Попутный ветер
Шрифт:
Каждая полка начиналась с каталога, а сверху шло название раздела. Проводник миновал детскую литературу, пересек популярную, естественно-научную, публицистику и едва не заплутал в лабиринтах дамского чтива. Да, Летта проходила здесь. Но пришла она не за развлечением. Её любопытство тоненькой струйкой текло к книгам по истории: мировой, отдельных королевств, конкретного города.
Шкафы упирались в стену, образуя небольшой угол, в котором едва уместились пара пустых кресел. Взгляд Олафа скользнул по ним, а потом вдруг наткнулся на белоснежную ладонь, не вовремя скрывшуюся за высоким изголовьем. Сперва юноша сделал вид, что собирается пройти мимо, но вдруг неожиданно обернулся и схватил выскочившую из укрытия беглянку в охапку. Она попыталась вывернуться, но тщетно — её недавний спутник оказался гораздо ловчее. Вдобавок Олафа подстёгивали чувства.
— Куда-то спешите? — он и сам не верил, что нашёл девушку так быстро и просто, сиюминутная злость не на шутку спорила в его душе с огромной радостью, голос стал низким и срывался на тяжёлый шёпот, теряющийся в лабиринтах книг и ворсе ковра.
— Никуда, — Летта, напротив, напоминала испуганную тонконогую и грациозную лесовицу, загнанную охотниками в ловушку, как раз тогда, когда животное почуяло близкую свободу.
— Мало решили убежать, не прощаясь, так еще обманули дважды.
— Обманула? — она попыталась вывернуться и взглянуть на парня.
Олаф еще крепче стиснул её — наверное, останутся синяки, но позволить девушке сбежать еще раз он не мог. На случай, если она сейчас запоет, юноша приготовился читать названия книг, что маячили перед глазами. Но Летта не запела, а просто терпеливо ждала объяснений.
— Во-первых, усыпили, во-вторых, подговорили стража не впускать меня в город. Что-то наговорили ему про меня.
— Ничего не наговорила. Сказала правду. Вы ведь считаете, что в этом городе можно только медленно умирать, — и девушка покачала головой.
Ее печаль распустилась горьковатым ароматом и перетекла в едва заметную нежность. Можно было не держать ее больше, она бы не убежала. Олаф немного разжал захват. Летта повернулась к нему и взглянула прямо в глаза.
— Я ведь сразу говорила, что не отступлюсь от задуманного.
— Но почему? — он тряхнул ее, поражаясь сам себе. — Разве нельзя просто жить. Пусть вдали от вашего дядюшки? От вашего жениха? Подождать, пока они не забудут вас окончательно?
— Нельзя! Если сегодня я не стану жительницей Темьгорода, находись я хоть на краю Империи, хоть в чертогах Мракнесущего, правитель Златгорода наутро объявит меня женой Миллиума Сверча! — Летта опалила проводника яростью, словно мотылек затрепыхалась в его руках и обмякла. — Но вам и, правда, не надо было идти за мной. Работали бы сейчас на станции, принимали путешественников, собирали урожай и лелеяли свое одиночество. Через сезон-другой обо мне бы и не вспомнили. А отсюда нет ходу.
Он пожал плечами и ослабил свою хватку. Ему почему-то хотелось смеяться, хотя явной причины вроде бы и не было. Слова Летты не обидели, не ранили. Наверное, потому что Олаф прекрасно понимал, что именно этого девушка и добивается.
— Нет ходу? Я познакомился сегодня с двумя продавцами воздушных шаров — Циклисом и стариком, который ведет себя как мальчишка — Луном. Они спокойно приезжают в Темьгород и уезжают обратно.
— Все правильно! Ваши знакомые здесь не живут, Империя их не отвергла! — горячо принялась спорить Летта. — А мне надо стать темногородкой!
— Зачем?
— Я уже объясняла. Потому что в противном случае стану женой Миллиума Сверча. Законы Златгорода допускают бракосочетание даже в отсутствии невесты и её прямого согласия.
