Порвали парус
Шрифт:
Эти люди не виноваты, но погибли, мы это понимаем, возмущаемся, но не перестаем пользоваться ни автомобилями, ни автобусами и не ходим по тротуарам, прижимаясь к стенам.
Потому захват заложников, а затем их гибель, на совести тех, кто протестует против тотального наблюдения за согражданами. Захват заложников, как и любой бандитизм – это торжество демократии, либеральных ценностей и неприкосновенности личностей.
Так что либо-либо. Но сейчас чаша весов не просто склоняется в сторону ужесточения контроля, а склоняется резко. Усталое от бандитской вседозволенности демократов население наконец-то выбрало безопасность.
Ингрид что-то еще говорит, а я копнул дальше, неприятный холодок появился в груди. Похоже, в этот раз с заложником не все так просто. И требования о выкупе не будут предъявлены. Ученые не банкиры, их похищают не ради денег, а похищен крупный ученый-вирусолог.
Сознание за это время прочно связало вирус ЮАР с чьими-то кознями, а Кендель как раз один из генетиков мирового уровня, до отмены апартеида года живший в ЮАР, а потом поспешно иммигрировавший в Швейцарию.
Правда, лабораторию с собой не перевез, оборудование пришлось бросить, а сотрудники разбрелись кто куда. Большинство устроились неплохо в США, эта страна как пылесос высасывает отовсюду талантливых и работоспособных, двое в Англии, по одному в Новой Зеландии, Австралии, а одного вообще занесло в Индию…
Ингрид больно ткнула кулаком в бок.
– Заснул?
– Напротив, - ответил я хрипло, - проснулся…
– Ну-ну, что снилось? Попробуй скажи, что я в непотребном виде!
Я сказал быстро:
– Та-ак, срочно к Мещерскому!.. Пусть готовит отряд.
– Что? Зачем?
– Летим в Швейцарию.
Она широко распахнула глаза, уже не голубые, а ярко синие при таком ракурсе.
– Ты чего… Ты же собирался домой!
– Какой дом, он только снится… Быстро в машину! По дороге объясню… Аркадий Валентинович, простите за экстренный звонок, вы заняты, но нужно срочно вырвать из рук террористов Кенделя!.. Посмотрите новости.
Я на бегу переключил изображение с большого экрана на смартфон, но это для Ингрид, вообще-то остался для нее темным, Мещерский предпочитает не показывать свой кабинет без необходимости, тем более, когда сейчас там с полдюжины сотрудников на брифинге, а голос прозвучал внешне спокойно, я почти не уловил в нем удивления:
– Он… как-то связан?
– Да, - ответил я.
– С нашей главной проблемой?
– Да, - повторил я. – Хотя, возможно, террористы и ошибаются. Но вряд ли… Такие масштабные операции не проводят наугад. В любом случае, либо отыщем ключ к созданию сыворотки, либо… либо поймем как быстрее найти этот ключ.
– Понял, - ответил он отрывисто. – Начинаем.
Связь оборвалась, но я и на бегу по лестнице видел как в его кабинете появились не только Бондаренко, Бронник и Кремнев, но и другие начальники отделов, а участники брифинга поспешно потянулись в коридор.
Ингрид выскочила за мной за улицу, уже алертная, взвинченная, обогнала и распахнула передо мной дверцу, теряя драгоценные секунды, хотя я это сделал бы скорее, но выказала тем, что я главный, или же что вот толстый и важный.
Выводя автомобиль со двора, спросила быстро:
– Да что стряслось?
– Машина заработала, - пояснил я. – С нашей стороны все слаженно и умело, поздравляю, как сотрудницу секретной службы! Мещерский вот прямо сейчас начал готовить группы для операции, начиная от заказа билетов в Берн и заканчивая прикрытием отступления уже с освобожденным заложником.
Она охнула:
– Каким заложником?
– Следи за дорогой, - напомнил я. – Не дергайся. Важным заложником.
– Кто он? Президент?
– Да кому эти президенты нужны, - сказал я. – Я ж говорю, важным.
– А-а, - сказала она с сарказмом, - речь идет насчет ученых?
– Точно, - подтвердил я. – Что может президент? Даже войну не объявит без согласия сената или Думы. А ученый может создать бомбу, что взорвет мир…
Она сказала зло:
– Какой-то из ваших уже создал вирус… Своими руками бы передушила вас всех!.. Едем в Главное Управление?
– Нет, - ответил я. – В наш филиал. Мы же не войну начинаем. Но этот момент захвата крупного ученого нужно использовать в своих целях.
– Ты о чем?
– Террористы начинают переходить к другой тактике, - пояснил я, - захватывает ученых и пытаются заставить их создавать оружие. Раньше такого не было!
– Ну да…
– Потому, - сказал я с нажимом, - нужно провести срочно законопроект… или директиву, неважно как у вас в мире людей это называется, насчет упреждающих мер насчет уничтожения террористов везде, где обнаруживаются. Не ждать, когда совершать теракт. Достаточно того, что замечен в их рядах. Это уже преступление, что карается смертью….
– Независимо от степени вины?
– Независимо, - подчеркнул я. – Ставки слишком высоки.
Она покрутила головой, дальше ехали молча. Впереди показалось здание филиала ГРУ, Ингрид наконец проговорила с сомнением:
– Думаешь, Мещерский даст добро?.. Это не наш Кавказ, это почти на другой стороне планеты…
– Уже и ты мыслишь такими категориями? – сказал я. – Хорошо…
– Так что насчет…
– Думаю, - ответил я, - лучше всего это сделать нашей группе. ГРУ не случайно считается самой лучшей разведкой в мире, где к тому же и спецназ самый лучший… А на кону слишком много.
– Он может создать оружие?
– Возможно, - сообщил я, - уже создал.
Из машины мы выпрыгнули разом, плечо в плечо пробежали в здание мимо часовых и пронеслись по лестнице к кабинету Мещерского.
В коридоре догнали Бондаренко и Кремнева, на ходу обменялись рукопожатиями.
Бондаренко спросил быстро:
– ЧП?
– Еще какое, - ответил я. – Мужайтесь…
Ингрид дисциплинированно осталась в коридоре, мы все трое переступили порог, Мещерский поднялся из-за стола и сказал быстро: