Порочный сексуальный святой
Шрифт:
— Речь идет о кое-чем важном для меня, — тихо добавила она.
Последнее, по-видимому, имело для него значение, потому что он кивнул и сел на стул рядом с ней, так что они оказались лицом друг к другу.
— В чем дело?
— Прежде всего, спасибо, что позволил мне пользоваться ноутбуком последние пару дней, — сказала она, желая облегчить разговор.
— Всю прошлую неделю я много думала и просчитывала все варианты. Как я могу двигаться вперед как кондитер? Как человек без опыта устроится на работу? И где? И какую работу я ищу?
. — Большинство десертов, что ты делала за последние две недели, были французскими, верно?
Она кивнула.
— Мне особенно понравилась та выпечка, которую ты сделала на днях: слоеное с тонкой корочкой и ванильным заварным кремом, — сказал он.
— Мильфей, — ответила она, точно зная, о каком десерте он говорит.
— Да, вот этот, — сказал он, снова дразняще закатив глаза. — В тот вечер Мейсон зашел в комнату отдыха — Бог знает зачем — и тоже его попробовал. Съев кусочек, он сказал мне, что женится на тебе только для того, чтобы ты, стоя босиком и на кухне, готовила ему пирожные и пироги.
Она громко рассмеялась. За последние две недели средний брат Клэя взял на себя миссию флиртовать с ней, и она была уверена, что он делал это только для того, чтобы досадить брату. Между ними не было влечения, и она достаточно хорошо знала Мейсона, чтобы понять, что ему доставляет огромное удовольствие дразнить Клэя.
— Что ты на это ответил? — с любопытством спросила она.
— Я сказал ему — через мой гребаный труп, — ответил он без улыбки.
Она не возражала, когда Клэй проявлял свою власть над ней и собственнические чувства. Это заставляло ее чувствовать себя желанной… и, странным образом, любимой. Она покачала головой и выбросила эту мысль из головы. Ей нравился контроль Клэя в спальне, и ему нравилось его проявлять. Конец истории, по крайней мере, для него.
— Итак, о французской булочной, — продолжила она, возвращая разговор в нужное русло. — Я связалась с человеком, которого моя мама нанимала несколько раз, чтобы сделать выпечку и десерты для различных домашних вечеринок. Женщину зовут Аделина, она владеет французской пекарней и кейтеринговым бизнесом в центре Чикаго. Я провела небольшое исследование ее бизнеса и почитала отзывы о пекарне и кейтеринге, почти все из которых были пятизвездочными. У нее феноменальная репутация, поэтому я собралась с духом и позвонила ей.
Небольшие хмурые морщинки собрались между его бровями, он облокотился на стойку бара.
— Я и понятия не имел, что ты ищешь новую работу.
— Я правда не хотела ничего говорить, пока не узнаю что-то более конкретное. Когда я позвонила, Аделина вспомнила, кто я такая, и хочет провести со мной собеседование на следующей неделе на должность кондитера.
— Здорово, — сказал он и улыбнулся, искренняя радость за нее мерцала в его глазах. — Это именно то, чего ты хочешь, хотя, должен признать, мне будет неприятно потерять такую
— Мне нужно сказать тебе еще кое-что.
— Я собираюсь начать поиски квартиры. Я пользовалась твоей щедростью дольше, чем следовало, и хотя ты вел себя великолепно, время пришло.
Мимолетный шок промелькнул на его лице, давая ей надежду, что он будет возражать, но затем он быстро придал своему лицу выражение, которое она больше не могла прочитать.
— Это не проблема, что ты остаешься наверху, — сказал он, хриплым голосом. — Но неужели ты уже в том состоянии, что можешь сама снять жилье?
— Вообще-то, да, я могу позволить себе собственное жилье. Я заложила свои часы и ожерелье, так что у меня их более чем достаточно для аренды и других необходимых вещей, если буду тщательно планировать траты.
Он уставился на нее, сжимая руку на стойке бара в кулак, и она поняла, что он снова в шоке, и пытается переварить ее признание.
— Ты проделала большую работу, — наконец сказал он ровным голосом.
— Мне нужно начать думать о своем будущем, — сказала Саманта, ее горло внезапно сжалось от избытка эмоций. — Я не могу оставаться здесь вечно.
Их взгляды встретились, и она хотела, чтобы он ответил «Нет, можешь» так сильно, что ей стало больно в груди. И она останется с ним, если он попросит, но этого никогда не произойдет. Не с таким мужчиной, как Клэй, который верил, что ему суждено быть одному. Что его уродливое прошлое делает его недостойным любви.
Задняя дверь бара открылась и закрылась, прервав эмоциональный момент между ними и положив конец их разговору.
Клэй резко выдохнул и провел рукой по волосам.
— Я жду доставки пива, должно быть, это они, — сказал он. Встал со стула и, не оглядываясь, направился в подсобку.
С ужасной болью в груди она смотрела, как Клэй уходит, уже чувствуя, как он отстраняется от нее. И это было больнее всего.
Клэй был на середине помещения, когда из заднего коридора появился мужчина, и он определенно был одет не так, как ожидал Клэй. Незнакомец вошел в бар, его походка была нарочито медленной, он с большим интересом осматривал помещение, его поза была такой сутулой, что у Саманты по коже побежали мурашки. Он больше напоминал ей гангстера или наркомана, ищущего очередную дозу, чем поставщика или водителя грузовика.
Клэй заметил его и резко остановился, его тело застыло, мышцы на плечах и руках напряглись, словно готовясь к бою. Внезапное напряжение заполнило бар и пронеслось через Саманту, вместе с волной страха, хотя она не могла сказать почему.
— Так-так-так, — с явным высокомерием протянул мужчина с темными, зачесанными назад волосами. — Неужели это взрослый Клэй Кинкейд, обзаведшийся собственным баром.
— Убирайся отсюда, — произнес Клэй низким рычанием, таким злобным, что Саманта не могла поверить, что это сказал тот человек, которого она знала.