Порок
Шрифт:
Пролистав ее от начала до конца, он почуял первые нотки разочарования, что деньги потрачены понапрасну – книга, как ему показалось, не может дать ему знаний и советов. Но тут он наткнулся на интересное изречение английского писателя, с которой начиналась десятая глава книги: «Секс – это самая главная тема. Когда мы не занимаемся сексом, мы о нем говорим, когда не говорим – думаем, а когда не думаем – занимаемся» [9] . В целом, вся десятая глава книги показалось ему интересной и занимательной. Автор описал свои наблюдения, так он пришел к выводу, что цены на акции зависят от длины юбок у женщин. Чем короче юбки, тем
9
«Секс – это самая главная тема. Когда мы не занимаемся сексом, мы о нем говорим, когда не говорим – думаем, а когда не думаем – занимаемся»» – фраза из книги Виктора Нидерхоффера «Университеты биржевого спекулянта», частично эту фразу он приписывает английскому писателю Сомерсету Моэму
Единственная полностью прочитанная глава книги бросила Евгения в раздумья. Он облегченно вздохнул, благодаря книге он нашел решение в одном сомнении, постоянно одолевавшем его с тех пор, как он встретил на своем пути Воинова: «Неужто я один такой ненормальный, движимый мыслями о похоти, а мой единственный единомышленник – убийца трех женщин?». Теперь он нашел ответ хотя бы на один вопрос из череды мысленных терзаний: они не одни.
Правда в том, что каждый мужчина и каждая женщина ни дня не проживает без раздумий о сексе, но никто не торопится размышлять о нем вслух.
Глава тридцать шестая
На совещании у Житомирского Евгений «ловил мух». Отчет коллеги из отдела по экономическим преступлениям Вадима Мурычева, докладывающего о раскрытой сети злоумышленников, построивших финансовую пирамиду и успевших собрать с населения около миллиарда рублей, не заинтересовал Евгения, и он в мучительном ожидании коротал время. Мурычев с воодушевлением докладывал о завершении расследования.
Когда он закончил, настал черед Евгения. Житомирский попросил его сперва доложить о раскрытии убийства тридцатилетней женщины, которую зарезал ее ухажер, выходец из Грузии. Женское сердце, в которое ударили три раза ножом, не выдержало горячего нрава южанина и перестало биться задолго до приезда скорой помощи. Убийца скрылся с места преступления, но перед этим вызвал медицинскую помощь. Раскрытием преступления непосредственно занимался подчиненный Евгения, сидящий рядом Юрий Куницын. Иногда на совещание руководящего состава приглашали сотрудников ниже рангом, на случай если у кого-то из руководства могли возникнуть вопросы о ходе расследования дела. Но отчет как всегда делал Евгений.
Убийца приговорил свою пассию за то, что она отвергла его и переспала со своим дальним родственником. Когда Евгений заявил, что шустрому родственнику недавно стукнуло всего лишь восемнадцать лет, на него внезапно нашло наваждение – он вспомнил Татьяну и ее молодого любовника в ресторане. Перед ним возник образ Татьяны с молокососом, перемежающийся с картиной, в которой будущая жертва – женщина – находится наедине с восемнадцатилетним юношей, и тут неожиданно в комнату врывается смуглый грозный мужчина с ножом. «Интересно, что он чувствовал? То же, что и я?».
Неожиданно Евгений поймал взгляд патрона, Александр Федорович смотрел на него с угрюмым и мрачным видом.
– Что молчишь, задумался? – недовольно спросил патрон.
Евгений встрепенулся, с чувством вины отбросил навязчивые мысли. Перед тем как продолжить,
– Убийца задержан и дело скоро передадут в суд, – выпалил Евгений.
– Ты уже говорил, что убийца задержан, что тянешь резину? – Александр Федорович напряженным взглядом буравил Евгения и, в конце концов, махнул рукой: – Садись! Разучился докладывать?!
Евгений присел. Фантазии приутихли, но упрек шефа не до конца вывел его из коматозного вожделения. По инерции он оценивал взглядом мужчин. По мнению Евгения, только Юрий мог понравиться Татьяне, – он молод, симпатичен.
…Легкое вожделение. Татьяна окружена множеством мужчин: юнец, Юрий и молодой любовник жертвы из сегодняшнего отчета Евгения. Все перемешалось…
Только когда слово предоставили Антонине Кожемякиной, Евгений очнулся. Она сообщила, что в ближайшую пятницу приглашает всех коллег к себе домой в загородный поселок для «отходной» вечеринки в связи с выходом на пенсию. Правда, слово «пенсия» она заменила на менее режущее слух словосочетание «в связи с отставкой».
Неожиданностью сама новость ни для кого не стала, еще месяц назад она объявила, что двадцать пятое декабря станет последним днем ее работы. Целых девять лет, как заметил и Воинов, Евгений думал о ней. Теперь, как ему казалось, удача повернулась к нему лицом, будет преступлением, если он проигнорирует вечеринку. Ведь последние успехи в череде побед над женщинами намного старше его выработали в нем уверенность. И объективных предпосылок нашлось множество – живет она одна, дети взрослые, а теперь появился повод, чтобы прийти к ней в гости. Об остальном он уже не беспокоился.
Евгений сидел в кабинете, когда раздался легкий стук в дверь. Дверь отворилась, в кабинет вошел молодой человек. Он поздоровался и спросил, когда будет на месте следователь Куницын. Юноша представился Петковым Арсением и сказал, что он пришел на допрос в качестве свидетеля по делу убитой Ларисы Мезенцевой, о котором полчаса назад докладывал Евгений.
Евгений оживился, перед ним предстал свидетель, внешность которого он представлял весьма смутно, но весьма четко воображал его действия. До сего момента в лицо он знал только убийцу Ларисы, а свидетеля почему-то упустил. Светловолосый, коротко стриженый юноша, лицо еще в прыщах и с белесоватым пушком – мужчина в его тонких чертах не просматривался.
Евгений предложил ему сесть, позвонил Юрию и предупредил коллегу, что его ждут. Тот пообещал прибыть минут через десять. Евгений испытывал невероятный интерес к молодому человеку и устроил ему допрос с пристрастием:
– Ну что, трахнул родственницу, совершил инцест, можно сказать, стал причиной жестокого убийства, – игривым голосом заявил Евгений.
– Она не родственница, – ответил юноша, явно не ожидая столь нетактичного поведения от следователя.
– Ну как это не родственница, обвиняемый в убийстве точно указал в показаниях, что ты – ее троюродный брат.
– Нет, я даже не троюродный, а пятиюродный.
– Но родственник же! А говоришь – нет, – торжествовал Евгений.
– Я же не виноват, что она мне отдалась, – уверенно произнес Арсений.
– Говорю тебе, если бы не ты, может быть, она и осталась бы жива, – в голосе Евгения отсутствовал укор.
– Получается, я виноват в том, что она выбрала меня, а не его. Может, у него, как у пенсионера, уже член не стоит, и он не в силах, как вы говорите, «трахнуть», – непринужденно выговорил Арсений, закидывая ногу на ногу. В глазах Евгения юноша превратился из невинного агнца в самоуверенного мужчину.