Порошок идеологии (сборник)

Панов Николай Николаевич

– Да как же так нет? – Филькин был сбит с толку. В следующий же момент он оправился и хмуро взглянул на Вачнадзе.

Он вытащил из кармана бледно-серый маленький билетик и бросил его рядом с фотографией на прилавок.

«Служащий городской губернской полиции, – прочел трепещущий кавказец, – которому надлежит оказывать полное содействие при всех его законных требованиях при исполнении служебных обязанностей, что подписью и приложением казенной печати удостоверяю. Градоначальник, Его Величества Свиты Генерал-Майор».

Подпись расплылась в глазах Вачнадзе.

«Кончено! Провалились!» – мелькнуло в уме. Но новая неожиданная мысль вдруг озарила его. Он бросился к двери и стремглав выскочил на улицу.

Филькин по привычке кинулся за ним. Но он отступил удивленно, увидев, что Вачнадзе возвращается обратно, ведя за руку высокого постового.

– Гаспадын начальнык! – повторял Вачнадзе, вводя городового в лавку. – Гаспадын начальнык, вот тоже гаспадын из полиции! Расскажите им про Ныколая!

Городовой посмотрел на Филькина. Ему внушали подозрение его выцветшая шляпа и длинное рыжее пальто.

– Вы кто такой будете?.. – спросил городовой.

Филькин протянул ему свой билет.

– Вам что, собственно, надо?..

– Захлебываясь, Вачнадзе рассказал о допросе Филькина и о своих объяснениях.

– Николай уволен, – сказал самодовольно городовой. – Вы что же раньше-то думали?.. Вчера здесь вся улица сбежалась, как он его провожал. Стул-то починил, что ли?.. Это он Николая этим стулом по спине огрел!.. – вежливо пояснил он Филькину.

Филькин посерел. Лакомое дело вырывалось из рук. Он решил пустить в ход свой последний козырь.

– Охранным отделением, – сказал он раздельно, – был задержан ящик с подозрительным содержанием. После вскрытия в ящике этом была обнаружена земля. Расследование установило, что ящик отправлен из вашего магазина при посредстве Николая и еще какой-то женщины. Вы тоже ничего не знаете об этом?..

Результат от этих слов был чрезвычаен. Вачнадзе пошатнулся, схватился за сердце, побледнел, потом побагровел.

– Что такое?.. – резко крикнул Вачнадзе. – Ящик с замлей, Ныколай и женщина?.. Ой, мои покупатели, мои деньги, мой кавказский товар!..

В отчаянии Вачнадзе поднял руки. Твердая решимость отразилась в ею глазах. Он толкнул внутреннюю дверь и исчез за ней. Филькин немного поколебался и, нащупав револьвер, бросился за ним. Унылый городовой лениво шел сзади.

В задней комнате стоял полумрак. Занавески были задернуты. На белой высокой кровати неподвижно сидела женщина. Она сидела, вся съежившись, глядя куда-то вдаль. Когда дверь открылась, Ольга не повернула головы, продолжая раскачивать люльку с кричащим ребенком.

Вачнадзе подскочил к окну и отдернул занавеску. Подбежал к Ольге и схватил ее за руку. Она повернулась к вошедшим.

В дневном свете, наполнившем комнату, уставленную вещами и завешанную одеждой, ее красивое лицо казалось бледным и очень измученным. Большие синие круги были вокруг Ольгиных глаз. Но она не сказала ни слова, в упор глядя на Вачнадзе.

– Говоры! – кричал Вачнадзе, топая перед ней ногами. – Говоры, что с товаром делала? Куда Ныколай товар дэвал?.. Зарэзали мэня, осрамыли!.. Товары!.. – Он тащил Ольгу с кровати.

– Какой товар?.. – усталым голосом спросила Ольга. Она перевела равнодушные глаза на Филькина и городового, стоящих у входа. – Долго ты будешь надо мной издеваться?..

– Я издаваться!.. – Вачнадзе трагически захохотал. – Я над ней издаваться!.. Она с любовником своим товар украла, в ящики землю пихала, вместо товара землю отправляла, я им варил, товар упаковывать позволял. Говоры, за сколько мой кавказский товар продала?.. Арэстуйтэ ее!.. – крикнул он азартно, повернувшись к городовому и тыча пальцем в Ольгу. – Арэстуйтэ ее, нэвэрную жену!.. Нэ хочу с нэй жить, ножом буду рэзать!..

С искренним изумлением Ферапонт Иванович глядел на всю эту сцену.

– Видишь ты, в чем дело… – шёпотом пояснил ему городовой. – Приказчик его, Николай этот самый, ее полюбовником был. Товар они, значит, у него воровали, а ящики пустые землей набивали. А этот простота и не видит. Только я ему кое-что раскрыл. С этого все и пошло. Я, брат, знаю!.. У меня самого две жены сбежало.

Между тем Вачнадзе схватил Ольгу за рукав и потащил в кухню. Он распахнул наружную дверь. Осенний холодный ветер ворвался в комнату.

– Уходы! – ревел Вачнадзе, яростно стуча костяшками согнутых пальцев в каменную капитальную стену. Почему-то он стукнул всего четыре раза и потом опустил кулак. – Уходы!.. Жить с тобой нэ хочу!.. На улице заморожу!..

– Ну, это ты не смей!.. – строго сказал городовой. – Здесь тебе не Турция, не Кавказ! Поучить должен, а на улицу гнать не моги!.. – Ему вдруг стало жалко молчаливую жену Вачнадзе.

А в это время Филькин один остался в комнате. Он зорко оглядел ее: тут не замечалось ничего подозрительного, шкапов не было, негде было спрятаться и половине человека. Он заглянул за занавеску в углу, сделал вид, что уронил шапку, и, подымая ее, глянул под кровать. Пройдя в кухню, как бы мельком, он посмотрел за печь, на лежанку.

Он был глубоко разочарован. Неужели же все дело с землей кончилось таким пустяком? Неужели Николай не имеет никакого касательства к лавке? Вдруг стопка бумаги на столе привлекла его внимание.

Он взял один листок. Листок был белый, тонкий, это был очень хороший сорт бумаги. «Зачем им такая бумага?» – подозрительно подумал Филькин.

– Хорошо! – сказал Ферапонт Иванович. – Хороши вижу я, вы здесь ни при чем. О случившемся, о Николае то-есть, составим протокол в официальной форме. Фамилия ваша?.. Вы привлекаетесь, как свидетель.