Порочная луна
Шрифт:
— Что-то не так? — спрашивает мой отец, удерживая зрительный контакт и выгибая темную бровь.
Я прекращаю двигать пальцами по подлокотнику, поднимаю руку, чтобы прижать их к виску, когда моя головная боль резко усиливается, зверь моего гнева сотрясает ментальную клетку, которую я построил для него.
— Нет, я так и думал, — бормочу я, массируя висок одной рукой и теребя выбившуюся нитку на подоле моей футболки другой. — Просто не понимал, что мы уже были на этом этапе. В последнее время ты не очень хорошо информировал меня о нашей стратегии.
— Ты нечасто бывал поблизости.
—
Он пристально смотрит мне в глаза.
— Не тогда, когда ты был трезв.
Я смотрю на него в ответ, поскрипывая коренными зубами. Говоря о трезвости, хорошо, что я пришел на эту встречу в таком виде, иначе я и близко не был бы таким спокойным, как сейчас. Или, по крайней мере, таким спокойным, каким кажусь. Внутренне я в ярости, и если бы мои запреты были ослаблены алкоголем, я бы выскочил и доказал его точку зрения прямо сейчас.
Папа со вздохом откидывается на спинку стула.
— Таков всегда был план, Кэмерон. Мы обсудим ее более подробно, когда прибудет наше подкрепление, но не притворяйся удивленными, что вашего маленького питомца усыпили.
— Дело не в этом, — ворчу я, уставившись на свои колени и сжимая и разжимая кулак.
— Тогда о чем речь? — он умоляет.
Я резко поднимаю на него взгляд.
— Не думай, что я не заметил, что в последнее время ты что-то скрываешь.
Он медленно выдыхает, качая головой.
— Как я уже сказал, мы рассмотрим полный план, когда все части будут на месте. Я не хочу забегать вперед, поэтому пока держу это при себе. Просто поверь мне, что то, над чем я работаю, — это большая игра, которая решит наши проблемы в этом регионе раз и навсегда.
Я долго смотрю на него, переваривая его слова. Он почти признал, что скрывает от меня ключевую информацию, но Джонатан Нокс не из тех, кто меняет свое мнение, стоит ему за что-то взяться. Несмотря на то, что все это меня не устраивает, я отрывисто киваю ему, неохотно соглашаясь сменить тему.
Папа облегченно вздыхает, выражение его лица смягчается.
— Рад видеть тебя трезвым, — замечает он.
— Ты прекратишь это дерьмо? — бормочу я, закатывая глаза и поворачиваясь, чтобы посмотреть в окно на густой лес за окном.
— Я пытаюсь сказать тебе, что горжусь тобой, сынок, — говорит он таким искренним голосом, что это заставляет меня обернуться и снова встретиться с ним взглядом. — Я знаю, что в последнее время между нами было немного… напряженно, но эмоции накалились с тех пор, как мы потеряли наших людей. Как только мы сможем покинуть этот район и оставить все это позади, все снова войдет в норму, вот увидишь.
Настолько нормальные будни, насколько они могут быть без Бена.
— Но со своей стороны, мне нужно, чтобы ты выяснил, с какой численностью мы столкнемся в стае Луны, — продолжает он. — Это единственный способ должным образом подготовиться, чтобы мы не повторили наших прошлых ошибок.
Он бросает на меня многозначительный взгляд, и я, судорожно сглатывая, киваю.
— Я сделаю это.
Папа встает
Вместо этого я плюхаюсь на кровать и включаю ноутбук, устраиваясь понаблюдать за своим зверьком некоторое время с новой и улучшенной камеры. И когда я наблюдаю, как она выполняет свои утренние упражнения, я не могу не задаться вопросом, сколько дней наблюдения за ней у меня на самом деле осталось.
Остаток дня проходит как в тумане. Я спускаюсь в камеры, чтобы принести Луне еду, но не задерживаюсь, чтобы поболтать, хотя знаю, что мне нужно выудить у нее информацию. Наверное, я просто не в настроении ускорять ее кончину. В глубине души я всегда знал, что все закончится именно так, но, думаю, я никогда не задумывался о том, насколько расстроенным я могу себя чувствовать из-за этого. Я никогда не проводил время с другими нашими заключенными. Никогда не узнавал их так близко, как я узнал ее. И теперь я понятия не имею, что чувствовать.
Ну, это не совсем так. Я знаю, что я должен чувствовать. Как солдат, я должен быть безжалостно сосредоточен на цели, но как человек, я просто чувствую, что это неправильно. Так не должно быть. Я должен хотеть отомстить за Бена. Но это, блядь, не работает.
Вместо своей обычной полбутылки виски я позволяю себе лишь несколько кружек пива, наблюдая, как Луна расхаживает по камере, из ленты наблюдения. На самом деле, последние несколько вечеров я притормаживаю с выпивкой. Думаю, я сменил один порок на другой. Вместо того, чтобы каждый вечер отравлять свое тело виски, я отравляю свой разум ею.
Поскольку не похоже, что она собирается спать в ближайшее время, я решаю спуститься вниз, чтобы проверить свою подопечную. Нет ничего плохого в небольшом допросе поздно ночью, верно? Я откладывал это весь чертов день, но давно пора вернуться к игре.
Я оставляю свет выключенным, окна в камерах отбрасывают достаточно света, чтобы можно было видеть, пока я спускаюсь по лестнице к камере Луны. Она прекращает расхаживать, когда видит, что я приближаюсь, и настороженно смотрит на меня.
— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
— Просто зашел поболтать.
— Поболтать? — переспрашивает она, с сомнением приподнимая бровь.
— Конечно, почему бы и нет? — я хватаю металлический складной стул, который стоит у стены напротив ее камеры, ножки скрипят по бетону, когда я подтаскиваю его к решетке.
Я бесцеремонно плюхаюсь на него, и она, не сводя с меня глаз, пятится к своей койке, опускаясь на край.
— На этот раз пива не будет? — спрашивает она, перекидывая свои длинные волосы через плечо.