Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]
Шрифт:
— Вы врно лучше меня знаете лсные законы? иронически замтилъ Натти. Вы пріхали въ страну съ колонистами, a я былъ здсь при старой войн, въ мокасинахъ и съ ружьемъ чрезъ плечо. Конечно, вы должны знать лучше меня, не правда ли? Вздоръ, никто не убдитъ меня, что осчка есть выстрлъ.
— Спросите Джонса, онъ все знаетъ, сказалъ негръ.
Ричардъ вышелъ, и ршилъ споръ въ пользу негра и въ ущербъ Натти. Вс остались довольны, исключая Кожанаго-Чулка.
— Мн кажется, что не мшаетъ спросить мнніе двицы Елисаветы, сказалъ онъ. Если она скажетъ, что я проигралъ, то я успокоюсь.
— Мое
Негръ отрицательно покачалъ головой, и Билли Кирби приготовился стрлять, тогда какъ Натти неохотно уходилъ изъ кружка.
— Съ тхъ поръ, какъ купцы и лавочники поселились здсь, нельзя достать и порядочнаго кремня, недовольно ворчалъ лсникъ. Но все равно, я вложу другой кремень; мн кажется, что y Билли невренъ глазъ.
Порубщикъ, кажется, понялъ теперь, что слава его готова рушиться, и потому не пренебрегалъ никакими средствами для счастливаго исхода. Онъ нсколько разъ цлился. Кругомъ царствовало молчаніе; даже Бротъ не произнесъ ни слова, пока Билли не выстрлилъ. Онъ опять промахнулся, и радостный крикъ негра, похожій на военный крикъ индійцевъ, раздался по лсу. Онъ громко смялся, кидался на землю, и опять вскакивалъ и показывалъ, на сколько могъ, шумную радость, достойную индійца.
Билли Кирби, употребившій при этомъ всю свою ловкость, не чувствовалъ впрочемъ особаго негодованія при своемъ промах. Онъ заботливо осмотрлъ птицу, и удостоврялся, трогая ея перья; но когда вс возстали противъ него, то онъ послушался возгласа чернаго: предоставьте свободную игру негру. Неохотно повернулся онъ къ Броту и грубо сказалъ:
— Держись, старая лягушка! Гд же найдется человкъ, который во 100 локтяхъ попадетъ въ голову индйки. Я былъ глупъ, что пытался это сдлать; но теб нечего шумть, какъ валящаяся сосна. Зажми-ка ротъ, да назови мн охотника, который бы поступилъ лучше меня.
— Ну, Билли Кирби, сказалъ Кожаный Чулокъ, я постараюсь показать вамъ человка, который въ прежнее время стрлялъ лучше. Если вамъ угодно, то дайте дорогу.
Кирби неохотно отошелъ, a Натти всталъ на мсто. Хотя онъ длалъ гораздо боле важные выстрлы по дичи и непріятелямъ, тмъ не мене никогда не старался такъ, какъ теперь. Нсколько разъ подымалъ онъ ружье, потомъ вычислялъ разстояніе, и наконецъ, когда птица, встревоженная спокойствіемъ, повернула голову, чтобы видть непріятеля, — выстрлилъ.
Впечатлніе, произведенное выстрломъ, мшало видть послдствія. Но Елисавета, замтивъ, что Кожаный-Чулокь опустилъ ружье и улыбнулся, догадалась, въ чемъ дло. Онъ, однако, началъ снова заряжать ружье, между тмъ какъ мальчики, подбжавъ къ дереву, подняли вверхъ мертвую индйку, голова которой держалась только на волоск.
— Принесите птицу, и положите ее къ ногамъ дамы, сказалъ онъ: я стрлялъ для нея, и птица принадлежитъ ей.
— Я испытала свое счастье для того, чтобы насладиться ловкостію Кожанаго-Чулка, сказала она, обернувшись къ молодому охотнику. Прошу васъ принять эту птицу въ награду за поврежденіе, которое мшало вамъ самимъ выиграть призъ.
