Порочная луна
Шрифт:
На минуту кажется, что это работает. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем поворачиваюсь, притворяясь, что стены не смыкаются вокруг меня. Резкими движениями я подхожу к раковине и роняю стопку на столешницу, устанавливая зрительный контакт со своим отражением в зеркале.
Черт, я даже выгляжу так, словно теряю самообладание. Мое лицо заметно побледнело, даже несмотря на грязь, прилипшую к коже, а глаза даже не похожи на мои собственные. Я быстро отворачиваюсь от зеркала, заставляя себя подойти к душевой кабинке — которая, между
Снимаю шорты и оказываюсь под струями, я судорожно хватаю ртом воздух, когда холодная вода забирает воздух из моих легких. Возможно, это длится всего секунду, но, к сожалению, это та соломинка, которая ломает спину верблюду. Я немедленно начинаю учащенно дышать, мысли о гибели заполняют мой мозг.
Я задохнусь в этой крошечной ванной, и никто никогда не узнает, что со мной случилось. Охотники похоронят мое тело, и моя семья никогда не успокоится. Они будут гадать, жива ли я еще где-нибудь там. Они никогда не узнают, как я боролась и как мне почти удалось спастись. Они никогда не узнают, как сильно я их люблю.
Стены начинают смыкаться. Черные пятна застилают мне зрение, колени подгибаются, и я прижимаю ладонь к плитке как раз вовремя, чтобы ноги подкосились подо мной. Я соскальзываю на пол, прислоняюсь спиной к стене и сворачиваюсь калачиком, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками.
Я утыкаюсь лицом в колени, все еще пытаясь отдышаться, соленые слезы жгут мне глаза.
Я задыхаюсь. Я умру здесь.
Издалека я слышу звук открывающейся двери и приглушенный голос Кэма, пробивающийся сквозь помехи в моем мозгу. Я поднимаю голову ровно настолько, чтобы увидеть, как его ботинки шлепают по плитке передо мной, когда он встает прямо под струю душа, пригибаясь, пока я не вижу его лица.
Его губы шевелятся, но я не могу разобрать слетающих с них слов. Что-то в его голосе звучит паникой, но он не знает, что такое настоящая паника. Я нахожусь в эпицентре полномасштабной панической атаки, и хотя я достаточно осознаю себя, чтобы понимать, что это такое, я все еще ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Такое чувство, что я медленно тону, бесполезно выныривая на поверхность, в то время как все, что я могу делать, это смотреть, как я погружаюсь еще глубже.
— Луна, — строго говорит Кэм, беря мой подбородок большим и указательным пальцами и наклоняя мое лицо к своему. — Эй, посмотри на меня.
Его голос нежнее, чем я когда-либо слышала, и как только наши взгляды встречаются, мое зрение начинает проясняться.
Я вижу этот сильный лоб и эти проницательные глаза. Эту темную, коротко подстриженную бороду и плотно сжатую челюсть. Эту копну вьющихся темных волос. Он без рубашки — должно быть, снял ее, когда спешил в душ.
— Дыши со мной, — приказывает он низким тоном, от которого я вздрагиваю, и когда он делает глубокий вдох, я имитирую это действие, выпуская воздух, когда он это делает.
Снова
— Сосредоточься на своем дыхании, — приказывает Кэм низким рокочущим голосом. — На ощущении воды на твоей коже. На звуке моего голоса.
Мои глаза закрываются, когда я выполняю все эти три действия, мое беспокойство медленно проходит, пока он тренирует меня.
Я понятия не имею, сколько времени это заняло. В конце концов, мой пульс начинает замедляться, а адреналин начинает спадать. Затем я снова открываю глаза, встречаюсь с ним взглядом и, кажется, впервые вижу его отчетливо.
— Теперь лучше? — хрипло спрашивает он.
Я слабо киваю ему.
— У тебя была паническая атака.
— Ни хрена себе, Шерлок, — ворчу я, опуская руки на пол и пытаясь сесть прямее.
Теперь, когда я вырвалась из тисков паники, я просто… смущена. И то, что это произошло в первую очередь, и то, что из всех людей именно Кэму пришлось меня возвращать. Тот же человек, который поставил меня в эту ситуацию с самого начала. Это его вина, и я чертовски ненавижу его за это.
— У тебя они были раньше? — спрашивает Кэм, с любопытством прищурившись.
Я киваю, наблюдая за тем, как вода стекает по резким очертаниям его лица. Холодно уже не так, но он все еще частично приседает под струями, похоже, его не волнует, что его брюки и ботинки промокли.
— Я видел их раньше, — бормочет он. — Не так уж часто, но мой друг Бен привык…
Он резко замолкает, отводит взгляд и вскакивает на ноги. Делая шаг в сторону, чтобы выбраться из-под струй душа, он на мгновение останавливается в нерешительности, прежде чем неохотно протягивает мне руку.
Я тянусь к нему, позволяя ему поднять меня. Не потому, что я падаю в обморок от этого жеста, а потому, что мое тело все еще частично онемело, и я пока не доверяю себе, чтобы попытаться встать самостоятельно.
— Ты в порядке? — спрашивает он, когда я слегка спотыкаюсь и хлопаю ладонью по стене душа, чтобы удержаться.
— Я в порядке, — выдавливаю я.
Кэм резко кивает, пятясь из душевой кабины и поворачиваясь, чтобы направиться к двери. Моя грудь сжимается, когда я смотрю ему вслед, но вместо того, чтобы открыть ее и снова уйти, он останавливается, поворачивается, чтобы прислониться спиной к двери и занять свой прежний пост. Он засовывает руку в карман и достает свой телефон, не отрывая глаз от экрана, когда начинает прокручивать его.
— Заканчивай, у тебя есть две минуты, — рассеянно бормочет он.
Я прикусываю язык от желания огрызнуться на него в ответ, желая просто покончить с этим и выйти из ванной. Оттолкнувшись от стены, я вхожу под воду и тянусь за ужасным мужским мылом «три в одном», чтобы умыться.
Я все еще нервничаю из-за остаточных последствий моей панической атаки, но быстро принимаю душ, выключаю воду и подхожу к раковине, чтобы вытереться полотенцем. Затем я одеваюсь и начинаю расчесывать спутанные волосы щеткой, которую он мне дал.