Попаданец в подарок для эльфийской принцессы
Шрифт:
— Ну, и как после этого продолжать?! — задала риторический вопрос.
— Ох, прости… простите! — извинился он. — Я не специально.
— А я уже специально! — с преувеличенным вздохом констатировала я. Потом повернулась, чтобы видеть его спину. От крапивы по ней тянулся покрасневший и слегка опухший след. Конечно, ничего смертельного в этом нет, он же мужчина! Но… настрой проверять пределы его терпения пропал. Вместо этого провела языком по следу удара, дразня, а потом целуя кожу. Мужчина потрясенно замер, буквально кожей впитывая ласку.
«Не буду поступать, как тут принято, или
Лекс понял, что мое настроение переменилось, и молчал, ожидая следующего шага, только размеренно дышал.
Я оставила в покое его спину, и мы снова оказались лицом к лицу.
— Ты актер, получается? — я не отказала себе в удовольствии обнять его за плечи, постепенно опуская ладони на грудь, изучая выпуклые мышцы.
— Да, — тихо ответил он, смело поглаживая меня по спине и спускаясь на талию.
— Ты красивый, — констатировала я факт. — И умеешь нравиться.
— Я стараюсь! — ответил, и даже по голосу чувствовалось, что он улыбается. Потом немного смущенно добавил: — Я же не мировая знаменитость, так, почти самоучка!
— Но мне ты нравишься больше, чем какая-нибудь знаменитость! — ответила я. — И намного больше, чем тот, кто обучен всем гаремным премудростям — вот ведь неожиданность!
Глава 27
Мэйри
Василь, узнав о грядущей поездке, тут же вызвался меня сопровождать, но перед этим предупредил:
— В дороге надо быть поосторожнее, госпожа! Недавно совсем близко степняков видели.
— Степняков? — удивилась я.
— Да, кочевые племена совсем страх потеряли, особенно орки. Может, у них там голод, может, великое переселение какое-нибудь… Я старого друга несколько седмиц назад встретил в городе, он об этом рассказывал. Да вот, и ребята с ворот наблюдали вдалеке небольшие отряды, похоже, что разведчики. И я сам следы чужие видел.
Я поежилась: совсем забыла, что новый мир, конечно, интересный, но дикий и временами страшный. Войны, плен, разбойники… Это еще Леше-Лексу просто нереально повезло, что его в плен захватили, а не ранили или даже убили.
Дед понял, что напугал своими рассказами, посмотрел виновато:
— Я бы помолчал, конечно, да как бы хуже не было.
— Да нет, спасибо, дед Василь, что напоминаешь. А то попадем к диким разбойникам, не порадуемся. Может, не ездить? Но не сидеть же взаперти вечно?
— Дорога-то безопасная, ближе к городу ее стражники патрулируют, — начал он рассуждать вслух. — Вам бы, конечно, охрану себе завести, и для поездок, и здесь держать. Потому что, ведь если орда эта захочет поживиться, то стражники наши им не преграда. Конечно, я буду драться, и другие мужчины тоже…
— Но их мало, — вздохнула я. — И не все они воины. А ты ведь воинскому делу обучен, да?
— Да, я вначале в дружине служил, — начал дед, просветлев лицом. — Молодость всегда приятно вспомнить, даже если она прошла в опасных приключениях. Потом наемником был, но не разбойником! Караваны охранял. А потом меня в ногу ранили, рану вылечили, но нога стала плохо сгибаться, уже
— Зато здесь как будто семья получилась! — сказала я, потому что давно воспринимала его как родного человека.
— Да, теперь буду всех защищать, если понадобится! — без колебаний заявил Василь. — И вас, госпожа, в первую очередь. Надеюсь, все же никто не решится напасть, но, если нужно, голову положу!
— Не надо голову складывать, я всех хочу видеть живыми и здоровыми! — сказала я.
— Дай-то Бог, дай Бог, — проговорил старик. — Я очень рад, что здесь живу, с людьми, и есть, с кем поговорить, но за вас опасаюсь. Лес кругом, охраны мало, как здесь девушка молодая живет? Да еще простым людям дала приют. Я долго думал, что неспроста это, потом потребуете оброк заплатить. А вы, вон, добрая! Но, дочка, опасно это… Ох, простите, госпожа! — он прикрыл рот рукой, поняв, что слишком вольно разговорился с хозяйкой земли.
— Ничего! — рассмеялась я. — Я смогу разобраться, где неуважение, а где беспокойство и забота. И мне нравится новая семья. И пусть в этой семье будет дедушка. Что-то с родней мне в последнее время сложнее жить, чем с чужими людьми. Мой отец ведь был человеком, только я его никогда не видела. То ли ушел он, то ли не дожил до моего рождения… Не знаю, не помню.
— Да я же… — тоже расчувствовался дед. — Да я же только рад! Только вам бы безопаснее в замке под защитой родни жить!
— С моим характером я их сама поубиваю, и ничего будет не безопаснее! — фыркнула я. — Так что буду жить здесь! Да и куда всем людям-то податься? А моим «подарочкам», парням? Как и кем им жить в замке?!
На том и порешили — что все будут поосторожнее. Да, конечно, дополнительная охрана тоже не помешала, но, надеюсь, пронесет, ничего не случится.
Лекса я уже обещала взять с собой в поездку, Тэйлу тоже решила предложить. Я не боюсь, что он может сбежать по дороге, а безвылазно сидеть в нашем поместье ему наверняка скучно.
Но, неожиданно, он отказался.
— Госпожа, если это возможно, я бы не хотел там показываться. Конечно, если вы прикажете, то я поеду.
— Нет, я не буду приказывать, — ответила я. И подумала: ему стыдно? Эльф в положении слуги или даже раба, и об этом легко догадаются окружающие — конечно, его гордость будет корчиться в муках.
Если вначале я думала, что Тэйлу будет интересно время от времени выезжать за пределы нашего маленького поместья, то потом поняла ход его мыслей, и решила, что желание не быть забавой для посторонних тоже достойно уважения.
Вообще, удивительно, и даже трогательно наблюдать, как мой эльф обожает находиться на солнце, будто впитывая его лучи, а ещё нежно дотрагивается до лесных цветов, если думает, что этого никто не видит. Когда я застала его за этим занятием, он смутился и начал путанно объяснять, как было тяжело жить в каменных мешках-замках, ощущая ненависть и зависть их обитателей; он только сейчас понял, чего был лишен столько времени, как эти чувства выжигают изнутри.