Молодой человкъ низко поклонился, взявъ птицу, лежавшую y ногъ Елисаветы; но выраженіе лица его, когда онъ принялъ подарокъ, было такъ оригинально, что можно было думать, онъ охотне бы сдлалъ противное. Елисавета дала деньги негру, какъ награду за убытокъ, и сказала дяд, что желаетъ возвратиться домой.
Въ этотъ моментъ на площадь явился судья Темпль, поклонился своей дочери и брату, подошелъ къ Эдвардсу, который стоялъ вдали отъ шума, облокотясь на свое ружье и разсматривая птицу, лежащую y его ногъ. Возл него были Кожаный-Чулокъ и Чингахгокъ.
— Господинъ Эдвардсъ, сказалъ судья, я нанесъ вамъ большой вредъ, и обязанъ чмъ-нибудь исправить несчастную неосторожность. Мн нуженъ теперь человкъ, умющій писать, и я желалъ бы, чтобы вамъ понравилось въ моемъ дом. Окажите мн помощь, хотя на нсколько мсяцевъ, и труды ваши будутъ вознаграждены по заслугамъ.
Съ видимымъ неудовольствіемъ выслушалъ юноша это предложеніе; но, собравшись съ духомъ, отвчалъ:
— Я бы съ большимъ удовольствіемъ принялъ ваше предложеніе честно заработать себ хлбъ, если бы y меня не было теперь боле важныхъ обязанностей. Позвольте мн заняться охотой.
— Вы хватаетесь за неврное ремесло, молодой человкъ, отвтилъ судья, и я прошу васъ быть въ моемъ дом хотя до тхъ поръ, пока совершенно излчится ваша рука.
Судья говорилъ много любезностей, которыя Эдвардсъ слушалъ съ тяжелой, душевной борьбой. Онъ, кажется, уже ршался принять предложеніе судьи, но на лиц его снова показалось выраженіе необъяснимаго отвращенія.
Индіецъ съ большимъ участіемъ, усиливавшимся съ каждой минутой, слушалъ слова судьи. Наконецъ, подойдя къ разговаривавшимъ, сказалъ имъ съ достоинствомъ:
— Слушай своего отца, юноша, — слова его стары; молодой орелъ и великій начальникъ могутъ безопасно жить и спать вмст. Мингосы и Делавары враги, a вы ихъ потомки. Учись ждать, сынъ мой; ты Делаваръ, a индіецъ терпливъ.
Слова эти, кажется, имли большое вліяніе на нершительнаго юношу Посл долгаго сопротивленія, онъ наконецъ ршился принять предложеніе судьи, съ условіемъ — прервать его, когда ему вздумается.
Этимъ кончились переговоры, къ неудовольствію судьи, который ршительно не могъ объяснить себ отвращенія молодаго человка къ его личности в дому. Онъ задумчиво шелъ съ братомъ и дочерью домой, и разговоръ ихъ касался неизвстнаго молодаго человка.
Трое пріятелей отправились мимо деревни; достигнувъ озера, по замерзшей поверхности подошли они къ подошв скалы, y которой стояла ихъ хижина. Юноша первый прервалъ молчаніе.
— Кто бы подумалъ мсяцъ тому назадъ, что я ршусь служить судь и быть, такъ сказать, домочадцемъ моего страшнйшаго врага. Рабство это не можетъ долго продолжаться, потому что я стряхну его съ себя, какъ пыль съ моихъ сапоговъ.
— Разв онъ Мингосъ, что ты зовешь его врагомъ? спросилъ Чингахгокъ.
— Я не врю этому длу, Змя, сказалъ Кожаный-Чулокъ; я слышалъ, что y насъ будутъ новые законы, по которымъ будутъ новыя дороги въ горы. Мстность такъ измнилась, что насилу узнаешь острова и теченія; сказать по правд, я не слишкомъ врю этому краснорчію, потому что, сколько я ни слышалъ этихъ блыхъ ораторовъ, они всегда какъ то имли виды на индійскія земли.