Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Нам бы начать копать им навстречу, - посоветовал он все еще слабым голосом.
– Ладно уж, лежи. Я один буду действовать. Лишь бы не произошло нового обвала, - отозвался прапорщик и принялся обеими руками разгребать землю навстречу своим спасителям.
Минут через сорок напряженной работы показался свет лампочки, и еще через четверть часа Звонарев был уже в капонире. За ним вынесли на руках Блохина.
Дебогорий-Мокриевич стоял около входа в галерею и приветствовал появление прапорщика насмешливым
– Беда, коль артиллеристы берутся не за свое дело! Мой вам дружеский совет - сегодня же вернуться на свою батарею.
– Благодарю, я в ваших советах не нуждаюсь и прошу их оставить при себе, резко ответил Звонарев и отошел к Блохину, около которого хлопотали солдаты.
– Глотнуть бы водочки, - тихонько попросил солдат, - мигом очухаюсь.
– Не водки тебе надо, мерзавцу, а розог! Как ты, сволочь, смел рыть дальше без крепления?
– накинулся на него подошедший саперный поручик.
– Это сделано по моему личному распоряжению для ускорения работ, вступился Звонарев.
– И поскольку я отвечаю за ведение минной галереи, то прошу не вмешиваться не в свое дело. Ваше присутствие здесь я нахожу совершенно лишним.
– Ваше поведение хоть и объясняется пережитым страхом, но все же недопустимо на военной службе, о чем я подам рапорт по команде.
– И разобиженный Мокриевич ушел.
– Чистая зануда, а не человек!
– сказал Лебедкин.
– Как только вас засыпало, мы с Юркиным кинулись выбирать землю и послали сказать коменданту.
Они прислали сюда поручика. Он и начал нам разные слова говорить, что можно и чего нельзя... Я говорю: люди, мол, там задохнуться могут, пока мы собираться будем. А он - раз меня в морду...
Звонарев решил сходить в офицерское помещение вымыться и заодно захватить водки для Блохина. Он застал Рязанова и Карамышева играющими в гусарский винт вдвоем. Его появление не вызвало у них ни удивления, ни радости, как будто ничего особенного не случилось.
– Вещички ваши я уже отправил в штаб фронта, - думал, что вам аминь пришел, - неторопливо проговорил капитан.
– Почему же вы так поспешили? Теперь мне даже умыться нечем.
– Возьмите мое мыло и полотенце. Вот и списочек вещей из штаба.
Звонарев прочитал его.
– А где же мой бинокль и фляга?
– удивился он.
– Вместо них к вещам приложено пять рублей деньгами. Бинокль приобрел за четыре с полтиной поручик Карамышев, а фляга лежит у меня под подушкой.
– Но ведь это чистый грабеж! Бинокль стоит минимум двадцать пять рублей, а фляга-термос-три, - возмутился прапорщик.
– Продажа состоялась с публичного торга в присутствии всех наличных офицеров форта, следовательно, закон соблюден.
Звонарев не стал слушать дальнейших рассуждений капитана, а просто взял свою флягу с его постели и снял со стены бинокль.
–
– вскинулся Карамышев.
– И, кроме того, зачем вам нужен бинокль в подземной галерее?..
– Чтобы его здесь не украли.
– И прапорщик направился обратно в капонир.
Там он застал Мокриевича, с эпическим спокойствием избивавшего стоявших перед ним Лебедкина и Блохина. Поручик неторопливо тыкал кулаком в зубы то одного, то другого и негромко при этом приговаривал:
– Будете знать до самой смерти, как исполнять мои приказания! Прикажу умереть - и умрете, а не умрете - пристрелю, как паршивых собак!
У Лебедкина уже заплыл левый глаз, у Блохина до крови были рассечены губы, но оба солдата стояли навытяжку, не смея защищаться.
– Сейчас же, прекратите это безобразие, - ринулся вперед прапорщик, - и уходите отсюда, или я за себя не ручаюсь.
– И схватил стоявшую около стены винтовку.
– Блохин, Лебедкин, Юркин, в ружье!
Саперный поручик пытался было что-то сказать, но Звонарев разразился по его адресу такими дикими выкриками, что Мокриевич поспешил скрыться.
– Не стоит, вашбродь, так из-за нас беспокоиться, - уговаривал Звонарева Блохин.
– Солдатская морда, по мнению начальства, на то и существует, чтобы по ней бить, - утирал он кровь с разбитого лица.
– Шли бы вы, Сергей Владимирович, отдохнуть, - предложил, в свою очередь, Лебедкин.
– Чать, и вам сегодня не сладко пришлось, когда земля обрушилась.
– Сейчас не до этого. Надо немедленно произвести забивку всей обрушившейся галереи, чтобы японцы по ней не смогли проникнуть сюда, распорядился Звонарев.
Позвали саперных солдат и стрелков, назначенных в помощь артиллеристам.
Прапорщик объяснил им свои намерения.
– Без поручика никак не можем делать этого, - заупрямились саперы, - они нас со свету сживут, хотя и мы думаем, что по-вашему будет лучше.
– Ладно, идите в галерею, а я тут буду орудовать со своими артиллеристами.
– Мы вам подсобим, вашбродь, - неожиданно отозвалось несколько стрелков, слушавших разговор прапорщика с саперами.
– Поручик нам не указ, мы под ним не ходим.
Через пять минут работа закипела. Наполненными землей мешками закладывали обвалившуюся часть галереи. Заодно наглухо забили и дно воронки.
За этим делом незаметно прошел день. Стемнело, и пришлось зажигать свет.
Вскоре солдатам принесли ужин. Стрелки и саперы расположились группами около котелков. Артиллеристы тоже сунулись было со своими котелками, но получили решительный отказ.
– Комендант приказал для них ничего не давать. Пусть, грит, убираются с форта подобру-поздорову со своим прапорщиком, - сообщил вернувшийся ни с чем Юркин.