он вызвал спасателей, прошло полчаса. Робкая надежда на благополучный
Вновь начался обстрел, значит, пока не полезут. Занудно засвистели, вонзаясь в сухую землю стрелы. Сергей расстегнул ворот, сверкнул невзрачный серебряный крестик, летчик поднес его к сухим губам, торопливо зашептал:
Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя...
Он замолчал. Дальнейший текст молитвы он от волнения забыл. Хотя он и был в детстве крещен и считал себя православным, но церковь посещал от силы раз в год и даже Перенос не изменил его. На войне даже коммунисты становятся немного религиозными и молятся богу, подумал он. Вой раненного с другой стороны памятника прекратился, видимо получил свое от 'дружеской' стрелы. Сергей поискал глазами, где сумка с боеприпасами. Вот она в двух шагах от памятника, пока он крутился по вершине, отбиваясь от бандитов, то случайно отбросил ее на пару шагов. Аккуратно подтянул ногой, зацепив за ручку, наклонился и принялся торопливо снаряжать магазины.
Он уже заканчивал, когда правую руку обожгла дикая боль, словно плеснули кипятком. Сергей вскрикнул, очередной патрон упал на землю. Скосил глаза. Не повезло. Очередная пущенная наугад стрела нашла долгожданную цель. Насквозь пробила правое плечо и пришпилило руку к животу. Из-под стрелы засочилось алым. Ну вот и все. В таком состоянии он не боец. Он тихо сполз на землю, прислонившись спиной к идолу. Попробовал пошевелить пальцами правой руки - вскрикнул. Бесполезно, лишь тело пронзил новый огненный разряд боли. Липкий, тягучий пот, потек по позвоночнику. Левой, здоровой рукой он подтянул последнюю гранату, вытащил чеку и взял ее в руку, продолжая прижимать спусковой рычаг. Отчаянно захотелось почесать бок, прямо там, где кровь стекала тонким ручейком на землю. 'Прощайте мама и папа! Я виноват перед вами... не будет внука или внучки, о которых вы мечтали... прощай лучший друг Сашка.' Он попытался поудобнее устроится. От неловкого движения в ране прострелило дикой болью, он коротко простонал. Когда боль утихла, лицо его исказила презрительная гримаса. 'А вы думаете, уроды вонючие, возьмете меня? Да хер вам!'
Что происходило дальше видели лишь выжившие враги да терпеливая степная птаха, висевшая в восходящих потоках воздуха над холмом и, дожидавшаяся, когда глупые двуногие наконец уйдут и дадут полакомиться свежей мертвечиной. Когда кольцо врагов сомкнулось над лежащим, привалившись спиной к идолу человеку в синих одеждах, из центра круга с ревом вырвался яростное пламя, разметавший врагов по вершине холма. А у каменного идола осталось лежать изломанное, окровавленное тело. Эхо, взрыва гулявшее по степным просторам, вскоре затихло. Лишь усилившийся ветер, видевший и не такое, выл над вершиной холма...
Двадцать минут спустя, хмурые и неразговорчивые после осознания чудовищных потерь бандиты заканчивали грузить на арбы погибших и легкораненых, тяжелых они сами прирезали. Молодой бандит в перепачканном землей халате обладал самым чутким слухом или, возможно, обостренной 'чуйкой' на опасность. Он неожиданно остановился, из-за чего напарник, тащивший вместе с ним труп, споткнулся о камень и отчаянно засквернословил. Не обращая внимания на ругань, молодой несколько мгновений с видимым недоумением наблюдал за горизонтом. С хмурого неба на грани слышимости доносится отдаленный гул, а на севере появилась постепенно растущая точка. Наконец он уверился что это ему не кажется, протянул руку на север и гортанно выкрикнул. В коротком бою не выжил ни один выходец из двадцать первого века, прибившийся к шайке, поэтому объяснить кочевникам, что это летит к ним неотвратимое возмездие в виде вертолета МИ - 8, было некому, но угрозу разбойники и сами смогли понять. Когда стремительно приближающегося небесного дракона увидели остальные бандиты, их охватила нарастающая паника. Громкие тревожные крики, испуганное ржание коней. Бросая арбы с трупами и легкоранеными, бандиты спешно садились в седло. Горстка всадников, изо всех сил нахлестывая камчой лошадей, отчаянно и стремительно понеслись на юг. Но попытка обогнать на лошади металлического небесного дракона заранее обречена на неудачу. Вскоре окрашенная в светло-серый цвет туша винтокрылой машины с большой красной звездой на корпусе, выросла до размеров корабля, плавающего по морю, которое потомки назовут Каспийским. Понеслась низко над землей вслед за беглецами, пригибая степные травы к земле. Грохот газотурбинных двигателей, давил физически, стал почти невыносимым.
Невыразимый ужас проник в черные сердца степных всадников. Одни, часто оглядываясь на догоняющего их дракона, продолжали мчаться, оставляя камчой кровавые полосы на лошадиных боках. Другие соскакивали с коней и бросались ничком на землю, моля всех богов чтобы небесный дракон не обратил на них внимания. Все тщетно! Над всадниками машина немного приподнялась вверх. Горохом полетели вниз небольшие, размерами с гранату, осколочные бомбы.
