Порождения ехиднины
Шрифт:
Деметрио Лим, честный грузчик, разглядывает желто-розовые квадраты за спиной офицера полиции. Задержанного пока еще ни о чем не спрашивают. Посадили, левую руку прификсировали к стулу. Вот стулья здесь не пластиковые, а стальные и привинчены к полу на восьми болтах. Такой и Дарио от пола не оторвет. Наручники тоже сделаны по уму: браслет шириной в половину ладони. Тут надо руку себе оторвать, чтобы выскользнуть.
Нас за неделю сдадут раза четыре, понимает вдруг Деметрио. Сторонники полного примирения и "непримиримые". Подробно, с приметами, с перечнем акций. Первые - за то, что пока мы выбираем траекторию, они ничего не стоят и не весят на нашем внутреннем рынке. Вторые - и чтоб неповадно было раздумывать, и чтобы уберечься от этакого кошмара, как Деметрио, сложивший оружие и рассматривающий инициативы Сфорца. В очередь выстроятся. Если бы эта полицейская морда напротив представляла, сколько сейчас стоит моя голова - я бы уже тут не сидел. Я бы сидел в резиденции Сфорца в глухом, надежном, комфортабельном подвале.
И это было бы не так плохо, как работать стрелкой компаса для двух третей наличного флорестийского подполья - еще не зная, не понимая, где у нас будет юг, а где север. Сейчас вот кажется, что где назначим, там и будет.
А мы назначим. Мы сейчас назначим.
Деметрио Лим, Бригадир-3 по прозвищу Одуванчик, чуть откидывает голову назад и смотрит на полицейский участок, словно этот участок ему очень нравится. Просто самое любимое канареечное место на свете. Сам он своей улыбки не видит, но ребята говорили, что смотрится она так, будто человек хочет весь мир обнять. Иногда - в очень плохие минуты - Деметрио подозревает, что воевать он в свое время пошел ради этого чувства. Ради этого "сейчас все станет правильно"... потому что лучше него ничего нет. Но так он думает только в очень плохие и очень пьяные минуты. Трезвым он помнит, что причины были и было их достаточно.
– Офицер...
– говорит он. По-толедски, без акцента. Как вежливый старший по званию.
– Я прошу прощения, но мне нужен ваш телефон.
– И куда будешь звонить?
– У полицейского тяжелая корма и длинный тормозной путь, но перемену обстановки он чувствует, а напарник его чувствует еще раньше, когда Деметрио небрежно кивает в сторону кондиционера "включите, будьте любезны".
Сколько, ну сколько на этом горело людей - целую столицу населить можно! Суешь гранату в руки - "подержите, пожалуйста!" - и сначала берут, потом смотрят, что. Приходишь с проверкой в участок, гонишь ночью на зализанной черной машине с отливающими синим номерами корпорации - и все сходит с рук. Тебе. Не тем, кто пропустил. Их потом долго и злобно спрашивают, в какой заднице глаза потеряли.
– В корпорацию, - само собой разумеется, а куда же еще?
– Только наберите сами, пожалуйста, номер я продиктую, и назовите координаты этого места.
Номер он взял... нет, не в справочнике, но почти. У Сфорца в этом смысле вполне разумная политика. Телефоны секретариата должны быть доступны для публики. А если позвонит кто-то не тот, его послушают, установят и примут меры. На счастье Деметрио, нужный ему человек работал как раз секретарем.
– Я вас слушаю...
– горестно сказал совершенно заспанный детский голос.
– Кузнечик? Это Рикша.
– Деметрио не очень доверял Эскалере. А людям Эскалеры не доверял особо. И вообще на базе толклось слишком много народу. Поэтому Амаргон там не появлялся. Туда приезжал Рикша, даже не доверенное лицо Бригадира-3, а просто курьер. Никто. Так Деметрио было удобнее. Но вот запомнить Рикшу Васкес должен был, потому что все время крутился около провинциала, а с провинциалом, с сеньором Эулалио, нынешним главой антикризисного комитета, Рикша имел дело часто.
