Попаданка

""

Половину слов девица, судя по всему, не поняла, и на ее лице отразилась тяжелая работа мысли. Затем она озаренно кивнула:

– Тогда тебя можно впустить! Но только ненадолго.

Она опять повела меня длинными коридорами. Я уже было испугался, что мы заблудились, когда девица (которая назвалась Эрди) резко затормозила перед массивной дубовой дверью, запертой на большой и ржавый амбарный замок.

– Вот, пришли, – возвестила немного запыхавшаяся Эрди и порылась в карманах, извлекая на белый свет увесистую связку ключей. Позвенев немного, она, наконец, сняла с цепочки потемневший от времени ключ и сунула его мне в руки.

– Держи, а я побегу. Страшно, – призналась она. – Да и нагоняй мне будет, если надолго пропаду.

Вот и славно, не хватало еще, чтобы она под ногами путалась.

– Спасибо, – проговорил я, вставляя ключ в замочную скважину. Эрди покраснела и кивнула.

– Не за что. Береги себя и возвращайся поскорее! – она неожиданно чмокнула меня в щеку и, развернувшись, кинулась прочь, оставив меня с моим удивлением наедине. Я говорил, что тут все чокнутые? Повторюсь, тут все чокнутые.

Ключ с трудом провернулся в замке, издавая неприятный скрежет. На меня дунуло затхлостью и сыростью, и я, оглядевшись и убедившись, что на ближайшую сотню шагов вокруг никого нет, нырнул за дверь.

Пришлось постоять пару минут, давая глазам привыкнуть к царящему в крыле полумраку. Постепенно вокруг начали вырисовываться темные силуэты столов, шкафов и прочих предметов мебели.

Нда, тот еще бардак. Наверное, тут не убирались еще со времен самого Пелагия. Стулья и столы перевернуты вверх ногами, посуда разбросана по полу, и все оплетает густая липкая паутина.

В соседнем зале – тот же интерьер. Под ногой скрипнула половица, я дернулся вперед и налетел лицом на паутину. Бр-р, пакость. Отплевавшись и повытаскивав из волос пауков, я пошел дальше, стараясь ступать как можно осторожнее. Эти половицы действуют мне на нервы.

Меня не покидало ощущение, что за мной следят. Я всякий раз резко оборачивался, но не видел никого, кроме собственного перепуганного отражения в осколках разбитых зеркал.

Интересно, какой идиот решил пить чай тут? Сдается мне, хозяин под стать слуге, такой же сумасшедший. А вдруг это была всего лишь шутка? Решено, осматриваю еще одну комнату и выбираюсь отсюда.

Пройдя через разгромленную столовую, я очутился в длинном и непривычно светлом коридоре. Занавески колыхал едва ощутимый ветерок, на полу лежали практически не истлевшие ковры, и вообще создавалось ощущение жилого помещения. Странно. И немного жутковато.

– Эй, тут есть кто-нибудь? – звук собственного голоса меня слегка успокоил, и я сделал несколько шагов по коридору. Никто не откликнулся, но я держал наготове огненный шар. Если кто-то сейчас выскочит из-за поворота, сочтя это хорошей шуткой, я подпалю ему рожу, Восьмерыми клянусь.

Шаг, еще один. Проклятые половицы продолжают скрипеть, да так, что кажется, будто кто-то идет за мной след в след. Пора лечить нервы, Марк. Ты тут один, нет никаких господинов, это была всего лишь дурная шутка поганого босмера.

Я заносил ногу для следующего шага, когда на голову словно накинули темный мешок, а по затылку ударили каменным кулаком. Я не успел сделать ничего, кроме как позорно отключиться. Так и знал, что тут есть подвох…

Очнулся я, почувствовав под собой холодную землю. Я уже на том свете, что ли? Пришлось приоткрыть один глаз, чтобы в этом удостовериться. Видимый пейзаж нисколько не походил на то описание загробного мира, которым меня порадовал один знакомый хаджит, – ни обнаженных страстных дев, ни накрытых столов с едой на любой вкус, ни рек скуумы с лунносахарными берегами…

От удивления я открыл и второй глаз. Нда, скучно здесь. Самая обычная пасмурная поляна, окруженная толстыми искореженными деревьями. Правда, кое-что здесь казалось довольно необычным и неуместным, а именно – трапезный стол, заставленный блюдами с чем-то странным. Кажется, на одной из тарелок я заметил хобот мамонта, и мне стало плохо. За столом, нисколько не смущаясь, сидели двое. Один – меланхоличный, светловолосый, с усталым взглядом, и второй – седой мужик со слепыми глазами, одетый в странный разноцветный костюм и не сидящий на одном месте. Он то вскакивал и бегал вокруг стола, то подливал чаю в чашку первому, не обращая внимания, что та полна, и что содержимое ее уже льется через край.

– Еще чаю, мой дорогой Пелли? – поинтересовался он и вскочил с ногами на стул.

– Не могу, у меня столько дел, – бесцветным голосом ответил тот. – Так много нежелательных личностей, с которыми надо разобраться. Скептики. Шуты. Недоброжелатели. Ужас, мой палач не спит третьи сутки!

Да что за бесовщина тут происходит? Куда я попал? Я решительно направился к этим психам, чтобы выяснить этот важнейший на данный момент для меня вопрос.

– Ты слишком суров к себе, мой дорогой, милый, убийственно безумный Пелагий, – отмахнулся седой, а я застыл там, где стоял. Пелагий?! Пелагий Третий, прозванный Безумным?! Вот это влип, как говорится.… Пожалуй, я воспользуюсь тем, что меня еще не заметили, и подожду, чем все закончится, во-он за тем деревом.

– Ты лучший из всех Септимов, что когда-либо сидели на троне, – тем временем возвестил странный мужик. – Ну, не считая этого Мартина, но он взял и обернулся драконом, а это неспортивно…

Пелагий что-то уныло пробормотал под нос, что явно оскорбило его дружка. Он что-то буркнул и махнул рукой. Император окутался фиолетовым сиянием и исчез, а я уже в двадцатый раз за последние несколько минут что есть силы ущипнул себя за руку. К сожалению, проснуться не удалось. Тем временем оставшийся в гордом одиночестве псих всплеснул руками и возмущенно воскликнул:

– Какая грубость! Неужто трудно приютить старого друга лет на десять-двадцать! – он потыкал вилкой в мамонтовый хобот и неожиданно уставился прямо в мою сторону. – Эй, ты. Иди сюда и не думай, что я тебя не вижу.

Первым моим желанием было рвануть со всех ног в противоположную сторону, но что-то мне подсказывало, что этому парню лучше не перечить. Делать нечего, я вышел из-за кривого дерева и медленно направился к столу.

– Здрасьте.

– И тебе не кашлять, – фыркнул он и предложил: – Чайку хошь?