Портрет кавалера в голубом камзоле
Шрифт:
Начальник охраны компании «Зебрович и партнеры» скромно потупился. Не признаваться же, что он всего лишь подручный взбалмошной дамочки, которая с ума сходит от скуки? Сегодня ей взбрело в голову во что бы то ни стало разоблачить убийцу актрисы, пока еще кто-нибудь не отправился в мир иной. А что она придумает завтра, страшно вообразить.
– Кто вас нанял? – заинтересовался Канавкин. – Неужто сам…
– Вы поразительно догадливы, – не дал ему договорить Лавров. – Однако тс-ссс! Мой работодатель желает хранить инкогнито.
– Да-да… я понимаю…
Режиссер
– Здесь нам никто не помешает!
– Надеюсь…
В кабинете было светло. Окна выходили на южную сторону, и все уголки маленькой комнаты заливало солнце. Канавкин расположился за своим столом, а гостю предложил на выбор стул или жесткий диванчик.
Лавров выбрал стул, – чем ближе к собеседнику, тем доверительнее разговор.
– Скажите, те девушки, которые играли служанок Клеопатры… где они?
– А что? – насторожился режиссер.
– С ними все в порядке?
Канавкин кашлянул и подозрительно уставился на Лаврова:
– Вроде бы здоровы… Одна в отпуске, другая репетирует новую роль…
– Можно с ними встретиться?
– Только с Хармианой, – кивнул режиссер. – То есть с Бузеевой. Она здесь, в соседней комнате. А к Лихвицкой вам придется домой идти. Адрес я дам.
Казалось, он был не на шутку огорчен, что к нему у сыщика пока нет вопросов…
Глава 10
Катенька Бузеева оказалась очень милой улыбчивой молодой женщиной. Лавров ей понравился еще в прошлый раз, когда она приняла его за журналиста.
Следователю Роман сразу признался, что служит начальником охраны в частной фирме, а на злополучную репетицию пришел как тайный поклонник Тамары Наримовой: надеялся-де завязать знакомство. Тот пообещал не выдавать его и сдержал слово. Так что теперь Лавров разоблачал себя сам. Туманными намеками, как в случае с режиссером, он подводил сотрудников к выводу, что действует по указанию Зубова. Это ни у кого не вызывало сомнений.
Неожиданная смерть ведущей актрисы все еще оставалась в театре темой номер один.
Глаза Бузеевой наполнились слезами, едва Лавров упомянул о Полине Жемчужной.
– Жалко ее, сил нет, – призналась «Хармиана». – Совсем молодая была…
– Могла она покончить с собой?
– В жизни всякое случается. В последнее время Полина выглядела удрученной. Часто задумывалась, даже здороваться забывала. Кое-кто из наших обвинял ее в зазнайстве. Но только не я! Чего ей зазнаваться? У нас ведь частный театр… зрительный зал маленький, и вообще… настоящей звездой здесь не станешь.
– У каждого свой путь к вершине…
– Да, конечно, – соглашалась Бузеева. – Думаю, Полина страдала. Ее жизнь не складывалась… я имею в виду личная. Наверное, она хотела иметь семью, детей, как любая женщина. Временные отношения не всех устраивают.
Она тактично обходила острые углы, избегая называть фамилию Зубова.
– Скажите, вы запомнили, кто в тот день… подходил к столику за ширмами, где Жемчужная готовила
– Зачем мне было запоминать? Кто угодно мог подойти… В нашей гримерной постоянно проходной двор. Все снуют… включают чайник, пьют воду. Лихвицкая, например, пьет только кипяченую. А вы думаете, Полину отравили?
– Я должен убедиться, что это не так, – уклонился от прямого ответа Лавров.
– Некоторые актеры считают ее смерть насильственной. Но знаете… из ее чашки мог выпить любой. По ошибке… или назло. Тамара Наримова иногда это делала, нарочно, чтобы досадить Полине. Они не очень-то ладили. Тамара… ой, я, наверное, болтаю лишнее…
– Все, что вы скажете, останется между нами, – заверил ее Лавров. – Поверьте, Катя, любая мелочь может оказаться важной. Если Жемчужную отравили, убийца находится среди вас.
По лицу Бузеевой пошли красные пятна. Она занервничала:
– Я не хочу прослыть сплетницей…
– Ни в коем случае.
– В общем… Тамара ревновала Полину… вы понимаете к кому.
– Допустим, – кивнул Лавров. – И что же?
– Они соперничали. Из-за ролей, из-за мужчины… даже из-за внешности. Тамара болезненно воспринимала превосходство Полины, за которой ей было не угнаться. Понимаете, она все деньги тратила на одежду, но Полина все равно одевалась лучше. У нее вдруг появлялись то шубка, то новые сапожки, то золотой браслет.
«Еще бы, – отметил про себя Лавров. – Откуда Наримовой взять столько денег, чтобы перещеголять ненавистную конкурентку? Ведь той наряды и украшения дарил Зубов. Он ей и машину купил, а Тамара добиралась на работу и с работы в общественном транспорте…»
– Тамара горячая… – донеслось до него, и он снова включился в разговор. – У нее эмоции бьют через край. Вы слышали про горбатую старуху, которая напророчила Полине смерть? Так это был не призрак!
– Вот как?
Комната, в которой они с Бузеевой беседовали, напоминала нечто среднее между учебным классом и библиотекой. Застекленные стеллажи с книгами, портреты драматургов на стенах, столы, стулья и мягкий диван в углу. На этом диване Лавров и застал молодую актрису. Она перебирала листы бумаги, по-видимому, с распечатанной ролью. В комнате резко пахло ее сладкими духами.
– Это была Тамара! – выпалила Катенька. От смущения пятна на ее лице сделались еще ярче. – Она хотела запугать Полину, довести до нервного срыва. Отомстить за все свои душевные муки! Тамара ничем не рисковала. Если бы ее узнали, она бы выдала эту проделку за невинный розыгрыш… Дескать, хотела подшутить над коллегами, а Полина попалась навстречу случайно. На ее месте мог оказаться любой.
– Вы уверены?
– Я… в общем… я видела, как она переодевалась в туалете. Именно в тот вечер. У нас в женской уборной несколько закрытых кабинок. Тамара не подозревала, что в крайней кабинке кто-то есть. Она очень торопилась. Напялила лохмотья, парик, маску… и выскользнула в коридор. Мне стало любопытно, зачем ей понадобился этот маскарад. Потом я услышала от гримерши про «вещунью» и обо всем догадалась.