Попаданка под соусом
Шрифт:
Я демонстративно собрала чемодан и рюкзак, схватила все и покатила к выходу. Нужно было найти бонну Маррон и сказать ей, что я жива, но съезжаю, поэтому я затормозила возле домика. А, и еще попросить вызвать мне экипаж. У меня такого амулета все равно нет, а сама я с вещами еще часа три тащиться буду, а время дорого.
Я отряхнулась, пригладила волосы, поднялась по ступенькам и позвонила в колокольчик. Бонна долго не открывала, я уже думала еще раз звонить, хотя она этого и не любила, но какая мне теперь разница, что она любит, а что нет, — как дверь открылась.
— Добрая бонна, спасибо вам за приют, я нашла работу и вас покидаю, — лучезарно улыбнулась я.
Бонна Маррон изменилась в лице и шарахнулась.
Э?..
— Я говорю…
— Я очень рад, что ты нашел работу. Надеюсь, что нет, иначе вы будете есть медленнее, чем думаете, — процедила она с деревянным лицом.
Э?..
— Бонна? — растерянно окликнула я. — Бонна, а что происходит? Я вас чем-то обидела?
Что она несет? Пока я сидела в тюрьме, тут прошла эпидемия косноязычия?..
— Я желаю вам приятного путешествия, благодарю вас за вашу чистоту и своевременную оплату аренды, — оттараторила бонна Маррон и захлопнула перед моим носом дверь.
Я стояла как оплеванная. Не поняла, а что вообще происходит?
Глава одиннадцатая
Конечно, я добралась до трактирчика только к вечеру. Конечно, я шла пешком. Конечно, у меня все отваливалось, а еще нужно было разбираться с документами… Мамочки, ну почему я вообще подписалась на все это, а?
Я просочилась в трактир, бросила вещи на пороге кухни и застыла, глядя на объем работ. И это все нужно вымыть уже сегодня.
В платье неудобно, решила я, и, поскольку на кухне все равно никого не было — наверное, повара все ушли, заготовив достаточно еды, — решительно рванула к себе чемодан, открыла его, наспех вынула широкие слоучи и футболку. Сойдет! Напевая, немного нервно, увы, потому что если сейчас сюда приспичит зайти Федро, Ассия меня за обнаженку не похвалит. Но я сняла платье, влезла в штаны и футболку, и так никто и не появился, разве что где-то я услышала звон посуды. Ну, за работу.
Я быстро прошлась по кухне, оценивая, что и в каком порядке нужно сделать и так, чтобы затратить минимум усилий при максимуме результата. Широкий таз — ну, конечно, не таз, в нем что-то готовили — я приметила сразу и отволокла его к раковине. Здесь у меня будут отмокать ложки, вилки и ножи. Ага, несколько кастрюль, это уже проверено, для тарелок. И, разумеется, нужно натаскать вдоволь воды.
Вот с чем проблема — с водой. Занимает тьму времени, сил и долго греется. Я подхватила ведро, сбегала к колодцу, разожгла печь, поставила воду греться и, пока у меня образовалась пауза, быстро подготовила посуду для мытья: счистила остатки еды, расставила все по размеру, почистила кастрюли и непонятно что — ну, буду считать, что это судок. Действия мои были такие же, как и в прошлый раз, потому что оптимизировать мне было нечего: нет ни достаточного количества ведер, ни чистой глубокой посуды, пригодной для мытья всякой мелочи, ни сильных моющих средств. Да и оставлять сохнуть чистую посуду пришлось прямо тут, на месте.
Больше всего доставала необходимость ходить за водой. После третьего ведра я догадалась, что четыреста гелдов это не баловство, а необходимость. Может, лучше было бы согласиться на триста, чтобы на сотню мне наняли в помощь какого-то мальчика на побегушках? Спасала смена физической активности — с таскания ведер на мытье. И еще было здорово то, что все эти средства не разъедали руки. Правда, и отмывали не ахти.
Я провозилась до поздней ночи. Забегал Федро, обрадованно потряс мне руку, сгрузил кучу грязных тарелок и забрал чистые. Глядя на это, я подумала, что хорошо бы сразу поставить какой-то таз, чтобы Федро или половой, которого он, надеюсь, наймет когда-нибудь, не оставляли тарелки засыхать, а ставили их в горячую воду, чтобы мне было легче отмыть.
Где-то в то время, когда в порту начинали бить в колокол — я понятия не имела зачем, знала только, что это далеко заполночь — я взяла чемодан и рюкзак и потащилась наверх. Господи, еще договор! Мне надо его зарегистрировать! Проклятая бюрократия. Значит, завтра у меня опять выпадает полдня и придется работать до рассвета, и речи никакой нет, чтобы сесть и обсудить с хозяевами, как лучше организовать работу кухни!
Спала я как убитая. Хотелось вымыться, но куда там. Ничего, пусть смотрят в министерстве на трудовой народ, то бишь мигрантов, может, и решат как-то улучшить условия труда. Хотя мне грех, если честно, было жаловаться на своих хозяев.
Утром я убедилась, что они вообще золото. Федро спросонья, морщась и хлопая глазами, или я сама не выспалась и несла чушь, долго слушал, что я ему объясняла: мне надо отвезти договор, график, то, се, вернусь черт знает когда, но все сделаю.
— Вы трудолюбивый человек, — заметил Федро, наливая мне местный чай: на вид бесцветный, но вставлял с утра не хуже пуэра. — Я поддерживаю вас и прошу моего соседа отвезти вас на службу.
Я хлебнула чай и озадаченно почесала репу. Что-то явно не так с местными жителями, но мне, по крайней мере, это косноязычие не грозит.
— Федро, а вы хорошо себя чувствуете? — спросила я.
— Чувствуете ли вы всю страну? — удивленно переспросил Федро. Я съежилась. — Все в порядке, я хочу, чтобы ты прошел весь путь.
Может, мне прямо в министерстве сказать, что в этом районе у всех крыша активно течет? Так сказать, себя обезопасить?
Из-за того, что понимание было затруднено, я опять отложила наполеоновские планы по реорганизации работы посудомойки. Все равно с Федро сегодня каши не сваришь, как-то странно он себя ведет.
— Смена одежды, — проворчал Федро, подвинул ко мне хлебницу и масленку и ушел.
И ведь не он один так заговаривается, думала я, пока намазывала маслом хлеб и отрезала сыр. В чем дело? Явно не в нем, а в…
— Ах ты!.. — я проглотила ругательство, потому что вовремя проглотила кусок. Это же переводчик, так его! Восстановленный! Вот почему от меня люди шарахаются, а я от усталости никак не соображу!
Позорище-то какое. Не обидела ли я чем-то Федро и бонну Маррон? Впрочем, фиг с ней, с бонной, но Федро! Хорошо еще, что Ассия не пришла!