– Слушаю.
– В голосе ни тени сна.
– Откуда я звоню, вам сообщил офицер Гальяно. По какому делу я работаю - вы, конечно, уже поняли. В этой картинке кое-что друг другу противоречит, как в той мозаике.
– Мозаику им подсунул Эулалио, смешал две похожих, предложил собрать... и засек время, шутник. Интересно ему было, за сколько минут двое поймут, что тут какая-то засада, и какая именно.
– Ждем вашего решения.
– Ну и работайте себе, - Васкес ворчит, будто у него за время разговора сбежала под кровать подушка, теперь ее доставать, и все по вине Деметрио.
– Дайте трубку этому...
– Офицеру Гальяно, - любезно подсказывает Деметрио, и немедленно выполняет распоряжение.
– Да, - говорит guindilla с длинным тормозным путем.
– Да. Конечно, узнал. Непременно. Обязательно, ваша честь.
Деметрио предпочитает не напоминать, что до судьи Хуан Алваро Васкес пока не доучился.
– Подождите пожалуйста, сеньор Лим, - это уже ему.
– Вам сейчас дошлют информацию, раз уж вы здесь.
И передает трубку обратно.
– Мы выяснили, кто увел, - говорит Васкес.
– Я послал фоторобот. Не возитесь со своими.
– Я знаю, - отвечает Деметрио.
– Уже. Методом исключения.
– И звоните мне сюда. Этот номер у меня в ухе.
– Конечно.
Очень трудно удерживать челюсть на месте, сохраняя деловой и уверенный вид. Деметрио вообще-то рассчитывал, что Васкес свяжет его с кем-то из службы безопасности корпорации... А он ни с кем даже не советовался. И не мог. По времени не успевал.
Значит, ждал... ну, допустим, не лично он - но он в первую очередь. Значит, нас ждали, ждали, пока не пойдем на контакт. Но не давили. Потому что вся нынешняя чехарда затеяна не ради Бригадира-3. Это уже ясно, как белый день, который наступит через несколько часов. Не пришлось ничего объяснять, просить, доказывать. Мы не цель операции, но от нас ждали определенного поведения, настолько ждали, что парень ни на мгновение не удивился, даже и разговаривать-то не счел нужным. Словно Деметрио вышел на дежурство по расписанию.
От этой ситуации за километр несет сеньором Эулалио. Это хорошо, это замечательно, потому что если уж связываться с чертом, то с самым старшим в адской иерархии.
У них действительно ЧП, а нас решили прибрать на борт - если мы окажемся достаточно умны. И достаточно сговорчивы. Будем ли мы сговорчивы, я еще посмотрю.
Офицер Гальяно, очень вежливый и подтянутый офицер Гальяно, кладет на стол пачку распечаток. Мужчина, лет тридцати пяти - сорока, темные вьющиеся волосы, карие глаза, забавный разрез, оба уголка вниз, складки у губ. Европеец... во всяком случае, похож.
На распечатки сверху ложится телефон самого Деметрио.
– Я перелил к вам все и стер письмо, сеньор Лим, - докладывает guindilla.
– Извините, что так вышло.
– Ничего страшного, - улыбается Деметрио.
– Вышло как раз очень удачно. Если бы не вы, я бы до утра не стал отзваниваться, а так и новости заодно получил.
Всем спасибо, все свободны.
Деметрио ждет во дворе участка своих ребят, попутно созерцая физиономию на мобильнике. Распечатка в кармане, но ее в полутьме рассматривать неудобно, а вот картинку можно увеличивать и уменьшать, разглядывать детали... хорошая техника - один из трех китов, слонов, столпов и ножек табуретки всякой борьбы. На ней экономить нельзя. Телефон, конечно, краденый - но это единственный для грузчика со склада способ приобрести дорогую машинку. Купить краденое. Так что и удобно, и образ поддерживает. Бывший образ. На смену Деметрио-грузчику, простому бедному парню, теперь придет Деметрио, охотник корпорации, парень непростой и только косящий под бедного.