Порочная луна
Шрифт:
— Так ты единственный, кто наблюдал за мной? — спрашиваю я, подозрительно глядя на него.
Он кивает.
Я качаю головой, морщась.
— Это было бы довольно романтично, если бы не было так жутко, — бормочу я.
Кэм хмурится, его челюсти сжимаются, и маска стоика сползает.
— Я просто делаю свою работу, — выдавливает он.
Я издаю цокающий звук языком.
— Такой хороший маленький солдатик.
Мы долго смотрим друг на друга, я чертовски удивлена, а Кэм на грани срыва. Я могу судить об этом по тому, как вздулась вена у него
На самом деле, я знаю, что я такая. Я все время язвлю со своими друзьями, шучу, играю и пытаюсь поднять им настроение. Это делает жизнь интересной.
Что ж, это произошло. Раньше я бездельничала, чтобы избежать скуки, но теперь мне все время скучно, и от этого нет лекарства. Кэм достает меня хуже всего каждый раз, когда приходит сюда, потому что я не могу удержаться, чтобы не подтолкнуть зверя, чтобы добиться от него реакции. Все, чего я действительно хочу, — это немного волнения в свой день.
Да, я уже не испытываю страха. Если бы он собирался причинить мне боль, он бы уже это сделал. Я преодолела грань страха, и теперь я просто раздражена.
— Ладно, тебе нужно в душ, — рычит Кэм, наконец нарушая напряженное молчание между нами и кладя конец нашему состязанию в гляделках. — Ты грязная.
Уголок моего рта приподнимается в ухмылке.
— Кажется, ты не возражал, когда трахал меня.
Он слегка качает головой, вставляя ключ в дверь камеры и поворачивая замок.
— Этого больше не повторится.
— Конечно, — саркастически фыркаю я. — И это просто совпадение, что первое, что ты делаешь, это снова раздеваешь меня, да?
— Ты хочешь принять душ или нет? — рявкает он, открывая дверцу моей клетки.
Как только он это делает, я понимаю, что он держит в руках, и это заставляет меня задуматься. Черт, должно быть, я начинаю сходить с ума, потому что при виде мягкого полотенца, моей собственной одежды, расчески и пачки резинок для волос я чуть не плачу.
Я тихо выдыхаю, когда мои глаза снова поднимаются, чтобы встретиться с его взглядом, тепло разливается в моей груди.
Я уверена, что это какая-то его игра, чтобы попытаться промыть мне мозги и заставить выдать все мои секреты или что-то в этом роде, но, черт возьми, я ничего не могу поделать со своей реакцией при виде этих маленьких удобств. Я не питаю иллюзий, что мой похититель действительно заботится обо мне или о моем благополучии, я просто пускаю слюни от перспективы надеть настоящий лифчик и наконец-то расчесать спутанные волосы.
Я быстро киваю и направляюсь к нему через камеру, не желая давать ему шанса передумать, и, клянусь, вижу тень улыбки на его губах, прежде чем он поднимает руку, показывая мне остановиться.
Это делают не только мои ноги, но и мое сердце.
— Повернись,
— Я не собираюсь убегать, — выдыхаю я, пульс учащается.
Клянусь, если он размахивал этими штуками передо мной только для того, чтобы сорвать их — после того, как накачал меня наркотиками, не меньше, — тогда я оторву ему яйца и скормлю их ему. Девушка может вынести не так уж много.
— Ты действительно думаешь, что я поверю в это после того, что ты только что выкинула? — Кэм усмехается, поднимая палец и покручивая им в командном жесте.
— Ладно, это справедливо, — уступаю я, поворачиваясь лицом к задней стене камеры и складывая руки за спиной в знак предложения.
Кэм берет оба моих запястья одной рукой, мягко дергая за них, чтобы вывести меня обратно в коридор. Затем он поворачивает нас, ставя меня перед собой и подталкивая вперед, прижимая мои запястья к пояснице.
Я не пытаюсь сделать это быстро и вырваться на свободу. Я также избегаю заглядывать в соседнюю камеру, когда мы проходим мимо, поскольку сомневаюсь, что они потрудились смыть кровь бедняги Томми с пола. Я просто иду прямо по коридору, мимо лестницы и направляюсь в ванную в конце.
Чем ближе мы подходим к этой маленькой комнате без окон, тем быстрее колотится мой пульс. Мое горло сжимается, когда я переступаю порог и вспоминаю, насколько крошечная на самом деле комната, и я почти перестаю дышать, когда Кэм подталкивает меня вперед, освобождая мои запястья и отступая назад.
— Вот, — бормочет он, протягивая полотенце, одежду и щетку в мою сторону, пока стоит в дверном проеме, его неуклюжее телосложение поглощает большую часть пространства и блокирует любой шанс на побег. — Сделай это побыстрее, я подожду здесь.
— Что… но… ты хочешь сказать, что не войдешь? — я запинаюсь, мои руки крепче сжимают ткань полотенца в самом низу стопки.
Мой надзиратель наклоняется вперед, чтобы взяться за ручку двери, и я отшатываюсь, как пугливое животное, мой мозг пытается осмыслить происходящее. Я не люблю маленькие пространства, и с дополнительным ударом ноги, когда моя волчица была нокаутирована, мои мышцы все еще слабы после попытки побега, и общим психозом от того, что я провела в плену больше недели, моя реакция на драку или бегство вышла из-под контроля. Обычно я могу успокоить себя на этой ранней стадии паники, но прямо сейчас я испытываю эмоциональную перегрузку.
— Там нет никаких окон, так что можешь не сомневаться, ты не сможешь убежать, — комментирует Кэм, начиная закрывать дверь. — Пять минут, — добавляет он, и мой желудок опускается на дно со щелчком защелки.
Я просто смотрю на закрытую дверь в течение секунды, замерев в состоянии растерянности и ужаса, пытаясь уговорить себя не сходить с ума. Это прекрасно. Комната не такая маленькая. Мне просто нужно поскорее принять душ, а потом я смогу убраться отсюда к чертовой матери.