Портартурцы
Шрифт:
Витгефт стукнул кулаком по столу:
— Ну, что ж! Раз верят, надо действовать и оправдать доверие. — Адмирал встал и прошелся по каюте, по-прежнему прижимая левой рукой бороду, концы ее из-под ладони торчали кверху. Витгефт позвонил. Вошел дежурный офицер.
— Что там?
— Обстреливают «Ретвизан». Есть очень рассчитанные попадания. Снаряд утопил баржу с орудиями, предназначенными для установки на броненосец.
Левая рука адмирала все плотнее и плотнее сжимала бороду.
— Второй снаряд, — продолжал офицер, — разорвался на крыше носовой башни. Осколками ранен командир и выведены из строя двадцать матросов.
— Досиделись, — сказал Витгефт, взглянув в угол каюты мимо офицера.
— Досиделись, ваше превосходительство.
В дверь постучали. Адмирал опустил руки и встал, приняв гордую осанку.
— На «Ретвизане» пробоина. Один отсек залит водой. Крен судна выравнен мертвым балластом. Командир «Ретвизана» просит помочь ему. Он не хочет отставать от эскадры, — доложили Витгефту.
— А не благоразумнее ли как следует провести починку? Впрочем, мы это увидим через несколько часов. А сейчас принять все меры к исправлению пробоины.
11
На последнем совещании Витгефт подошел к фон Эссену и, пожимая ему руку, сказал:
— Решено! Выходим завтра в море. Надеюсь, вы теперь рады?
— Ваше превосходительство, этому радоваться должны все… Мы прорвемся или протараним два-три броненосца! Лучше смерть на судне в бою, чем гибель в этой проклятой луже.
— Несколько дней тому назад, — говорил Витгефт, — вас было двое за окончательный выход эскадры; а теперь все проникнуты желанием сражения. Командир «Ретвизана», несмотря на серьезную пробоину в борту его судна, не хочет отставать, и я его понимаю. Он пойдет с нами, хотя, вследствие водяного балласта, судно будет иметь замедленный ход. Как досадно, что утонуло два шестидюймовых орудия.
— Я знаю, что у всех одна мысль — скорее в бой с японцами, — вмешался в разговор Матусевич. — Правда, новая авария, а миноносцев у нас мало, но мы не подпустим врага. Я уверен в меткости наших артиллеристов. Вы уже знаете, ваше превосходительство, что перекидная стрельба с судов, проведенная флагманским артиллерийским офицером лейтенантом Кетлинским, дала прекрасные результаты. Японские сухопутные батареи, на которых был сосредоточен огонь по невидимой цели, замолчали. И оттуда нет больше за эти дни снарядов. Следует лейтенанта представить к награде.
— Как ваша пробоина? — спросил Витгефт командира «Ретвизана».
— Мне думается, такие люди, как корабельный инженер Бешкурцев, блестяще справятся с этим булавочным уколом врага.
— Хорош укол! — засмеялся фон Эссен. — Как велико отверстие?
— Около двадцати квадратных футов.
— И что же Бешкурцев? — покачивая головой, спросил Матусевич.
— Я с ним лазил и осматривал работы. Все построено на русской смекалке. Внутренняя переборка будет подкреплена, а на пробоину наложен стальной лист. От воды вряд ли мы избавимся, по боеспособность судна останется.
— Вы в меня вселили полную уверенность в удачу похода, — с дрожью в голосе сказал Витгефт. — Во всяком случае, будем биться так, как подобает.
Глава двадцать вторая
1
В 4 часа 30 минут утра 28 июля броненосцы начали выходить из гавани. Один за другим они становились на якорь, соблюдая заранее определенную дистанцию. Было ясное утро. На горизонте показались четыре неприятельских миноносца и две канонерские лодки, — Фон Эссен волновался. Он считал себя одним из виновников выхода эскадры на внешний рейд.
— Чертовски поганая гавань, — сказал Эссен своему помощнику. — Мелководная. Внезапность выхода не создашь. Все проволочки на руку врагу. Как-то сегодня развернется наш строй? Дай бог ему, а вместе с ним и нам, успеха.
Эскадра двинулась. Первым шел под флагом Витгефта «Цесаревич», следующим — раненый «Ретвизан». Витгефт все время справлялся по семафору о состоянии переборок подбитого корабля. Затем следовали «Победа», «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава»; крейсеры «Аскольд», «Паллада», «Диана»; транспорт «Монголия» под флатом Красного Креста держался позади колонны; крейсер «Новик» шел форзейлем; миноносцы «Выносливый», «Властный», «Грозовой» и «Бойкий» шли с правой стороны эскадры, а «Бесшумный», «Бесстрашный», «Беспощадный» и «Бурный» — с левой.
Японских миноносцев скоро оказалось уже пятьдесят.
Было 11 часов 30 минут утра. Неприятельские суда, построившись в кильватерную колонну, шли полным ходом, намереваясь пройти далеко под носом «Цесаревича» на соединение с крейсерами, приближавшимися от острова Миотау.
— Итак, бой неизбежен, — сказал Витгефт лейтенанту Азарьеву. — Пусть «Новик» займет место концевого в колонне. Всем миноносцам перейти на правый траверс.
Первый японский снаряд, выпущенный после 12 часов дня, не долетел. Второй, хотя и с того же расстояния, дал перелет. Снаряды падали больше около «Цесаревича». Один из наших снарядов попал в крейсер «Читозе». Колонна неприятельских крейсеров повернула на север и направилась в обход «Полтавы». Больше всех в первой перестрелке пострадали «Полтава» и «Цесаревич».
Японцы замолчали. Русские суда повернули на старый курс в сторону Владивостока. У всех явилась надежда уйти от преследования врага, но «Севастополь» и «Полтава» задерживали.
Нужно было торопиться. Чем дальше от берегов, чем длиннее пройденный путь, тем меньше осталось бы неприятельских судов, преследующих русскую эскадру.
Японцы отошли, уклоняясь от боя лишь для того, чтобы пропустить нашу эскадру в участок моря, засоренный плавучими минами.
Адмирал Того снова вступил в бой ровно через час, убедившись, что русские умело обошли все минные банки. На наших судах не было серьезных повреждений, но все же «Севастополь», «Полтава» и «Ретвизан» получили немало снарядов, на «Аскольде» была снесена дымовая труба и выведен из действия один котел.
Около пяти часов вечера бой начался в третий раз.
Неприятельские суда настигли нашу эскадру и открыли стрельбу по головному кораблю. Колонны сблизились, и наступал момент, когда нужно было броситься на японцев и, может быть, дорогой ценой, но добиться потопления основных кораблей японской эскадры.
Окружающие офицеры не узнавали спокойного адмирала, он был совсем не таким, каким они привыкли видеть его на берегу, в мирной обстановке.
— У них преимущество в ходе, но пока все идет благополучно, — обратился Витгефт к лейтенанту Азарьеву и мичману Эллису. — В крайнем случае, будем таранить.