Бах! Бах! Бах!
– невиданные огненные цветы распустились над степью, молотом ударив по барабанным перепонкам, разметав взрывами изломанные, окровавленные тела людей и туши ни в чем не повинных лошадей. Все, там остались в
Уже к вечеру стало известно, что костяк группы, вырезавшей геологическую партию, составили посланные повелителем Джунгарии в Казахские степи разведчики и диверсанты, к ним за время пути к Южному Уралу прибились разноплеменные бандиты и отщепенцы. К сожалению, главари банды и примкнувшие к шайке попаданцы погибли в бою, так что ничего больше следователям ФСБ узнать не удалось.
Узкий, шириной десять километров и плоский коридор, ведущий из Джунгарии в Казахстан, не раз выплескивал на евразийские равнины орды жадных завоевателей. Тауке-хан, владыка казахов, знал об очередном вторжения чужеземцев и принял ответные меры. На его приказ о сборе войска откликнулись все казахские роды. На заросшей буйной степной травой равнине, раскинувшейся за Джунгарскими воротами, стоял гигантский войсковой стан прибывших для защиты своей земли отрядов. Клонящееся к горизонту солнце окрашивало алым ограниченную с двух сторон вздымавшимися в небеса вершинами горных хребтов: Джунгарский Алатау и Барлык а с тыла озером Алаколь плоскую равнину - будущее поле кровавой битвы. Тысячи разноцветных юрт, палаток беспорядочно теснились на очень небольшом для многочисленного войска - десятки тысяч человек, месте. Впрочем, хаос был лишь кажущимся. Даже сейчас казахи разбили становища строго по племенам, ближе к озеру, одному из самых больших в Казахстане, кереи, найманы, аргыны и кипчаки, ближе к горному проходу все остальные. Между станами племен паслись многотысячные табуны коней, блеяли, мычали бесчисленные стада овец и коров, оставляя после себя вытоптанную, взлохмаченную копытами землю. В воздухе стояла смесь из запахов конских лепех и человеческого общежития, смешавшихся с ароматами степных трав.
Экспедиция попаданцев, направленные в помощь казахам, после долгого путешествия достигла конечного пункта маршрута. Стан разбили на краю орды Тауке-хана. На берегу озера Алаколь, одного из самых больших в Казахстане, внутри круга из фургонов стояли четыре пятнистых, цвета летней степи палатки. Между ними вздымалась в небо разборная мачта радиостанции, негромко тарахтел движок электростанции. Из полевой кухни вился дымок, порывистый ветер с озера разносил аппетитный запах мясного, заставляя часовых, прогуливающихся вдоль охраняемого периметра сглатывать голодную слюну. Открыв крышку кухни, повар в застиранном фартуке, торопливо помешивал половником варево. Бойцы с фортификационных работ скоро должны вернуться. Второй день они рыли окопы под взводный опорный пункт и позиции для минометной батареи. Александр сегодня дежурил и поэтому оставался в лагере. За последние дни и недели он очень изменился. Не только внешне: загорел до черноты, волосы побелели на южном солнце, взгляд стал уверенным и непреклонным, он поменялся внутренне. Из юноши, в меру честолюбивого и в то же время довольно легкомысленного, готового лететь туда, куда подует ветер, вылупился на свет человек, твердо знающий, что именно он хочет и умеющий добиваться поставленных целей. Война, огонь сражений, гибель товарищей опаляют не только тело человека, но и душу. Жизнь бросила ему вызов и, он принял перчатку. Ради целей, коль они поставлены и признаны жизненно важными, он был готов идти напролом, не обращая внимания на любые ограничения, запреты и трудности, ломая об коленку мешающих и сопротивляющихся. В настоящий момент две цели вели его по жизни - долг офицера защищать и любовь к далекой Оленьке.
Александр лежал на галечном берегу и бездумно смотрел на накатывающиеся на пляж волны и близкие, выжженные безжалостным светилом горы. Просто было приятно лежать на спине, подставив заходящему солнцу лицо, прислушиваться к шелесту степных трав, смотреть на небо и вспоминать; за время похода ему нечасто выпадали такие минуты, а завтра возможно бой. По донесениям разведки войско повелителя джунгар стоит лагерем у озера Жаланашколь, ближе к выходу из джунгарских ворот и, если завтра враги двинутся вперед, приблизительно к обеду они наткнуться на преграждающее им путь казахское войско.
– Тащ. старший лейтенант, - громко крикнул Александру повар, - пробовать ужин будете?
Поднявшись с земли, молодой офицер громко крикнул в ответ:
– Конечно, - поднявшись с земли и надев на голову кепку, Александр и направился мимо придвинутых вплотную друг к другу фургонов к кухне, откуда шел головокружительно вкусный запах.
– Что приготовил то?
– Бешбармак, - щуря 'монгольские' глазки, расплылся в довольной улыбке повар, - такого бешбармака Вы еще не пробовали! Это я Вам как казах говорю!