Порвали парус
Шрифт:
– Ты всегда в работе. Счастливое состояние, верно?
– Тебе знакомо?
– А ты думал… Только дуракам нравится безделье и бесконечный отдых.
– Только никому не говори, - предупредил я.
– Почему?
– Ну… все хвастают, кто где и как отдыхал, но мало кто говорит о работе. Работа для большинства – наказание, мы же по духу православные, хоть и атеисты. И говорить с удовольствием о наказании… это как-то не в струю.
Она вздохнула.
– Как ты не любишь людей!
– А за что их любить? Вот станем сингулярами…
– Ой, - сказала она, - а об этом лучше не говори. Что придет, то и придет.
Перелет через океан не нов, за то время, пока самолет по старинке пер с континента на другой континент, я прошерстил инет, с наслаждением отметил с десяток ярких работ по нейрохирургии, еще сотню очень перспективных, лавина открытий нарастает, мир прекрасен, только бы – тьфу-тьфу! – не оборвалось по человеческой глупости, амбициям и недальновидности.
Дуайт встретил меня в аэропорту, сразу поинтересовался:
– Почему вы не удивлены, дорогой док, что я встречаю, хотя вы ничего не сказали о визите в Штаты?
– Вы знаете, - ответил я, – почему. Здравствуйте, Дуайт.
– Ну да, ваша разведка знает, что у меня даже в руке…
– Выньте руку из кармана, - посоветовал я, - и угадать будет труднее.
– Помощь нужна?
– Пока ничего серьезного, - ответил я. – Так… навещу кое-кого из ученых в моей области. Личные контакты еще никто не отменял, хотя именно мы, яйцеголовые, предпочитаем не тратить на них время.
– Но данный случай особый?
– Так. – сказал я, - доверительный разговор между генетиками определенного уровня и квалификации. А как у вас с темнокожим населением?
Он сдвинул плечами.
– Все по сценарию.
– У русских есть хорошая поговорка, - сказал я, - не было бы счастья, да несчастье помогло. Звучит цинично, но катастрофа с негритянским населением позволит спасти все человечество. Если не упустим шанса.
Дуайт кивнул.
– Понимаю о чем вы. Да и многие понимают, но сказать вслух… как-то нетолерантно в нашем. Даже негуманно.
– Или хотя бы, - уточнил я, - шансы на выживание человеческого вида резко повысились. Что ваши говорят?
Он ухмыльнулся.
– Не только говорят, но и делают. У нас очень динамичная и уравновешенная система. Чуть где-то крен, сразу же воспользуются… Моментально в режиме чрезвычайности мы провели через сенат ряд законопроектов, дающие силовым структурам практически неограниченные полномочия. А либералам, что начали вопить насчет Оруэлла и его Большого Брата, напомнили судьбу афроамериканцев. Пришлось заткнуться. Дураку понятно, при орвелловском Большом Брате такое не прошло бы, и все афроамериканцы были бы живы и здоровы А лучше быть живым при тоталитаризме, чем мертвым при демократии.
Я сказал понимающе:
– У живых всегда есть шансы на демократию при новом витке… Хотя если человек живет честно, чего ему страшиться Большого Брата? Пусть смотрит. И присматривает.
– Ваши слова да в уши бы нашим политикам, – сказал он.
– Буду сообщать о всех подвижках, - пообещал я.
– Машину за вами закрепить?
– Неплохо бы, - ответил я осторожно, - но шофер без надобности.
Он ухмыльнулся.
– Ждет на стоянке аэропорта. Вот ключ. Тесла последней модели.
– Справлюсь, - пообещал я.
Мы вышли из здания аэропорта, минуя таможенный контроль, он провел меня на стоянку, там элегантный автомобиль узнал нас издали и бойко выбрался навстречу, распахнул обе двери.
– Ладно, - сказал Дуайт, - подвезете меня малость… Вы тоже ломаете, как я понимаю, голову над загадкой вируса?
– Именно над загадкой, - подтвердил я. – Операция идет по двум направлениям: одна группа изо всех сил работает над сывороткой, а другая ищет того, что сделал вирус. От него можно быстрее узнать, как создать антивирус и выпустить над Америкой.
Он пробормотал:
– Удалось бы…
Я сел за руль, Дуайт занял правое кресло и поинтересовался на всякий случай:
– Главное, не задавите кого-нить. Все остальное улажу.
– Я знаком с правилами в Штатах, - ответил я. – Вы где ищете создателей вируса, у себя или в ЮАР?
Его лицо потемнело, ответил после короткой паузы:
– Везде. А это значит, найти очень непросто.
Я высадил его возле офиса одного из респектабельных зданий с вывеской насчет международной торговли, знаю какая это торговля, но тут же выбросил из головы, сосредоточившись на маршруте.
Небольшой изящный домик посреди ухоженного участка оказался точно там, где и указал навигатор. Я вышел из авто, коснулся сенсорной панели домофона, через минуту на крохотной экранчике появилось миловидное лицо очень немолодой женщины.
– Слушаю, - произнесла она нейтральным голосом.
– Доктор Владимир Лавронов, - представился я. – Коллега вашего мужа, профессора Вардена. Хотя мы и по разные стороны планеты…
Она улыбнулась.
– Заезжайте. Коллегам он всегда рад, а не любит только коммивояжеров и журналистов.
Я вернулся в авто, ворота раздвинулись, пропуская на крохотный пятачок, где могут разместиться всего две машины, да и то впритык. Небогато живет профессор Варден, звезда мировой генетики прошлых лет.
Хотя домик уютный, милый, сад ухоженный, газон идеально ровный, а система автоматического полива работает не по-русски скупо и экономно, выбрызгивает тоненькие струйки через длинные интервалы.
В проеме распахнутой двери появился высокий сутулящийся мужчина с тростью в руке, седой блондин с широкими залысинами, голубоглазый и широкий в плечах. Я сам не сказал бы, что ему девяносто один год, если бы не держал перед глазами его досье.