Портартурцы
Шрифт:
Назначение на ответственный пост в такой критический момент озадачило Витгефта. Под его командование поступала пощипанная эскадра, запертая к тому же в неудобной и тесной гавани. Но надо было действовать. Адмирал развернул перед собой карту Квантунского полуострова и глубоко задумался:
— Японцы начали высадку. Надо сохранить флот. Надо сделать все, чтобы залечить раны. Пора начинать. Эскадра ждет особых, экстренных распоряжений.
Сидя в кресле, Витгефт поежился, затем встал и прошелся по адмиральской каюте. Потерев ладонью лоб, адмирал развернул инструкцию, оставленную ему наместником:
«…Впредь до исправления всех больших судов активных действий не предпринимать… Совместную посылку миноносцев с крейсерами допускать в том случае, если неприятель будет высаживаться на побережье Квантуна. Оказывать всякое содействие начальнику сухопутного укрепленного района и коменданту крепости и согласовывать взаимные действия…»
— Боже мой, как это все ясно! — воскликнул Витгефт. — И зачем только писать инструкцию. Но, с другой стороны, надо же с чего-нибудь и мне начинать.
В дверь постучали, вошел старший офицер.
— Телеграмма от наместника. Пишут о своевременности и особенно важном значении, в интересах обороны крепости, минных атак неприятельских транспортов, сосредоточенных в сфере действий наших миноносцев.
— Наших миноносцев, — повторил адмирал и тут же вспомнил о потере «Страшного», «Внушительного» и «Стерегущего». — Как по-вашему, что мы можем сделать?
— Следует созвать совещание, ваше превосходительство, и следовало бы учесть, что японцами мимо нас проторена дорожка по морю вокруг полуострова к гавани города Дальнего.
Адмирал наклонился над столом, посмотрел на карту:
— Совещание назначаю сегодня вечером. Пригласить флагманов и капитанов. А сейчас попросите ко мне командира транспорта «Амур»… Проторенная дорожка… Мысль правильная… Минировать и вызвать на бой… Могут получиться очень хорошие результаты.
Адмирал видел на карте четкую карандашную линию, по которой на виду у портартурцев ежедневно проходили японские крейсера и броненосцы.
— Вам предстоит выполнить опасную и сложную работу, — сказал Витгефт командиру «Амура». — Вот по этой линии, — адмирал провел пальцем по карте, — ежедневного движения японских судов следует расставить до пятидесяти мин заграждения. С сегодняшнего дня вы делаете приготовления. О дне постановки мин получите от меня дополнительные указания.
Отдав распоряжение командиру «Амура», Витгефт повеселел.
2
Совещание прошло довольно оживленно. Перед Витгефтом определились две группы моряков. Одна, меньшая, требовала активных действий, другая, с которой целиком был согласен он сам, считала, что сейчас не время активных действий на море. При создавшемся положении выходы из бухты не дадут результатов, а вызовут новые потери и новые, более серьезные повреждения боевых судов. Надо выждать. Должна прийти помощь, во-первых, с севера, во-вторых — из Петербурга.
— Чем же мы мотивируем нашу бездеятельность? — спросил капитан фон Эссен, командир «Севастополя».
— У нас десятки причин, — ответил Вирен. — Разрешите, ваше превосходительство, я их предложу вниманию совещания.
— Прошу.
— Первое: затруднительность выхода в ночное время из гавани между затопленными на рейде судами…
В группе активных послышался шепот:
— А дальше и совсем в ловушке окажемся.
— …и отдаленность пункта высадки, — продолжал Вирен, — не дозволяющая миноносцам после атаки возвратиться до рассвета домой. Второе: недостаточная обследованность тралами забрасываемого минами рейда и опасность следования по рейду для крейсеров, прикрывающих миноносцы. Третье: присутствие охраняющих высадку неприятельских крейсеров с двадцатью миноносцами.
— Следовательно? — спросил контр-адмирал Матусевич.
— Миноносец к Бицзыво не посылать, а атаковать десант только в случае высадки его на восточном побережье Квантунского полуострова, южнее Киньчжоуской позиции.
— Короче говоря, по соседству с Порт-Артуром, — усмехнулся фон Эссен.
— Мы тем самым поможем обороне Артура, а следовательно, и сохранению дорогого нам флота, — сказал капитан второго ранга, светлейший князь Ливен.
— Мы уподобимся щуке, у которой мыши хвост отгрызли, — не унимался фон Эссен.
Витгефт слышал реплики фон Эссена, и они заставили его призадуматься.
«Правда, за боевые действия в море пока открыто говорят только двое, — подумал адмирал, — но несомненно, такого мнения придерживается большая часть младшего командного состава и все матросы. Последние всегда готовы идти в бой. Чтобы не было сомнений и нареканий, соберу завтра совещание с представителями сухопутной обороны и даже под председательством Стесселя».
Таков был новый командующий флотом. Он не находил в себе достаточно уверенности, чтобы действовать самостоятельно со всей ответственностью за последствия своих распоряжений. Он еще не получил боевого крещения и ни разу в своей деятельности не был предоставлен самому себе. Безусловно честный, неутомимый в трудах, Витгефт мог быть только исполнительным подчиненным.
3
24 апреля на броненосце «Севастополь» собрались генералы, командовавшие отдельными частями, капитаны боевых судов и адмиралы. Совещание открыл Стессель.
— Господа, японцы высаживаются в Бицзыво. Мы не оказали им сопротивления с суши: нам нужно сохранять наши ограниченные людские силы. Отпор будет дан на перешейке. Флот по непредвиденным обстоятельствам тоже не мог воспрепятствовать продвижению транспортов к месту высадки. Наш главнокомандующий генерал-адъютант Куропаткин во всех случаях сношения с нами не рекомендует вступать с врагом в бой на открытом поле. Возможно, крепость Порт-Артур скоро будет осажденной. Наша крепость создана исключительно для Тихоокеанского боевого флота. Задача сухопутной армии: задержать японцев, чтобы дать возможность починить суда, которые должны будут вслед за этим начать активные действия сперва на сообщениях неприятеля со своими базами, а дальше для содействия движению армии Куропаткина. Нам нужно как можно скорее овладеть морем, без чего северная армия окажется в критическом положении. Мне думается, что мы ничего не должны брать с военных кораблей, дабы последние всегда и вполне были готовы к выходу в море.
С речью выступил и адмирал Витгефт:
— Вам всем хорошо известны последние потрясающие события, коснувшиеся эскадры. Главным из них я считаю потерю Степана Осиповича Макарова, который был исключительной личностью, хорошо известной не только по боевым заслугам, но и по научным изысканиям, по изобретениям в области военно-морского дела. Потеря командующего Тихоокеанской эскадрой — богом посланное испытание. — Витгефт остановился, нос его сморщился, он достал платок и вытер слезы. — Вы меня простите, — уже дрожащим голосом продолжал адмирал, — но нет сил сдержать волнение при воспоминании о покойном Макарове. Горечь утраты мне, заместившему его, слишком очевидна. Но, не забывая адмирала как искусного морехода, не будем забывать его указаний и его предположений. Мы должны какой угодно ценой победить. Достигнуть победы мы сможем только в том случае, если сохраним наш флот. Я должен вас предупредить, что в эти дни мы не сможем выходить из гавани. Но мы принимаем некоторые меры против неприятеля. В настоящее время эскадра может дать сухопутному флоту часть орудий и боевых запасов. Кроме того, мы можем устроить электрические станции для прожекторов, снятых с судов, ибо на время ремонта они нам не нужны.