Порок
Шрифт:
Это можно сравнить с тем, когда люди гадают, что их ждет после жизни или есть ли жизнь после смерти. Единственный вариант для ответа на риторический вопрос – отправиться на тот свет с минимальными шансами на возвращение. Так и Евгений, чтобы разрулить патовую ситуацию, должен был рисковать, служить приманкой для охотников за чужими душами. Но все расстроилось, так и не начавшись.
Теперь его одолевало сожаление, что финал истории, пусть даже с летальным исходом, откладывается. Он устал жить «вне закона», по правилам, навязанным системой, чьим ярким представителем являлся он сам, пока не превратился в изгоя общества. Устал он и от бродячего образа жизни, устал от бессонных ночей, где в гости приходит покойница, а не женщины
Вот и теперь, оглядев ухоженную и прибранную спальню, он думал, как подступиться к Гузель Фаритовне, если и не ради ее сочного тела, то хотя бы ради небольшого метража для ночлега в ее большой квартире. Когда открылась перспектива провести ночь в объятиях Гузелечки, – как назвала хозяйку соседка, – он вспомнил себя прежнего, беззаботного, наполненного жизнью, где похотливость служила источником бесперебойной энергии. Он пытался найти себя прежнего. Потому что, как только он вошел в квартиру и очутился на кухне, где периодически опускал взгляд под стол, на раскрывающийся подол яркого халата, он вынужден был признать, что до обнаженных прелестей Гузель Фаритовны расстояние не меньше, чем до Луны, на которую он давно улетел.
Но объект вожделения все не возвращался. Евгений забеспокоился, ведь прошло более пяти минут, как она ушла открывать дверь. Он машинально вытащил пистолет. Квартира за дверью спальни накрылась зловещей тишиной. «Неужто пришли менты? Не может быть, Станиславский не мог поступить так глупо!» – легкий мандраж охватил Евгения, у него затряслись руки… Он встал, подошел к двери спальни, но открыть ее не решался.
Дверь неожиданно распахнулась и снесла Евгения. Он повалился на пол, ударившись о край спинки кровати, но пистолет в руке удержать сумел. Поднял взгляд – перед ним стояла с вытаращенными глазами Гузель Фаритовна, сзади стоял здоровый, грузный мужчина и своими большими волосатыми руками держал ее за волосы. К шее женщины острым сверкающим лезвием плотно был приставлен нож. Где-то он видел этого здоровяка с красным небритым лицом… точно! Это тот самый привратник, дежуривший у входа в отделение, когда Марк Ефимович впервые проводил его до архива Гузель Фаритовны. После, еще пару раз, он встречал это недружелюбное, неприятное лицо. Хриплым голосом здоровяк приказал Евгению положить пистолет на пол. Евгений не повиновался и соображал, что предпринять для выхода из безнадежной ситуации. Он предполагал такой сценарий, но что заложником окажется именно Гузель Фаритовна – он даже не мог и подумать. Может, это спектакль, розыгрыш, а она все же с ними заодно? И как только он опустит пистолет, ее непременно отпустят? Евгений размышлял как эгоист, где шанс выжить получает только один.
Тяжело соображая, что делать дальше, он помотал головой и одновременно навел мушку пистолета на голову небритого гостя. Здоровяк, недолго думая, надавил лезвием ножа, Гузель Фаритовна вскрикнула от боли, на шее выступила кровь. Евгений передумал стрелять, да и попасть точно в цель из пистолета для человека, избегавшего штатного оружия, было бы большим везением. Он еще долго удивлялся, как он умудрился сразить с одного выстрела телохранителя Баумистрова-старшего.
– Хорошо! – крикнул Евгений и развел руки в стороны.
– Положи пистолет, – приказал здоровяк. И еще раз продемонстрировал серьезность намерений, плотнее прижав лезвие ножа к шее испуганной хозяйки, у которой от новой порции боли и страха тут же подкосились ноги. Она повалилась назад на своего недоброжелателя.
– Пни пистолет! – крикнул здоровяк. Евгений сделал все, как он просил. Как только «Макаров» оказался у ног небритого здоровяка, он бросил хозяйку квартиры на Евгения. Она чуть не соскользнула с его рук, но в последний момент Евгений удержал ее.
Рана на шее была неглубокой, но достаточной,
– Встать!
Евгений медленно встал.
– Ей нужна помощь! Она ранена!
Здоровяк только усмехнулся и направил пистолет на истекающую кровью Гузель Фаритовну. Раздался выстрел. Евгения обрызгало кровью, он стал похож на краснокожего индейца.
– Что! Что ты сделал?! Зачем?! – закричал Евгений, воочию завидев простреленную голову женщины, которая еще полсекунды назад служила олицетворением женского притяжения. Евгений отвернулся, но без чувства отвращения.
– Одной шалавой стало меньше, – произнес здоровяк.
В следующее мгновение что-то тупое и тяжелое оглушило Евгения. Но одновременно с ударом со дна памяти всплыл факт – такой же силы удар по голове он получил в момент, когда боролся с Жанной в ванне…
Глава семнадцатая
Агер Агишевич неторопливо поднимался по темным лестничным закоулкам региональной прокуратуры. Время было поздним, свет уже отсутствовал на лестничных пролетах, только длинные коридоры освещались в полной мере, указывая путь редким засидевшимся работникам прокуратуры и поздним посетителям, одним из них и являлся отставной полковник. Он поднялся на нужный ему этаж, ламповый свет коридора показался ему чересчур резким, он прищурил глаза. Подошел к двери приемной, открыл ее, – секретарь отсутствовал, – прошел дальше и после стука во внутреннюю дверь кабинета вошел:
– Радислав Генрович!
– О! Приятно видеть старого лиса – грозу преступного мира города.
– Это уже в далеком прошлом.
Они обнялись. Присели за совещательный стол друг против друга.
– Что привело заслуженного пенсионера к прокурору?
– Да так, одна небольшая информация, которая может заинтересовать тебя.
– Я заинтригован, Агер! Говори! Хотя, может, для начала по стопке коньяка?
– Не откажусь!
Евгений очнулся, открыл глаза, но тьма не исчезла. Он сообразил, что находится глубоко под землей, если не в могиле, то в каком-то подвале с пропитанным сыростью воздухом. Поднял голову, пошевелил руками, режущая боль пронзила руки. Впервые он ощутил болезненную стесненность рук от наручников, – не предполагал, что они настолько дискомфортны. Попытался пошевелить ногами, но не смог, они были плотно зафиксированы. Евгений лежал не на полу, а на гладкой металлической поверхности. Он попал в плен. Вспомнил последние мгновения на свободе, здоровяка, удар по голове, Гузель Фаритовну, ее халат, кровь… Душевная боль утраты разбередила рану на затылке, голова зудела, раскалывалась.
Металлический лязг раздался в углу комнаты, дверь медленно отворилась, Евгений приподнял голову, резкий поток света, поступающий через проем двери, ослепил его. Кто-то вошел, тяжело шагая, подошел к нему, все, что он разглядел: белый халат и платок на голове. Его вывезли из беспросветной комнаты на каталке, глаза он держал полуоткрытыми, резь в глазах мешала объективно оценить ситуацию. Припомнил, как однажды в детстве он попал в больницу с приступом аппендицита, как его везли на операцию рано утром, свет также слепил глаза, а все тело от страха покрылось гусиной кожей. Что-то похожее он испытывал в сию минуту, но уже без надежды на выздоровление.