Поручик Ржевский или Любовь по гусарски
Шрифт:
– С превеликим удовольствием, ваше величество. Но прежде ответьте, кого из этих людей...
Императрица громко засмеялась.
– Как забавно! Вот этот симпатичный мужчина, - она указала на императора пальцем, - напоминает мне моего супруга. Такая же ослиная физиономия.
Александр вскочил.
– Ваш муж - умнейший человек во всей Европе, милочка!
– с вызовым крикнул он.
– В самом деле?
– Ее лоб собрался в морщины, но тут же снова стал гладким, как зеркало.
–
Царь хотел грязно выругаться, но передумал. Поиграв желваками, сел и кивнул тайному советнику продолжать.
– Ваше величество, кто этот человек?
– спросил Акакий Филиппыч царицу, положив руку на плечо негра.
Она скорчила мину.
– Черт!
– Кто?
– Говорю же вам, это черт. Как это у Данте? "И черти жарят всех в аду".
– Не всех, а только грешниц, - заметил царь.
– И грешников тоже, - сказала Елизавета.
– А это кто, ваше величество?
– спросил Акакий Филиппыч, встав около Ржевского.
Царица пригляделась. С лицом ее произошла удивительная перемена. До сей поры вялое и равнодушное, оно вдруг озарилось каким-то внутренним светом, наполнившись теплом и нежностью. Вскочив с постели, царица бросилась к поручику. Он в растерянности встал, и она повисла у него на шее.
– Дорогой мой! Золотце мое!
– заливалась она слезами и смехом.
Неловко поддерживая у себя на груди вопящую царицу, Ржевский бросил недоуменный взгляд на царя.
Александр был страшен. Скулы его напряглись. Уши гневно шевелились. Он дрожал с головы до ног.
– Итак, поручик, вы проиграли, - скрипя зубами, проговорил он.
– Лиза признала в вас своего любовника.
– Но, государь...
Ржевский развел руками, и, выпав из его объятий, царица грохнулась на пол.
– Я упала, - сказала Елизавета.
– Почему вы постелили мне такую жесткую постель?
– спросила она, с укором посмотрев на Александра.
– Иного вы не заслуживаете!
– рявкнул тот. Увидев, что поручик намеревается помочь ей подняться, он перешел на визг: - Не прикасайтесь к моей жене! В порошок сотру! Повешу!
Подскочив к замершему в согнутой позе поручику, он дал ему пинка под зад.
– Ай!
– воскликнул царь, схватившись за колено.
– Что у вас там, медный таз?
– Никак нет, ваше величество. Жопа!
– Костяная она у вас что ли?
– Всю жизнь в седле, государь. Задубела-с.
Царь хромал по комнате, опершись на услужливо подставленное плечо тайного советника.
– Хорошо еще, что вы из легкой кавалерии. Будь вы кирасир - чтобы от меня осталось...
– Как вы посмели поднять ногу на моего сына!
– вдруг завизжала с пола Елизавета.
– Убожество, самодержец sranyj! Извинитесь немедленно.
– Что?!
– остолбенел царь, забыв об ушибленной ноге.
– Я ослышался или вы упомянули о каком-то своем сыне?
– Не о каком-то, а о своем единственном.
– Она показала пальцем на Ржевского.
– В эти роды я так тужилась, что у меня наконец получился мальчик. И вместо того, чтобы поцеловать его в нежную попку и возблагодарить Бога за эту милость, вы бьете его своим грязным сапогом.
– Я не бил Бога сапогом, - возразил царь, несколько отупев от столь решительной отповеди.
– Конечно, ноги коротки, - съязвила Елизавета.
Взгляд царя метался между развалившейся на персидском ковре Елизаветой и Ржевским.
– Вы принимаете его за сына?!
Царица фыркнула.
– Он и есть мой сын. Приди ко мне, мой маленький, мамочка покормит тебя грудью.
– Она протянула к Ржевскому руку.
Поручик сделал шаг навстречу.
– Стоять!
– крикнул царь.
Он никак не мог уразуметь, придуряется ли его супруга или она действительно сошла с ума.
– Скажите-ка мне, Лизон, - на французский манер вкрадчиво произнес Александр, - а как зовут вашего сына?
– Не знаю. Но отчество его будет Александрович.
Царь даже не моргнул глазом.
– А какое у него звание?
– Звание??
– Ну да, звание. Офицерское звание!
– Шура, вы спятили. Он же еще младенец.
Царь тяжело вздохнул. Кусая губы, пристально посмотрел на Ржевского.
– Нашла себе карапуза...
– Позвольте, государь, я помогу ее величеству подняться.
– Ни за что, - тихо, но твердо ответил царь.
– Пусть пока полежит. Ей не следует после родов много двигаться.
– Он задумчиво почесал нос.
– Теперь мне понятно, Ржевский, что вы не являетесь отцом новорожденной. Однако тот пыл, с которым вы ухаживали за мной, когда я разыгрывал из себя царицу, признаться, до сих пор смущает мои мысли.
– Ваше величество, я всем сердцем предан интересам монархии. Видя желание государыни, я не мог ей отказать. К тому же я был пьян. На моем месте так поступил бы всякий.
Царя передернуло.
– И вы тоже, Акакий Филиппыч?
– повернулся он к своему тайному советнику. Тот смущенно потупился, покраснев как маков цвет.
Александр, покачав головой, вновь обратился к поручику:
– Это хорошо, Ржевский, что вы монархист. Это превосходно! Но позвольте вам напомнить, что она (то есть я) сопротивлялась.
Поручик ухмыльнулся.
– Женщина не может, чтоб не поломавшись. Я думал, она (то есть вы, государь) только притворялась.