Портрет тирана
Шрифт:
В этом пункте я расхожусь с партией. Но поскольку я беспартийный и никогда в партии не состоял, я могу допустить, что партия этого расхождения даже не заметит. Что ж, утешусь сознанием исполненного долга. Новая Конституция наделяет граждан правом «вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе». (Статья 49). Вот я и предлагаю не умалять величайшего достижения века. (Ниже хотелось упомянуть Чичико: жаль, ему не довелось увидеть.)
Я безмерно счастлив, дожив до коммунистической эры. Жаль только, — наш коммунизм оказался с изъяном. У него ампутировано прошлое. Будто
Верно заметил Чехов, что для жизни в настоящем надо сначала искупить прошлое. Но прежде того надо его знать. Однако антипартийные заговорщики пытаются лишить человека знать прошлое своего народа.
Александр Блок не дожил до эпохи сталинщины. Но и ранний террор потряс поэта.
Рожденные в года глухие, Пути не помнят своего. Мы дети страшных лет России, Забыть не в силах ничего.…Мне слышится угодливый голосок заговорщика:
— Ах, вы не в силах? Что ж, мы вам поможем.
И помогают.
БАМ!.. БАМ!.. БАМ!..
То не церковные колокола звонят. Это газеты, радио, теле- и киноэкраны прославляют строителей Байкало-Амурской магистрали. Не тех, что в арестантских чунях, под конвоем возводили в тридцатые годы вторые пути на Дальний Восток. То был Бамлаг, вечная память его жертвам.
Вечная память?.. А зачем молодому строителю сегодняшнего БАМа знать, что там, где прошел его бульдозер, лежат кости его деда?
Неведение может стать преступным. Но вдвойне преступна безнаказанность. Нет такого наказания, которое было бы адекватно сталинскому изуверству. Но не оставлять же подручных Сталина, не оставлять же убийц в благоденствии и безвестности?
Палачи Равенсбрюка, Освенцима, Дахау наказаны. Почти все. Почему до сих пор не названы имена палачей Соловков, Колымы, Бамлага? Не о наказании прошу — о простой публикации имен.
…В начале войны, когда немецкие войска угрожали северным границам, началась эвакуация политических узников из Кандалакши. Их вывезли из лагеря, но никто не подумал, куда их этапировать дальше. Да и стоит ли думать о «врагах народа»?
Уничтожением многотысячного этапа руководил опытный сотрудник ленинградского филиала Лубянки некий Васильев (подлинная фамилия неизвестна). Он начал с того, что заказал в кузнице несколько окованных железом палиц. Первую партию арестантов выстроили в ряд перед медведевской командой. Последовал приказ: «Кругом!». Васильев с помощниками подходили сзади и били всех по головам. Они так увлеклись, что заключили пари — кто сумеет раскроить череп одним ударом. Кто больше?
Через два дня все было кончено. Но кто-то из исполнителей проболтался, прихвастнул за бутылкой вина. Кто-то донес. Васильева привлекли к суду за «превышение власти». Дали ему три года. Васильев и половины не отбыл, получил новое назначение, дослужился до полковника госбезопасности.
В наши дни Васильева можно встретить на ленинградских рынках. Он продает цветы, выращенные на собственной даче. Заслуженный полковник оказался большим любителем цветов.
Иосиф Сталин тоже любил цветы. На даче в Кунцево он собственноручно сажал розы, ухаживал за цветами, с гордостью показывал розарий гостям.
Существует закон о сроке давности преступлений. Но в отношении военных преступников и преступлений против человечности заинтересованные страны
Кто сделал исключение для наших цветоводов?
Видимо, заговорщики проникли и в органы юстиции. Они дошли до того, что объявили всех критиков правительства уголовниками. Впрочем, так было при Ежове и Берии. Поэтому я никому бы не посоветовал в наши дни записываться в диссиденты. Какому порядочному человеку захочется стать уголовником? Пользуюсь случаем заявить, что лично я принципиально против нарушения Уголовного Кодекса.
Прогуливаясь весной за городом, я очутился в каменном карьере. Здесь готовят щебенку для строительства олимпийских зданий.
В тридцатые годы камнедробилки устанавливали в тюремных подвалах. Бункера машин загружали трупами казненных. Через полчаса кровавый фарш спускали в канализацию.
…Я стоял над глубоким обрывом карьера и думал под грохот машин — в какое гуманное время мы живем: скоро в Москве откроется всемирная олимпиада. Камнедробилки дробят камень…
Неповторимая эпоха кончилась четверть века назад. Кому-то стало тоскливо. Кому-то хочется повторения.
Приходит лишь тот, кого призывают. И он придет. Уж очень настойчиво его призывают.
Москва
1977–1979
Иллюстрации
Генсек на XVII съезде. Январь 1934.
Сталинский нарком Николай Ежов.
Л. П. Берия, секретарь Закавказского крайкома партии. 1935.
М. Ф. Шкирятов. 1938.
Н. И. Ежов и И. В. Сталин в день двадцатилетнего юбилея ВЧК-ОГПУ-НКВД. 20 декабря 1937.
М. Горький, К. Ворошилов, И. Сталин, М. Литвинов у мавзолея перед началом физкультурного парада. 24 июня 1934.
Сталин приветствует О. Ю. Шмидта, начальника арктической экспедиции на «Челюскине». 1934.