— Ну, подумаешь, станете чьей-то женой формально. Вам жаль своих денег? — не слишком удачно пошутил юноша.
На мгновение Летта онемела. Её эмоции пахли раскалённой землей, лавой, жженой шерстью.
— Мне жаль свободы и возможности выбора, — выдавила из себя девушка. — Деньги тут ни при чем.
— А здесь есть выбор?
— Есть, и я его сделаю! — она выскользнула из захвата и опустилась на кресло. — Миллиум Сверч давний кредитор дяди. И давно вхож в семью. Он удивительно пригож собой, очень умен и честолюбив. У него есть собственное приличное состояние, но чтобы получить титул — надо гораздо больше. Вероятно, не подвернись я со своим наследством, он взял бы в жены мою сестру Ситоретту, забыв про дядюшкины долги и тягу к званию. Они встречались уже почти год. Сестра просто возненавидела меня после объявления помолвки!
Олаф опустился на пол рядом с Леттой. На ковре оказалось довольно уютно, как на мягкой траве. Юноша нащупал холодные пальчики девушки и легонько пожал их. Она вздохнула, окутанная пряным ароматом благодарности.
— Зачем же сразу ставить на себе точку? Вы можете просто найти еще одного жениха, который не будет противен вашему сердцу, — предложил проводник.
— Кто согласиться, по доброй воле, взять меня в жены? — она помотала головой. — Я не верю в любовь с первого взгляда. Надо узнать человека, дышать с ним одним воздухом, загадывать одни желания, победить общих врагов, завести общих друзей. И лишь тогда связывать с ним жизнь, — Летта вскинула руки. — Нет. Знаю: став жительницей этого города, я потеряю многое. Но никто не отнимет у меня саму себя!
Олаф смотрел на собеседницу снизу. Молчал. Хотя мог бы возразить ей, что пусть не бывает любви с первого взгляда, все равно она может прийти внезапно, как озарение, как вспышка. Она подобна разряду молнии. Вздоху Жизнеродящей, наделившей душами всё живое в Империи. И порой надо лишь внимательно посмотреть по сторонам, чтобы в своем случайном попутчике увидеть того, кто способен без магии срастись с тобой душой.
— Думаю, мы сходим к мэру, когда он начнёт приём — поговорим, — решил проводник. — В конце концов, он давний знакомец вашего отца, и тот, кажется, в чем-то полагался на него? Если вам приятно встречать свой день рождения, зная, что в несчастье сестры нет вашей вины, а что ваша необыкновенная внешность — лишь следствие какого-то зелья, я соглашусь с вами. Но… — Олаф сделал паузу, — может быть, мы просто насладимся этим днем? Здесь рядом парк, и каждая улочка скрывает что-то удивительное. Давайте побродим по городу, как случайные приезжие?
— Да, — кивнула Летта.
— А вы знали, что тут есть обычай покупать шарики и загадывать на них желание? — неожиданно вспомнил Олаф. — Я купил один и подарил старику.
— И что он загадал? — заулыбалась девушка.
— Не знаю. Я не спрашивал, — он ответил на ее улыбку, потом поднялся и протянул ей руку. — Идемте же. До вечера у нас есть уйма времени.
Молодые люди возвратили книги, взятые Леттой, на место и тронулись в обратный путь по лабиринту из шкафов и кресел. Крепко взявшись за руки, словно два заблудившихся ребёнка, миновали разные залы. С целью развлечься, зачитывали заголовки, образующие порой вполне связные советы и предложения. «Приключений ради», «Терять себя», «Бессмысленный поступок». «Советы мудрости», «Ты знаешь сам». «Жизнь», «Опасная болезнь», «Ведущая к смерти». «Ритуалы Империи», «Шаг в никуда или возможность выжить». «Мудрые изречения», «Обычные слова», «В руках глупца». Даже стало интересно, специально ли кто-то подбирал последовательность, или так вышло совершенно случайно.