Попытка к бегству

Есаулов Максим

— Я же говорю, не догоняйся. Улетишь!

Она села, закрыв лицо руками. Ледогоров встал и, обойдя стол, присел перед ней на корточки. Солнце нестерпимо слепило в правый глаз. Хотелось закрыться ладонью.

— Не бойся, — мягко сказал он. — Не закроем мы твоего любимого.

Татьяна прыснула, отняла руки от лица и посмотрела ему в лицо. Неожиданно он увидел где-то в глубине ее глаз жизнерадостную красивую девочку-тренера. Она захохотала.

— Любимого? Ну ты даёшь?! Пусть эту тварь паралич разобьет! Он такое со

мной делал, когда раньше у меня денег не хватало! А сейчас чек чуть ли не издалека кидает. Жаль, я его предупредила. Надо было устроить ему ночь любви.

Ледогоров встал.

— Что ты тогда так волнуешься?

Она перестала смеяться.

— Что? Что? Его не будет, у кого я брать буду? Опять надо нового дилера искать.

— Да сказал же — только поговорить.

Татьяна подумала секунду.

— Ладно. Только если его трясти будете, «герыч», который при нем — мне. А ты, Афганушка, больше руки не распускай.

Тот пожал плечами.

— Считай, я тебя нежно шлепнул.

Она порылась на подоконнике.

— Вот номер его «трубки». Завтра я ему буду звонить в двенадцать.

— А сегодня?

— Сегодня я уже взяла. Нет повода.

— А если для подруги.

— Нет у меня подруг. Он знает. Только завтра.

Ледогоров подумал.

— Хорошо. Завтра в двенадцать я у тебя. И не стоит его предупреждать. Через пять минут «трубка» будет на прослушивании.

Она обреченно кивнула. Вроде поверила в эту чушь. Афган поднялся.

— Пошли, что ли?

На углу Греческого и 9-ой Советской сломался трамвай. Вынужденные объезжать его автомобили нервно сигналили друг другу.

— Спасибо.

Ледогоров протянул Афгану руку,

— Не за что. Дальше справишься?

— Конечно.

— Пойду. Пива еще море. Да «травы» надо нормальной взять.

— Осторожно, а.

— Разберемся.

— Пока.

Солнце палило нещадно. Часы показывали четверть пятого. Хотелось есть. Ледогоров покопался в карманах. После его демарша в «Пит-стопе» денег хватало только на чебурек. Купив плоский теплый треугольник теста, он откусил безвкусный кусочек и зашагал в сторону отдела, ругая себя, что вместо сдачи дел гоняется за ветряными мельницами. Думалось, что он успеет все подбить до понедельника. Хотелось верить, что Татьяна не сдаст. Он так и не мог разобраться, что было важнее.

* * *

Телефон звонил не переставая. Замок заело. Ледогоров крутил в скважине гнущийся ключ и гадал, насколько хватит терпения у неведомого абонента на том конце провода. Хватило надолго.

— Алло?

— Саня, ты?

— Я.

— Не узнаешь?

— Нет.

— Зря. Я уже и так богат. Коля Павловский.

Ледогоров хмыкнул.

— Привет.

Павловский уволился года три назад. Точнее, перевелся в таможню аэропорта. Парнем он был умным и деятельным. Часто заезжал в отдел.

Пальцы не гнул. Даже как-то раздобыл для оперов «ксерокс», который, правда плотно обосновался где-то в паспортном столе.

— Здорово. Как сам?

— Хорошо

— Слышал, увольняешься?

— Ты-то откуда…

— Город маленький, а ментовский мир еще меньше. Место нашел?

— Есть несколько предложений.

В кабинете захлопнулась форточка и было невыносимо душно. Трубка телефона елозила у мгновенно вспотевшего уха.

— Не торопись. Я хочу с тобой поговорить. Ты завтра как?

— Нормально.

— Звякни мне с утречка. Пиши телефон.

Ледогоров аккуратно записал номер «мобильного»,

— Ну до завтра.

— Счастливо.

Ледогоров положил трубку, влез на подоконник и открыл форточку. Поток теплого, свежего воздуха приятно обдал лицо. Алые солнечные пятна красиво подсвечивали железо крыш и кроны деревьев. Небо темнело, наливаясь сочной вечерней синевой. Ледогоров подумал, что Павловский тот человек, с которым хотелось бы работать. После Полянского, Челышева, Громова…

— Ты чего?

В дверях стоял Вышегородский.

— Побывав в УСБ, решил поступить как настоящий офицер. Смерть превыше бесчестья.

— Ну тебя. Они уже звонили.

— Извинялись?

— Ага. Спросили, откуда ты такой «борзый» взялся.

— Ты сказал, что я — твой воспитанник?

— Сказал, что ты увольняешься. Они скисли. Может, ты слезешь уже?

— Зачем? Мне тут нравится.

— В общем, я обещал им выписку из приказа о твоем увольнении до конца следующей недели. Чтобы они прекратили проверку по материалу.

— Ясно. В результате своевременного реагирования управления собственной безопасности злодей уволен из органов МВД.

— Ты сам все понимаешь.

Ледогоров снова бросил взгляд в окно. На фоне розовой небесной раны, у самого края последних крыш тянулась цепочка каких-то птиц. Он спрыгнул на пол.

— Артур! Можно, я домой пойду. Что-то нехорошо мне.

Вышегородский пожал плечами.

— Мне главное — чтобы ты дела в нормальном виде передал.

— Я в выходные выйду.

— Ради бога.

Когда Ледогоров запирал кабинет, ало-розовая волна достигла подоконника, играя на нем яркими отблесками. Птицы превратились в размытые точки. Кружилась голова.

Дома никого не оказалось. На столе белела записка. «Саша, я поехала к родителям. Скоро буду. Люблю. Юля.»

Он прошел в комнату. За окном висела вечерняя духота. На тахте валялся Юлькин халат. Он лег и зарылся в него лицом, глубоко вдыхая запах ее тела и прислушиваясь, не скрипнет ли в замке ключ.

* * *

Тишина. Даже со двора не доносится ни звука. Хочется спать, но сон не идет. В темноте еле слышно похрустывает на легком ветерке занавеска окна.